Слишком легко было провести паралели между тремя старейшинами.
— Это его проблемы, — хладнокровно ответил Хомура, бликнув очками, — мы всегда были очень осторожны, в отличие от Орочимару-куна, участвуя в некоторых делах Данзо и в документации Корня не должно быть никаких зацепок, ведущих к нам.
Как и большинство люди, очень долго находившихся у власти и привыкших пользоваться высоким положением, у всех старейшин имелись свои секреты, иногда неприглядные, вытаскивание которых на свет могло негативно повлиять не только на репутацию и благосостояние, но и обеспечить заключение камеру по соседству с текущим обитателем отдела пыток и дознания.
— Я это знаю, вот только приговор Данзо не только приведет к гарантированному смещению Сару, но и отбросит тень на нас! — нервно воскликнула Кохару. — Необходимо срочно заровнять все шерховатости и зачистить концы, пока это еще возможно!
Некоторые дела были провернуты при молчаливом игнорировании Хокаге, некоторые — за его спиной, но никто из парочки старейшин не желал оказаться в центре пристального внимания интересующихся кланов, когда рухнет прежде монолитная стена власти Хирузена, прикрывавшего соратников одним фактом своего существования. Пусть они не занимались откровенной грязью, как глава Корня, но даже из-за части всплывших секретов, под удар могли попасть родные и близкие старейшин.
— Я отдам распоряжение своим людям, — кивнул Хомура, потерев лоб, — а дальше, стоит принять меры — с учетом произошедшего, на Джирайю и Орочимару, как кандидатов в четвертые Хокаге, надежды мало, нужен новый претендент.
— А то я этого не понимаю! — закатила глаза гостья. — Но кто может посоперничать с Сакумо по популярности?
— Есть еще один саннин, кроме упомянутых, — многозначительно хмыкнул Хомура, — народ пойдет за принцессой основателей и внучкой Первого и Второго Хокаге, а уж если она оспорит позицию главы у Токи Сенджу, это внесет разлад в коалицию кланов и вполне возможно, послужит причиной раскола.
— Да, вот только эта алкоголичка и игроманка едва ли желает взваливать на свои плечи двойную ношу, просто ради твоего хотения, — ядовито заметила пожилая куноичи, — к тому же, ее уже пытались не раз вернуть как Хирузен, так и родной клан.
— Не попробуешь — не узнаешь, — прищурился Хомура, — к тому же, у меня найдется, что ей предложить.
Глава 35
Несмотря на значимость смены руководства одного из самых многочисленных кланов Конохи и его вековых традиций, это все терялось на фоне продолжавшегося скандала вокруг Данзо и его организации, гремевшего на всю деревню. Начавшиеся допросы простых оперативников, только подливали масла в огонь и крови старого мудака начали требовать многие. А спустя несколько дней от взятия базы, чуть не случилось самое настоящее побоище под стенами тюрьмы между обладателями шарингана и охранниками Анбу, поскольку, стало известно, что среди добра, извлеченного со склада Корня, обнаружили три пары додзюцу, как выяснилось позднее, принадлежавших погибшим на миссиях Учиха. Учитывая, что тела последних не смогли вернуть в Коноху из-за полного уничтожения команд или поспешного отступления выживших, это рисовало очень подозрительную картину, и некоторые вспыльчивые потомки Рикудо, самостоятельно решили взять правосудие в собственные руки, прикончив Шимуру. Только своевременное вмешательство главы клана Основателей и Хокаге, позволило обойтись незначительными ранениями — обе стороны ограничивались использованием тайдзюцу.
Впрочем, шишки сыпались не только на Данзо — часть гражданского совета деревни и богатых торговцев тоже попали под раздачу, так как всплыли факты устранения конкурентов силами Анбу Не, различных махинаций с недвижимостью погибших жителей Конохи, внезапных исчезновений наследников, переписывание имущества с отправленных в приюты сирот на подставных лиц с последующей перепродажей, и прочие неприглядные вещи. Распространение в деревне сильных наркотиков, что не могла окончательно прикрыть даже полиция Учиха, ввиду невозможности отследить каналы поставок, тоже оказалось делом организации Данзо. Одноглазый шиноби был замешан как советник или глава Анбу Не практически во всем, что могло приносить серьезные деньги, независимо от того, легальные это источники или же от преступной деятельности, по сути, заменив местную преступную прослойку общества.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К счастью, получив на руки доказательства, полиция не мешкала, мгновенно арестовывая виновников, независимо от богатства и влияния, проводила изъятие имущества и денег в пользу пострадавших или деревни, если таковых не находилось, после чего, семьи отправившихся за решетку преступников выпинывались за ворота Конохи с наказом не возвращаться под страхом смерти. Благодаря этому, в центре деревни появилось довольно много свободной недвижимости, ушедшей в бюджет и сразу выставленной на продажу, позволив мне и клану выгодно вложить свободный капитал.
Впрочем, это были новости снаружи, никак не затрагивавшие клан, меня же больше волновали дела семейные.
Меряя нервными шагами коридор перед дверью в спальню, я иногда вздрагивал на наиболее сильные стоны и крики боли, доносившиеся из комнаты вот уже пару с лишним часов. Кейко рожала и несмотря на полностью благоприятные прогнозы, у меня все равно подрагивали руки и спокойно сидеть где-нибудь в доме или отправиться в бар заранее отмечать, как это делали некоторые мои знакомые, ожидая появления ребенка на свет, у меня не получалось. Поэтому, когда раздался пронзительный плач новорожденной, я облегченно вздохнул и привалился к стене. Через пару минут дверь открылась и в коридор выполз совершенно измученный клон.
— Это было подло, босс, — выдавил он из себя, приваливаясь рядом, — это ты должен был принимать роды самостоятельно, а не посылать меня!
— Посмотри мне в глаза и скажи, что воспоминания о принятии родов своего ребенка жизненно необходимы всем отцам, — фыркнул в ответ копии, — существует и так очень много поводов для беспокойства, чтобы еще и отказываться от легких путей.
— У меня имеется огромное искушение просто развеяться и заставить тебя страдать, — почти с ненавистью взглянул каге буншин, сползая на пол, — иди давай, я вышел помыть руки и обещал быстро вернуться.
Естественно, о подмене я любовницу не предупреждал, так что, благодарно кивнув двойнику, я наконец зашел в спальню и взглянул на немного измученную, но буквально светившуюся от счастья куноичи, в руках которой лежал небольшой плачущий сверток.
— Рью-кун, как мы ее назовем? — спросила Кейко.
Раньше мы этот вопрос обходили стороной, так и не придя к общему мнению — куноичи меняла свое решение по десять раз на дню.
— Как насчет Химавари, чтобы она была такая же яркая, как цветы подсолнуха, — предложил свой вариант любовнице, с улыбкой вглядываясь в сморщенное личико малышки.
— Может быть, Хана или Сакура?
— Точно не Сакура — у нас в клане уже четверо имеется с таким именем — а Ханой уже назвала свою дочь Тсуме-чан и копировать напарницу по команде мне не хочется, — отрицательно помахал рукой.
— Тогда пусть будет Химавари, тоже хорошее имя, — вздохнув, согласилась Кейко, закатив глаза, но вскоре снова устало улыбнулась, смотря на дочь.
— Спасибо, — поблагодарил ее.
Наклонившись к Кейко, я накрыл ее губы своими, даря нежный поцелуй. Но момент был нарушен, когда из вроде бы незаметно замолчавшего свертка опять раздался пронзительный плач, заставив нас вздрогнуть и слегка удариться лбами.
— Кхем, а ее не надо покормить? — посмотрел я на надрывавшуюся малявку.
— Сейчас, — с моей помощью, куноичи приняла более удобное положение, опершись на спинку кровати и высвободив из глубокого разреза ночнушки грудь, приложила к ней ребенка. Мгновенно заткнувшегося и ставшего громко чмокать, должен заметить.
— Аппетитом Химавари пошла в папу, — довольно усмехнулся я, — мама рассказывала, что в младенчестве меня нельзя было оторвать до тех пор, пока молоко не заканчивалось.
