— Но сешас я здесь, — практически не разжимая челюсти, он с трудом выговаривает слова.
— Тебе нельзя говорить!
Он нетерпеливо отмахивается.
— Я здесь из-за тебя, ты долшна помочь! — Крепко хватает меня за руку и притягивает к себе.
— Я помогу, конечно, помогу! — С трудом вырываю руку, потому что больно. — Ром, я не оставлю тебя. Как друга.
— Што?
Я молчу. Как сказать ему правду? Он же не поймет, решит, что я бросаю его в такой момент.
— Мы не виделись несколько месяцев, — тихо начинаю я. — Ром, все изменилось. Я, когда тебя увидела там, на площадке после матча, поняла это. То есть почувствовала, но подумала, что это просто шок, что я просто сильно удивилась. И матч был сложный. Не осталась с тобой в гостинице поэтому, всю ночь думала, а утром, когда встретились…
Он сидит, смотрит на меня исподлобья, а я не чувствую вины за собой, вот не чувствую и все.
— Я не уверена, что нам надо оставаться вместе, — с трудом выдавливаю из себя. Но вроде легче стало немного, когда вытащила эту фразу из горла. — Ты скоро уедешь, скорее всего, вернешься в Барселону или в другой клуб поедешь. И какой смысл вот так видеться раз в полгода?
— Ну ты и дрянь! — на удивление четко произносит он. — Бросаешь, значит?!
— Что? Знаешь, твое «дрянь»…
— Он? Да? Козел этот? Клоун, да?!
Баскаков напрягает челюсть, вижу, что больно ему, но он этого словно не замечает.
— Налил тебе в уши, а ты поверила!
— Кто? Янош? — Встаю с кровати и отхожу подальше. Мне не нравится, как он на меня смотрит.
— Ну не я же…
— Что ты мне про него не рассказал? Он тебе в чем-то помог, да? Ром?
— Его посадят. — Баскаков вскакивает на ноги, шипя от боли, но делает шаг в мою сторону. — Клянусь, его посадят!
Я пячусь назад, потому что не знаю, что делать еще. Никогда его таким не видела.
Дверь с шумом открывается, и в палату врывается Баскакова.
— Рома, что случилось? Тебе нельзя вставать. Ложись немедленно!
За ее спиной уже замаячил муж.
— Я запретила тебе к нему приходить! Что ты здесь делаешь?! — Поворачивается ко мне она, едва Рома сел обратно на кровать. — Вон отсюда! Немедленно!
Смотрю на Баскакова. Он молчит, скрестил руки на груди и ждет. Так, значит?
Хватаю сумку и молча вылетаю из палаты. Только в коридоре начинаю приходить в себя.
Мысли лихорадочно носятся в голове, эмоции через край. Когда с Ромой была, как бы со стороны на себя смотрела и на него тоже. Вот и была спокойной, ночью репетировала разговор. Но вот его родители…
В гардеробе забираю одежду и уже знаю, куда сейчас пойду. Но сначала позвоню Яношу. Только сейчас соображаю, что не получила утром на новый номер эсэмэску от Баскакова и не ответила на нее. А он и не сказал ничего. Теперь точно больше не пришлет.
Набираю номер Разумовского — абонент отключен. Перезванивать не решаюсь, он наверняка у своей мамы, ему сейчас не до меня, не до выяснения всего.
Даже не представляю, где они могли пересечься. Янош всегда кривился от одного упоминания о Роме. Не мог он ему добро сделать.
До бара, где работает Таня, ехать не очень долго. Не верю, что только что порвала со своим парнем, два года вместе были, я его так любила! А оказалось так просто. Может, он прав? Я должна была пострадать? Или это все адреналин и меня накроет осознание через пару дней?
Я приезжаю раньше, смена Тани еще не началась. И почему я должна буду ей поверить? С чего решила, что она правду скажет? Янош проиграл пари, значит, она тоже без денег осталась. Я знаю, она на него ставила. И у них были отношения.
— Привет! А ты рано!
Оборачиваюсь на знакомый голос. Таня стоит рядом и оценивающе рассматривает меня. Ни капли не стесняется.
— Да ты тоже раньше времени.
— Ну да! Стрелку тут забила, но чел опаздывает. Ну давай тогда с тобой поговорим?
Глава 51 Юлия
— Давай поговорим! Я сюда пришла ради этого, — соглашаюсь я.
Снова задаюсь вопросом: а что я про нее знаю-то? Помимо того, что у нее были интимные отношения с Яношем и она помогала ему со ставками? Ну да, еще она ведет очень популярный среди студентов паблик, известная тусовщица — на короткой ноге и с мажорами, и с ботаниками. Всех знает и обо всех.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Выпить хочешь? — прищурившись, смотрит на меня. — Я угощаю.
— Если только воду. Негазированную.
Она недоверчиво хмыкает, но не спорит. Поднимает руку, и рядом с нами через несколько секунд оказывается невысокий парень с очень подвижной мимикой.
— Чего, Тань? — лениво, по-свойски интересуется, на меня не смотрит.
Хороший сервис. Но мне все равно, я не есть и не пить сюда пришла.
— Давай мне колу, а моей подруге минералочку без газа.
Он отходит так же вальяжно, чуть виляя бедрами, и я отвожу взгляд. За барной стойкой сидят девчонки, скорее раздетые, чем одетые. Для обычного бара перебор. Но для этого места, наверное, в самый раз.
— Я тебя часто видела с Яношем в универе, — наконец, произносит она. И это совсем не то, ради чего я здесь.
— А я тебя часто видела, — ляпнула первое, что пришло в голову, и тут же пожалела.
— Ревнуешь?
— Нет.
— Врешь.
На пару мгновений за столиком установилась напряженная тишина — официант расставил напитки, потом подмигнул Тане, все той же походкой пошел к барной стойке.
— Под гея косит, хотя натурал. Я проверяла, — непонятно зачем сообщает девица.
— Так о чем ты хотела поговорить? — обрываю не очень вежливо.
После сегодняшних откровений мне совершенно не хочется тянуть. И это я еще клоуну не звонила. Вот уж не думала, что он будет от меня что-то скрывать.
— На взводе? Воды попей. Хочу тебе рассказать одну историю. Говорят, ты умная, значит, поймешь, — произносит Таня таким тоном, словно уверена в обратном.
— Ну рассказывай!
Почему Разумовский выбирает себе исключительно стерв? Будь то Лученко, или Жанна со второго курса, или вот эта.
— Жила-была я, значит, и встретила одного принца незнакомого. Красавчика. Сам ко мне подошел знакомиться, представь?
Если она собралась мне выкладывать, как они с Разумовским знакомились днем и ночью, то я зря пришла.
— Мне не интересно.
— Ошибаешься, тебе понравится. Принц такой, что времени терять не будет: во дворец не пригласил, а вот в сортире развлечься — так сразу же.
На душе противно становится. Но я молчу. Сбежать отсюда — значит признать свою слабость. Она поймет, что победила.
— И ты пошла, разумеется.
Спокойно гляжу на нее и с радостью отмечаю, как она вспыхнула от злости. Ну так нечего меня дразнить.
— Принц был послан в грубой извращенной форме, — парирует она. — Но недалеко. А к девицам, что под окном любят сидеть с широко раздвинутыми ногами.
— Зачем мне это знать? Меня это не касается.
— Договорился наш принц очень быстро с одной девицей, красный цвет она очень любит…
Она кивает на девчонку, которая сидит вполоборота ко мне и цедит напиток из стакана. Ну и осматривает всех. По мне, так еще рано выходить на охоту, хотя… много ли я знаю?
— Да вот незадача, у нее другой принц на этот вечер имелся, как и на другие. Она знала, но решила рискнуть. Шальная баба. Чего молчишь? Интересно?
— Не очень, я уже поняла, чем дело кончится. Так что, если не возражаешь…
— Возражаю. У меня сегодня романтичное настроение, обычно так образно я не выражаюсь. Ушел, значит, принц с шалавой в закат. Я даже не сразу это отследила, потому что ко мне пришел другой принц. Настоящий.
— Тань, ты сколько выпила? — тихонько интересуюсь. — Можно без иносказаний, а?
— Обсуждаем мы с принцем наши общие дела, никого не трогаем. Хороший принц, славный очень. Жаль, что ничей, точно не мой… — Задумчиво водит ярко накрашенным ногтем по вазочке с цветами, что стоит на столе. — Не захотел оставаться со мной в моей светелке, а вот ему я предлагала. Да и не только я. Но что-то в последние недели совсем на себя не стал похож — даже царевну Несмеяну в лес послал, по грибы, видимо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
