Тем временем Медраш приподнялся на стременах и всмотрелся. Баласар посмотрел туда же. Двое культистов помогали парню, получившему удар, подняться на ноги. Судя по всему, он не был сильно ранен.
Медраш посмотрел на всю группу.
- Уходите отсюда, - сказал он. - Прежде чем ваше присутствие снова спровоцирует их.
Женщина с коричневой чешуей по имени Вишва вышла из толпы. Как и у многих культистов, на лице у нее были маленькие морщинистые шрамы. Это были шрамы, оставшиеся от пирсинга, снятого после того, как клан девушки изгнал её.
- При всем уважении, - сказала она, - мы не можем этого сделать. Мы пришли сюда с определенной целью.
- Мне все равно. - Ответил Медраш.
Она продолжила, как будто он ничего не сказал:
- Те немногие из нас, кто был ближе всего к Нале, кто понимал, что она делает на самом деле и помогал ей создавать талисманы, ушли из города вместе с ней. Остальные же хотят продолжить драться с гигантами.
Медраш фыркнул.
- Это исключено.
- Мы должны доказать свою верность, чтобы искупить наши грехи.
- Что ж, вам нужно найти другой способ сделать это. Даже если Тархан потерпит ваше присутствие в строю, Защитники Копья и остальная армия не станут. Они будут настроены к вам так же, как эти парни. – Он кивнул в сторону всадников.
- Может и нет, - сказал Вишва. – Только не после того, как все узнаю, что клан Даардендриен, раскрывший заговор Налы, защищает нас.
Баласар рассмеялся.
- Какая хорошая идея! Если ты не заметила, борьба с Налой сделала меня и Медраша героями. Зачем нам прыгать в грязь вместе с вами?
- Если вы не дадите нам своё поручительство, - ответила Вишва, - то мы пойдем и без него. А если это приведет к тому, что мы лишь отдадим наши жизни, то пусть так. По крайней мере, перед смертью мы восстановим свою честь. Как Петрин.
Медраш нахмурился.
- Ждите здесь. - Он отъехал немного подальше от культистов. Баласар последовал за ним.
- Что думаешь? - Спросил Медраш.
- Лишь об удивлении от того, что ты даже спрашиваешь, - ответил Баласар. - Ты же презираешь саму идею драконопоклонничества, помнишь? Наши старейшины воспитали в нас это. А поскольку эти драконорожденные несут эти знамена, то все еще поклоняются драконам. Они просто пытаются отречься от Тиамат и отдать себя Бахамуту. Вот скажи мне – с рациональной точки зрения – какая здесь разница?
- Мы сказали, что боремся за их жизни так же, как за жизни всех остальных. – Сказал паладин.
- Это сказали ты и Кхорин, - поправил Баласар. – Я был занят поиском тележки с песком и выслеживанием прочих проблем.
- Как мы спасем их, если они все умрут на Равнине Черного Пепла или, быть может, даже не дойдя до неё – от рук наших воинов.
- Мы спасли их от лжи Налы, - сказал Баласар. – Если они решат выступить и погибнуть – что ж, их проблема.
- Даже если бы мы смогли убедить их остаться дома, то какая у них была бы жизнь? - спросил Медраш. - Все всегда их презирали, а теперь они будут еще ненавидеть и преследовать. И так будет продолжаться до тех пор, пока они либо не исчезнут, либо не искупят свои грехи.
- Ты сейчас говоришь это все из-за того, что чувствуешь себя виноватым перед Петрином? - спросил Баласар. – Напомню, что ты воин из воинственного клана. Это выглядит глупо, если тебе плохо только потому, что ты кого-то убил.
- Я все время вспоминаю, как он сказал, что Бахамут и Торм были друзьями, и мы тоже должны быть друзьями, - сказал Медраш. - Я помню, что было... правильным сражаться с ним плечом к плечу. Да и в конце концов, хоть я и убил его, своим словом он спас нас от растерзания.
- Он мне тоже понравился, - сказал Баласар. – Но если ты возглавишь его товарищей, то не вернешь его.
- Это ты провел время среди них. Ты и скажи – вменяемы ли они, или у них нет никакой надежды на искупление.
Баласар вздохнул.
- Нет. Нала немного испортила их, но по сути – они простые драконорожденные. Каждый из них присоединился к Когорте потому, что был недоволен положением дел на фронтах, что не сильно отличается от твоей с Тормом истории.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Медраш криво улыбнулся.
- Мне не нравится сравнение, но мы можем отложить его на другой раз. - Светя белыми шипами на лице, отражающими солнечный свет, и звеня кольчугой, паладин развернул лошадь и направился к культистам. Баласар что-то пробубнил, но все равно пришпорил лошадь и отправился вслед за товарищем.
Медраш окинул драконопоклонников суровым взглядом.
- Вы утверждаете, что хотите искупить вину, - сказал он, - но при этом несете с собой часть скверны Налы. Прямо сейчас, даже когда вы просите нас о помощи, некоторые из вас раскачиваются взад и вперед.
- Можете ли вы отчистить нас от этого? – спросила Вишва. – Ничего не доставит нам большей радости, если вы сможете сделать это.
- Вы уверены? - сказал Медраш. - Если я разорву ваши связи с Тиамат, вы потеряете доступ к её дарам. Вы не сможете использовать своё дыхание чаще других драконорожденных. Вы больше не почувствуете ярости, сжигающей страх и взамен наполняющей силой. Если вы хотите искупить вину, то это ослабление необходимо. А что касается нас с Баласаром… мы не будем защищать вас, чего не станет делать и клан Даардендриен не будет прикрывать вас. Все это значит то, что бои станут для вас опаснее, чем прежде.
- Мы хотим отчиститься. - Сказал Вишва. Другие культисты одобрительно закричали.
- Тогда готовьтесь. - Медраш засунул копье обратно в ножны, прикрепленные к седлу, а затем высоко поднял руку в стальной перчатке. Он прошептал что-то так тихо, что даже Баласар едва мог расслышать его слова.
Яркий свет начал пульсировать на руке паладина. Частота пульса напоминала биение сердца драконорожденного, находящемся в полном покое, а созерцание света наполнило Баласара ощущением купания в прохладном озере в жаркий летний день.
Но культисты не выглядели воодушевленными - от этого света они все скривились и съежились.
Медраш начал шептать быстрее, от чего ускорилась пульсация света. Отчетливое возбуждение Баласара, сменилось постоянно нарастающим восторгом.
Сектанты упали на землю и начали биться в судорогах. Темные пары поднимались от их тел, по пять струек от каждого. Нити пара наматывались и закручивались друг вокруг друга, напоминая змеиные шеи, головы на которых хотели смотреть во все стороны одновременно.
Дым, если это было правильным определением природы испарений, выглядел грязным. Ядовитым. Даже эйфория Баласара не смогла предотвратить приступ отвращения.
- Если бы я впустил это во время инициации, - подумал он, - то сейчас оно было бы и во мне.
Когда струйки пара вырывались из тел культистов, она хлестали в разные стороны, будто тоже содрогаясь от боли. Некоторые кружились на месте и бились об тела культистов, будто пытаясь пробиться назад в плоть, которая до сего момента укрывала их, но каждый раз отлетали назад, подобно удару меча, отраженному щитом.
Затем они внезапно бросились на Медраш. Баласар открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение. Последняя вспышка сияния вырвалась из рукавицы паладина, и струйки растворились на полпути к цели.
Свет в руке Медраша погас, и та упала вниз. Его тело резко опало, будто паладин собирался разлечься на шее своей лошади.
Пытаясь получше рассмотреть лицо брата по клану, Баласар наклонился.
- С тобой все хорошо?
Медраш сглотнул.
- Да, - прохрипел он, а затем с видимым усилием сел прямо. - Просто это было… весьма утомительно.
- Не понимаю почему, - сказал Баласар. - Все, что ты сделал – это просто разорвали хватку Богини над парой десяток людей одновременно. Это мог бы сделать и ребенок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Медраш слегка улыбнулся.
- В следующий раз мы найдем того ребенка и отдадим эту работу ему.
Члены Когорты начали медленно и неуверенно подниматься на ноги.
- Все в порядке? - Спросил Медраш.
- Я… думаю, что да, - вздрогнула Вишва. – Это было больно. Действительно больно. Но уже сейчас лучше.
