***
До лифта наверх они шли молча. Ассур не обращал внимания на поднимающихся в знак приветствия диспетчеров, и Лункс с лёгкой усмешкой заметил их разочарованные взгляды. «Наверное, для анротов он и правда такой привлекательный, — подумал он, взглянув на острый подбородок нота, — но это до тех пор, пока он не открывает свой рот». Ассур когда только-только возродился, сразу отгородился от остального Сольтена, пытаясь вспомнить хоть что-то из прошлой жизни. Ранее, по словам Сантии, он состоял в Круге Анима под другим именем и другой личностью, когда последние из их числа расстались с телами, чтобы дать возможность Лоту сбежать. Ассур подсознательно ощущал себя ответственным за продолжение дела Создателя Анима, несмотря на то, что ничего не умел как ноосенс. Из Союза никто не знал, что случилось с остальными членами Круга. Почти все они погибли ещё до Войны Возрождения от рук Эксплара, заменённые душеотводами технологии Коэннана. Как понял рысь, до получения этих механизмов, глава «Рассвета» планировал использовать Круг Анима для возрождения своей армии, но когда оказалось, что существует более простой, хоть и небезопасный метод, он тут же уничтожил их, опасаясь распространения Секрета бессмертия. Единственный ноосенс, оказавшийся в Сопротивлении, был старый нот Соф, работающий вместе с Сантией на «Орхидее», но и он не успел оставить хоть какие-то знания. Поэтому, как Ассур научился владеть своей силой, оставалось загадкой.
— Некоторые вещи не нуждаются в огласке, — негромко сообщил нот, глядя через стекло основного лифта на сияющий золотом город. Ночной Аполотон вновь расцвёл во всей красе, сверкая огнями среди тёмных тел небоскрёбов и прочих зданий, — тебе знакома эта картина, не так ли, Пятый Неизвестный?
Лункс помнил. Он помнил тот сон, когда тьма затягивала внутрь себя всё это золото, обнажая мёртвый сизый бетон без души и жизни. Небытие поглощало саму душу, и даже Создатель Анима, Ами Леона, которую он увидел тогда, не смогла уберечься от её влияния.
— Ты прочитал мои мысли? — глухо спросил рысь.
— Я вижу сознание насквозь, беот, — их глаза тускло отражались в стекле кабины, — и твоя душа, душа Коэннана Мола, всё ещё жаждет отмщения за прошлую личность.
— Думаешь?
— Знаю, — шахта лифта скрылась под внешней стеной Шпиля, означая, что они добрались до верхних этажей, — анимагены так устроены, что не могут до конца простить личную обиду. И это плохо. Месть ни к чему хорошему не приводит.
— Однажды она убила Эксплара, — хмыкнул Лункс.
— Уверен, для него это было неожиданностью, — диспетчер и А-Трибуны на этаже вытянулись в струнку, когда увидели выходящих из лифта ноосенса и беота, — как и для тех, кто рассчитывал на его успех.
— Советник?
Ночь ещё не полностью опустилась на землю. Всё ещё алеющий горизонт едва угадывался за исполинскими телами небоскрёбов и одинокой разрушенной горы, огороженной светящейся стеной. Восходная чернела на фоне заката, зловеще скаля в небо ломаные скалы и конструкции разрушенной базы. По какой-то неизвестной причине, Прокуратор не стал восстанавливать «Сияние», оставив его ржаветь под бдительным присмотром своих Легионов.
— Юмена здесь не случайно, — габаритные огни на мосту разом вспыхнули, отмечая путь до мерцающих синих куполов, — я не знаю ничего о Хоре Разума и Храме Ауколис, но не сомневаюсь, что сами они знают про нас очень многое.
Только сейчас Лункс с тревогой заметил, что гравилётов эххийки и её ведомых нет на соседних платформах.
— Хотите сказать, что Эксплар действовал не сам по себе? — он с сомнением покачал головой.
— Кто знает, — Ассур медленно пошёл вперёд, глядя вниз на Аполотон. Ветер немного утих, и теперь со стороны океана доносился лёгкий бриз, наполненный влагой, — и именно поэтому анимагенам так важно не упустить Наследие. Альвен полагает, что скопировав информацию или подменив её, он сумеет обмануть новусов и сохранить знания Создателя в Технократии. Ради этого, он может пожертвовать чем угодно и кем угодно. Твои друзья, Лункс, — он оставил официальность, — поддались его убеждениям и богатству этого города. Урси наивно полагает, что тот искренне считает его своим братом, Лупо — что он делает всё на благо общей цивилизации, а твоя жена, Арги Изобретательница, думает о перспективах развития с Технократией. Но яд Альвена убивает не сразу. Сначала он вотрётся в доверие к Совету, станет полезным, даже начнёт помогать и помощь эта будет реальна. Но в конце, когда яд доберётся до нервной системы и Союз пошатнётся, он сделает свой шаг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что тогда будет? — они достигли платформы. Синяя плёнка щита испарилась, открывая чёрный корпус «Триумфа» порывам ветра. Судя по пульту от турболёта в руках нота, он прилетел один.
— Союз перестанет существовать, полностью став частью Технократии, — Ассур угрюмо дёрнул скулами, словно испытывал отвращение, — все эти ресурсы и территории, что он отдаёт сейчас, вновь вернутся к нему с Сольтеном и его населением. Всё произойдёт плавно, тихо, без волнений, лозунгов и прочей суеты. В Совете окажутся нужные ему лица, молодые анроты и беоты отправятся в «престижные» Легионы, а остальное население расселится по городам Кайлити.
— Но разве это плохо? Разве в Технократии так скверно кормят? В конце концов, мы же все анимагены — разве не воссоединения хотели основатели Сопротивления? Ты же сам проголосовал за союз с этим «змеем»!
— Я сделал это, потому что это неизбежно, — Ассур открыл створку арсенала, — но опасность не в воссоединении с анротами Кайлити, а в действиях Прокуратора. В попытке обмануть врага сильнее его, Альвен ставит под удар населения обеих фракций и никто не сможет избежать того геноцида, что принесут клоны Эххи.
— Так ведь и не отдать Наследие нет возможности, как я понял.
— Да, — согласился нот, — и мы его не отдадим.
— Как это?
— Мы должны использовать его раньше Хора и Альвена. Знания Эксплара должны достаться Союзу. Если мы поймём, как и откуда Эксплар получил силу ноосенса, если узнаем, как он собирался противостоять таким как Юмена, то сможем установить твёрдый мир на Аревире между анимагенами и людьми! Поэтому Лункс, я прошу у тебя помощи.
— У меня?
— Да. Твой отряд и ты — беоты, ранее подверженные мощному воздействию на разум. Та аномалия, с помощью которой Альвен хочет снять Конвентум, вряд ли сохранит рассудок обычным анимагенам, но есть вероятность, что она не подействует на вас.
— Так, — Лункс сердито нахмурился и поставил руки на бока, — дай-ка я уточню: ты хочешь, чтобы я, действуя одновременно против Союза и Технократии, проник внутрь спирусовых катакомб с неведомой хренотенью, той самой, которая «может быть» не подействует на меня и мой отряд? Затем силой отобрал у моего лучшего друга и Прокуратора, Наследие Эксплара, чем бы оно ни являлось, и доставил его тебе, удирая от вероятной погони с криками: «Это ради светлого будущего»? А потом мы все сядем и будем пить сладкий смоул, потому что ты и я были правы, а они нет, и вообще добро победило. Знаешь, что-то в этом плане мне не нравится. Вот есть где-то тут некий подвох!
— Да, тебе придётся действовать незаконно, я понимаю, — Ассур даже не улыбнулся, — но если вас поймают, то можете смело сваливать всю вину на меня, вплоть до контроля разума, шантажа или запугивания. Я приму ответственность, потому что осознаю реальную угрозу, которая нависла над всеми анимагенами, включая тебя, твоей женой, дочерью, друзьями и любовницей, — Лункс сделал страшное лицо, — и если ради спасения многих мне придётся пожертвовать собой, то пусть так оно и будет. Так поступают истинные ноты, — он зашёл внутрь турболёта, поднимая створку, — Альвен отправится в полдень следующего дня. Я рассчитываю на тебя, Лункс. Спаси своё наследие.
«Триумф» загудел белым пламенем активируемых турбин, раскаляя воздух. Втянув в себя «лапки», машина поднялась высоко в ночное небо и развернулась в сторону темнеющей на горизонте тёмной полоски Роронской гряды, оставив зеленоглазого беота стоять внизу, раздумывая над словами нота. «Пафосный болван, — проворчал про себя рысь, глядя на удаляющиеся белые огни, — в одном ты прав — тут не будет победителей…»
