Даже Саэдран такого не делал, прекрасно понимая, что Айриэ пока что этого от него не примет. Возможно, когда-нибудь потом, когда ей надоест скользить из мира в мир, нигде не оставляя по-настоящему сильных привязанностей, она и ответит. Сейчас — нет.
Она не хотела привязываться, но Фирниору требовалась помощь, и Айриэ клялась себе, что сделает всё возможное. Существовал ещё один шанс излечить его от проклятия, только зыбкий и неверный.
Драконы не влюбляются в людей, но иногда им приходится сдаться на милость собственных чувств, пусть даже возлюбленные разделяют с ними жизнь совсем недолго, а потом безвозвратно уходят, оставляя взамен себя боль. И были среди этих пар такие упрямцы, что отказывались — терять. Что им законы жизни и магии, эти упрямцы создавали свои собственные — и выигрывали спор с судьбой.
Любить смертных — больно. А отогнать от них старость, болезни и смерть удавалось только тем, кто любил слишком сильно и в ответ получал не меньше. Когда двое вместе творили чудо. Себя Айриэ не считала способной на такие чувства, но… Если нет своих, можно взять взаймы. У того, у кого они есть.
Он щедро делился своей любовью, и Айриэ принимала, впитывала в себя всю его отчаянную нежность и горьковатое, обречённое чувство. Всё он понимал, ведь совсем недолго он видел мир драконьими глазами, и теперь действительно осознал, что на дракона узду не накинешь. Это всё равно что пытаться поймать ветер руками. Но сегодняшняя ночь — нечаянный, неожиданный подарок, надеяться на который Фирниор давно уже себе запретил, поэтому сейчас он обнимал Айриэ крепко, почти до боли, и скорее умер бы, чем согласился отпустить и отступить. Завтра будет реальность, сегодня же творилось волшебство — пусть наполовину придуманное, отражённое в глазах влюблённого человека.
Айриэ пила с его губ нежность, горечь и обречённость, заставляя себя на эти минуты поверить, что чувства — и её собственные тоже. Было больно и едва ли не страшно, она почти захлёбывалась в чужих эмоциях, но его восторг и изумлённая, счастливая благодарность давали драконне понять, что её безумная затея вполне может осуществиться.
Чёрные уродливые нити проклятия потихоньку дрогнули и подались, испуганно отползая от лица Фирниора и спускаясь на шею. Левое плечо почти успело освободиться от лишних, неправильных потоков силы. Магия — яростно сверкающая, обжигающая и неистовая — взвихрилась вокруг двоих, отчаянно цепляющихся друг за друга. Шелковистый кокон волшебства обвился вокруг соединённых тел, сплёл их жизни, делая ненадолго единым целым… а потом бессильно опал, рассыпавшись золотистой пылью, которая сгорала, не долетев до земли. Остро, горько и свежо пахло опавшими листьями, растёртой в ладонях травой, мхом и осенними тёмно-красными ягодами.
Всё. Айриэ с пугающей чёткостью осознала, что выложилась действительно до конца. Дракону непросто обманывать себя, но она это сделала. Только добилась, в сущности, так мало… Больше она ничего не сможет. Взятые взаймы, ненастоящие, поддельные чувства сделали что сумели. Теперь проклятие снимется разве что истинной любовью… только вот с этим уже не к Айриэ. Волшебство по заказу или из чувства долга не рождается. Оно вообще приходит к немногим.
На неё требовательно смотрели серые глаза на чистом, неповреждённом лице. Фирниор уловил, даже сквозь острое, сумасшедшее наслаждение, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и теперь силился понять, почему Айриэ колотит нервная дрожь, которую трудновато списать на возбуждение. Кто бы другой обманулся, но Фиор слишком хорошо чуял её настроение.
— Фиор, твоё лицо теперь будет прежним, но снять проклятие полностью я не могу… Прости.
— Богини лунные, она ещё и извиняется!.. — выдохнул он, в очередной раз притягивая драконну к себе.
— Надеюсь, ты не откажешься работать на Орден?
Он нахмурился, но возражать пока не спешил, и это радовало. Драконна пояснила:
— Облик Дэриониса не вернётся, Фиор… ладно-ладно, Фирио, раз тебе так больше нравится. Так вот, с гномами и их банком у тебя проблем не будет, но с человеческими властями… сам понимаешь, придётся долго и нудно объяснять, откуда ты такой взялся. Но если за тобой будет стоять Орден, все вопросы уладятся очень быстро. Но самое главное, Фирио, что ты — достоин. Вот такой, какой ты есть — упрямый, не сдающийся до конца, храбрый и честный. Помоги нам очищать этот мир от грязи.
Он резко замотал головой, шепнув: «Айрэ, потом…» — и приник губами к её разгорячённой коже. Айриэ вновь позволила себя любить, но на языке перекатывался горьковатый привкус поражения. Опять этот долг остался незакрытым… а отдать его уже никогда не получится, скорее всего. Да, Фирниор проживёт ещё десяток-другой лет, но потом…
И отныне лучше держаться от него подальше. Потому что после будет больнее, намного. Сейчас ей тоже не слишком чудесно, и это мягко говоря, но если позволить ему остаться рядом надолго, хуже будет обоим. Она чересчур привяжется к этому человеку, но на большее всё равно не способна. Он тоже не согласится на то, что ему позволят любить, но не ответят так, как ему бы хотелось — страстно и бездумно. Он хочет принадлежать сам и получить дракона в собственность, но прекрасно знает о невозможности подобного, поэтому будет мучиться и против воли отравлять жизнь обоих, тут и гадать нечего.
Если бы Айриэ не была в силах без него обойтись, тогда другое дело. Но она могла уйти — почти спокойно, пусть и с щемящим чувством сожаления о несбывшемся. А раз может, надо уходить, так хоть приятные воспоминания останутся, да и сам Фирниор знал, предчувствовал, что она исчезнет, потому и горчило его сегодняшнее обожание и восхищение…
Фирниор спал, счастливый и усталый до дрожи в кончиках пальцев. Он почти уткнулся носом в подушку и обхватил её руками. Айриэ укрыла его лёгким, но тёплым одеялом и стала одеваться, попутно сочиняя письмо, которое оставит.
Она сообщила, что оставляет действующий до следующего вечера портал к стенам Сигмаля, просила Фиора позаботиться о Шоко и отвести его в орденскую резиденцию, а ещё очень советовала согласиться работать на Орден. Айриэ искренне надеялась, что он не сочтёт это очередной подачкой и ущемлением собственной гордой независимости. Потом, пока не забыла, отправила магического «письмоносца» в гномий банк с указанием перечислить некую сумму: честно заработанное Фиором за уничтожение сизого волколака и его костяных прихвостней.
Когда она вышла на середину поляны, собираясь сменить облик, рядом с ней возник драконий портал. Саэдран шагнул навстречу Айриэ и улыбнулся, а она кинулась обнимать сородича, цепляясь, как за спасительный утёс, восхитительно надёжный и крепкий. Миг слабости быстро прошёл, но Саэ прекрасно понял, что подруга вымотана до предела и истощена эмоционально.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
