Моисей Урицкий — родился в 1875 году, по-видимому, в Черкассах Киевской губернии, за революционную пропаганду был сослан в Вологду. Бежал за границу, примкнул к меньшевикам, но после революции перешел на сторону большевиков. Возглавив Петроградскую ЧК, проявил себя беспощадным палачом. Убит Канегиссером, похоронен с большими почестями, но доброй памяти в сердцах своих товарищей не оставил.
Григорий Зиновьев — он же Орсей, Апфельбаум, Радомысльский. Родился в 1883 году в Новомиргороде. В 1908 году за революционную деятельность выслан из Петербурга, скрывался за границей. Вернулся в Россию лишь после резолюции. В 12-м издании Британской энциклопедии читаем следующее:
«Зиновьев Григорий (Орсей Гершон Аронор)…»
Его настоящая фамилия Аронор, но уже в молодости он был известен как Апфельбаум, Шацкий, Григорьев, Григорий Зиновьев. Летом 1917 года газета «День» опубликовала материалы, свидетельствующие о том, что ранее он сотрудничал с департаментом полиции. Опровержения не последовало… Стал одним из выдающихся членов Петроградского Совета и его председателем. В 13-м издании, вышедшем в годы, когда отношение Англии к Советам стало более дружелюбным, читаем:
«Зиновьев Григорий Евсеевич (1883-), русский политический деятель, родился в 1883 г. в Елисаветграде (Зиновьевске). Изучал химию, а затем право в Бернском университете в Швейцарии. Начал революционную деятельность… когда ему еще не было двадцати, в 1903 году познакомился с Лениным… Вел большевистскую пропаганду на юге России… Получил известность… как организатор неудавшейся попытки восстания в Кронштадте после роспуска первой Думы и редактор большевистских газет „Вперед“ и „Социал-демократ“… Он стал одним из руководителей Союза Советских Социалистических Республик… ревностным сторонником чистого „ленинизма“. Плодовитый писатель, издал многотомное собрание избранных очерков и речей, которые могут служить богатым справочным материалом по вопросам революции и возрождения Советской России».
Да, учиться никогда не поздно, даже в Англии. Зиновьев пристроил на «теплое местечко» всех своих родственников, присвоив при этом часть сбережений отца, брата и зятя.
Как меня преследовали Советы
Наблюдения, которые я веду за большевиками, начиная с 1917 года, естественно, заставили их принять против меня соответствующие меры. Они с рвением последовали за мной в Берлин, где я поселился по распоряжению генерала Врангеля, и попытались обезвредить не только моих многочисленных агентов из числа советских представителей, но и меня самого. Я оказался один на один с такой могущественной организацией, как ОГПУ с ее деньгами и бесчисленными помощниками, как платными, так и добровольными. Они хотели уничтожить меня морально, физически и материально и не скрывали этого. Их методы сводились к следующему:
1. Скомпрометировать меня в глазах германских властей, распространяя лживую информацию в российской и зарубежной коммунистической прессе (например, они утверждали, что я был причастен к убийству Ратенау — «Красное знамя», № 307а от 10 июля 1922 г.). Публикуя различные книги и памфлеты (например, книга «Секретный агент», в которой говорилось, что я работаю на Врангеля против коммунистов и Германии), донося на меня в полицию и в суд. Например, когда Михаил Гольцман вел против меня судебное дело, он делал в прокуратуре Берлина заявления по поводу моей преступной карьеры и вызывал различных свидетелей, которые в России были обвинены в государственной измене (в том числе X.).
2. Письма с угрозами и требованием покинуть пределы Германии, «если вам дорога жизнь».
3. Разоблачения в русских эмигрантских кругах при помощи агентов-провокаторов, в которые были вовлечены не только штатные агенты ГПУ, но и ничего не подозревающие противники большевиков.
4. Попытки продать мне информацию, которая впоследствии скомпрометировала бы меня.
5. Выведывание моих источников информации и выяснение моих планов агентами-провокаторами.
6. Организация ограблений и краж.
Буржуазная пресса в значительной степени способствовала их действиям, используя информацию, исходящую от враждебно настроенных людей, которые хотели свести со мной счеты. В частности, некоему Владимиру Гарвицу удалось опубликовать большое количество подобного рода информации, почерпнутой из советских источников, прежде чем выяснилось, что он сам ее сфабриковал.
Во время первого слушания дела Книккербокера мне задали вопрос, правда ли, что я был монахом в Америке и бежал из этой страны, чтобы вступить в Иностранный легион.
А еще раньше ходили слухи о том, что мое настоящее имя — Янкель, что я барон, что я никогда не был судебным следователем, и много другой подобной чепухи. Даже те чиновники, которые были знакомы со мной и моей деятельностью на протяжении многих лет, поверили этим сообщениям.
В правительственных кругах Германии часто приходилось сталкиваться с любопытной точкой зрения, что большевики всегда говорят правду, тогда как эмигранты просто «клевещут на них, одержимые ненавистью и жаждой мести».
Один высокопоставленный германский сановник назвал все утверждения о том, что в Советском Союзе царит «красный террор», «эмигрантскими фантазиями». Он недоумевал, почему люди, бежавшие из России, не возвращаются домой — ведь страсти уже улеглись, и страданиям пришел конец. Другой правительственный чиновник, который раньше часто имел дело с большевиками, никак не мог поверить, что находящиеся в эмиграции судьи и государственные обвинители не получают от Советского Союза пенсий.
Чичерин тщетно старался всеми правдами и неправдами добиться моего выдворения из Германии, но Министерству иностранных дел было прекрасно известно, что моя деятельность направлена только против большевизма, а не против Германии.
После большевистской революции все русские, независимо от их партийной принадлежности, разделились на два лагеря — за и против большевизма. Как бывший судья, я был обязан, не говоря уже о политических и моральных соображениях, связать свою судьбу с теми, кто был против.
Ни один класс не подвергся столь безжалостному истреблению, как служащие судебных органов. Первой жертвой революции пал петроградский судебный следователь. Около девяноста процентов судебных чиновников старой России умерли в тюрьмах или от голода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
