Еще занятнее упоминание о древнем Илье в «Тидрек-саге». На Руси царствует Гертнит. У короля два сына, Озангтрикс и Владимир; есть третий сын – Илиас, но не от королевы, а от наложницы. Перед смертью Гертнит распределяет земли между сыновьями; Озангтрикс получает Villcinaland (по-видимому, страна лютичей-велетов); Илиас, который зовется в саге «великим воеводой и могучим бойцом», получает Грецию, а Владимир – область Pulinaland (земля полян) и титул короля всей Руси. Из эпизодов, о которых рассказывает «Тидрек-сага», любопытен следующий: король Гуналанда Аттила ведет войну с Владимиром и отнимает у него город Palteskia (Полоцк).
Сравним «Тидрек-сагу» с тем, что было на Руси. Князь Святослав, соответствующий Гертниту, еще при жизни распределил земли между сыновьями – Ярополком (Киевская область), Олегом (Древлянская область) и Владимиром (Новгородская область). Греция, фигурирующая в саге как часть Руси, может означать Болгарию, завоеванную Святославом, и ряд греческих колоний, принадлежавших русам. Эпизод с Полоцком – отголосок завоевания его Владимиром. Но интереснее всего память саги о наложнице. «Тидрек-сага» путает: там Владимир сын от королевы, а Илиас от наложницы, тогда как по русским летописям именно Владимир сын наложницы, братом которой был Добрыня, соответствующий по поэме «Ортнит» Илиасу.
Сопоставляя данные из поэмы «Ортнит» и «Тидрек-саги» с нашими летописями, можно заключить, что Илья западноевропейских поэм – не кто иной, как дядя Владимира, Добрыня.
Неожиданно, но довольно правдоподобно.
Откуда в скандинавскую «Тидрек-сагу» и германскую поэму «Ортнит» могли попасть факты из русской истории? Не вопрос. Сношения между Скандинавией и Древней Русью были очень тесными. Во-первых, торговля, непосредственная и транзитная. Во-вторых, вплоть до вокняжения Ярослава Мудрого в Киеве русами активно использовались скандинавские вспомогательные войска. Вернувшись домой, наемники должны были (если не обязаны) рассказывать о своих приключениях на Руси, о тех, у кого служили, о событиях, свидетелями и участниками которых они стали. Сказительская традиция у варягов была сильна, как нигде, и вообще, в уважающей себя варяжской дружине был штатный скальд[4]. А из скандинавских песен с «русским контентом» мог почерпать содержание и родственный скандинавскому германский эпос. Варяги, хорошо знавшие отношения в русских правящих кругах, просто не могли не знать Добрыни и его роли в жизни и княжении Владимира.
Немаловажный момент: в поэме «Ортнит» Илиас-Добрыня изображается заезжим иностранным витязем с Руси. Почему? Да так и было! Под 977 г. летопись сообщает, как Владимир, услышав о том, что Ярополк убил Олега, испугался и бежал из Новгорода к варягам. Владимиру в то время исполнилось, видимо, 16–17 лет; его руководителем, «дядькой», был дядя Добрыня. В Скандинавии Владимир с Добрыней пробыли до 980 г. Трудно предположить, чтобы такой даровитый человек, как Добрыня, за три года не привлек к себе внимание тамошней правящей верхушки. Недаром же Добрыне удалось привести на Русь отряд варягов, благодаря которому Владимир завладел всей русской землей!
Но почему Добрыня – Илиас?
В процессе устной передачи песен вытеснение одного имени или названия другим обычное дело. Такие искажения происходят даже при копировании письменных документов, чего уж хотеть от устных преданий.
Вопрос в том, кто именно стал «заместителем» Добрыни.
Его имя могло вытесниться именем некоего позднейшего деятеля. Например, в первой Новгородской летописи упоминается князь Илья, сын Ярослава Мудрого. «И родися у Ярослава сын Илья и посади в Новгороде и умре. И потом разгневася Ярослав на Коснятина Добрынича и заточи [его]; а сына своего Володимира посади в Новгороде». Переводим на русский. У Ярослава был сын Илья, рано умерший, но успевший поуправлять Новгородом. Это вовсе не безвестный персонаж – в сагах он, под именем Гольти, т.е. ловкого, быстрого, фигурирует рядом с Вальдимаром (Владимиром). Особенно важно, что в летописи упоминается Константин Добрынич, сын Добрыни, приближенный Ярослава, чем-то навлекший его гнев.
Не исключен и обратный путь – замещение имени Добрыни на имя деятеля предшествующей эпохи. Вариант имени Илиаса – Eligas, соответствующий древнерусской форме «Ольг» и народной «Вольга». Олег Вещий? С ума сойти. Представьте себе, возможен и такой расклад. В одном из «проложных» (кратких) житий св. Владимира в рассказе о походе на Херсонес говорится, что Владимир, взяв город, «посла Олга воеводу… в Царьград к царям просити за себе сестры их». Но бессменным воеводой Владимира был Добрыня! Похоже, устные предания, записанные автором жития, уже смешивали Добрыню с Олегом. А ведь Олег традиционно считается «дядькой» и регентом при князе Игоре[5], то есть он выполнял почти те же функции, что Добрыня при Владимире. По некоторым сведениям, Олег – брат жены Рюрика, тогда совпадение Олег-Добрыня полное.
В этой версии есть некое благородное безумие, проливающее новый свет на прозвище Ильи – Муромец. Иоакимовская летопись зовет Олега князем Урманским (т.е. норманнским, а конкретнее – норвежским). А кто у нас Илья? Мравлин, Мравленин, что соответствует полногласным Моровлин, Муравленин. Ряд исследователей считает, что это искажение первоначальных форм «Мурманин», «Урманин».
Искажение, кстати, незначительное и вполне бытовое. Автор этих строк знает человека по прозвищу «Серега Муромский». Его так прозвали в тверской деревне, потому что приехал Сергей из… Правильно, из Мурманска. На Руси Ульф Урманин мог стать Ильей Мурманином не за сотню-другую лет, а в первый же день. Следующий шаг – Илья Муромец.
Так что же, Илья Муромец – Илья Норвежец?! А почему нет? Допустим, что на Добрыню-Илью, «хоробра и нарядна мужа», перенесено из древних песен об Олеге не только имя, но и прозвище, обозначавшее племя, из которого происходили вожди русов. Идея неожиданная, но не противоречащая теории княжеско-дружинного эпического творчества и вполне соответствующая историческим фактам.
Ну, здравствуй, Илья, пришедший издалека.
Кто ты? Гремучая смесь из природного варяга конунга Хельге и урожденного древлянина воеводы Добрыни?
А может, ты действительно Ульф, сын Торвальда Урманина, сына Эрлинга из Стикластадира?
Попробуем взглянуть еще с одной стороны. Холодно и расчетливо.
6. Портрет дяди в старости
«Не сказка-побаска, а жизнь бывала». Былины могут подступать к реальности вплотную, главное – уметь это видеть. Самый характерный пример – первое описание богатырского поединка в Повести временных лет (далее ПВЛ). В 992 году, когда Владимир вернулся из похода на хорватов, с другой стороны Днепра подошли печенеги. По обычаю того времени битву должен был предварять поединок. Через четверть века Мстислав Удалой так же сойдется с Редедей. «Чего ради мы будем губить дружины? Сойдемся биться сами!» А в 992 г. условия назвал князь печенежский: если русский богатырь победит, печенеги на три года откажутся от набегов, если выиграет печенег, Русь на три года будет отдана степнякам на разграбление. Владимир принял эти условия и отправил гонцов искать богатыря, способного биться с печенегом. Утром печенеги выставили поединщика, а Владимир – нет. «И поча тужити Володимер», – сообщает ПВЛ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
