Это был вопль невыносимых страданий, встроенный в нижнюю часть штурмового корабля, мучительный визг, вырванный прямо из адской пасти. Пластины армагласа в кабине пилота покрылись инеем от накапливаемой механизмами морозной энергии.
— Из глубин преисподней я нанесу тебе удар! — молвил Ангейр.
Из нижней части штурмового корабля с ревом вырвался замораживающий луч в виде бело-голубого кулака из крио-энергии. Холодный, как дыхание ледяного змея, живущего среди вечной мерзлоты ледников, беспощадный, как бураны Асахейма, он мгновенно обрушился на заданный участок низкотемпературным потоком.
Те орки, что не оказались сразу же замурованы в ледяную тюрьму, в один миг были насквозь проморожены, невзирая на их чудовищную живучесть. Термальный шок с одинаковым успехом разрывал плоть и железо, и грохочущая техника крошилась на части, словно мутное стекло.
— Веди их, Рауд Финвульф! — крикнул Хальвмунд. — За Русса и Всеотца!
* * *
Рауд спрыгнул с корабля, низко пригибаясь к земле и держа обеими руками свой молот с черепом на верхушке. Кровавые когти следовали за ним, обнажив мечи и издавая рев, подобно новорожденным гроссвалурам.
— Держитесь рядом со мной! — приказал Рауд, выползая из-под "Громового когтя" и двигаясь вдоль него, прикрываемый с флангов Кровавыми когтями.
Вздымая токсичные грибообразные облака, беспорядочная канонада озаряла хладную дымку, витавшую вокруг судна. Земля содрогалась от близко разрывавшихся снарядов. Рауд чувствовал дурно пахнущие ракетное топливо и неочищенный прометий вперемешку с грибными бомбами. Он слышал приглушенные боевые кличи и вдохновляющие звуки имперских горнов.
В окружающем корабль тумане замелькали силуэты. Рауд снял их потрескивающими выстрелами из обвешанного амулетами плазменного пистолета. Обжигающе-голубые заряды продырявили завесу, и жрец увидел рослых, обвешанных железяками монстров с пылающими решетками на брюхе.
Все, что могло выжить во взрыве адского холода, представляло серьезную угрозу.
Он обогнул носовую часть парящего "Громового когтя", с бронзовой резьбы и инжекторов которого свисали кинжально-острые куски льда. Рауд ощущал холод Подвселенной и слышал протяжное эхо злобного смеха преисподней. Сверкающие статуи застывших во льду орков выстроились словно ряды скульптур на триумфальном пути, и Кровавые когти разбивали их на куски, проносясь мимо.
— Туда! — прокричал Рауд, услышав громоподобный скрежет металла и вой фенриссийских волков.
Пелена истончилась от жара пылающего перерабатывающего завода, и еще больше орков двигались к их позициям, привлеченные перспективой хорошей драки. Сотни истошно вопящих зеленокожих с боем пробивались к ним, но лед после вспышки адской бури исправно служил космодесантникам.
Рожденные во льдах, Рауд и Кровавые когти оказались полностью в своей стихии, когда орки скользили и спотыкались друг о друга на скользкой заледеневшей земле. Возглавляемые Финвульфом, Космические Волки прорубили себе путь сквозь сражающихся чужаков, стрелявших и проталкивающихся в сторону Гунварда Свартраски.
Рауд перепрыгнул через ледяную расселину, образовавшуюся после применения орудия "Громового когтя", и у него перехватило дыхание от представшего перед ним вида, достойного легендарных саг Скалагримсона.
Гунвард Свартраска сражался с исполинским вожаком орочьей орды подобно Бодульфу Отважному, вступившего в схватку с одноруким монстром Седугенгой. Окруженный толпами завывающих зеленокожих, громадный дредноут не сильно отличался размерами от облаченного в броню вождя.
Они обменялись ударами по торсу, звучавшими подобно могучим взмахам кузнечных молотов в глубинах Этта. Оба волка Гунварда были мертвы: одного рассекли пополам, как мясо в разделочной, а другого нашпиговали разрывными снарядами и шрапнелью.
Когтистая "рука" Свартраски вспорола доспех на брюхе зеленокожего, расшвыривая в стороны рваные куски металла с оплавленными краями. В ответ рычащий клинок орка вгрызся в саркофаг дредноута, высекая снопы искр.
— К Древнему! — Рауд отдал приказ выдвигаться, но Кровавые когти в нём уже не нуждались. Они врезались в орочий строй со всей яростью натиска громоволка. Ревущие цепные мечи терзали плоть зеленокожих, а выпущенные с близкого расстояния масс-реактивные снаряды взрывались внутри отвратительных тел чужаков.
Рауд вступил в бой с орками, расшвыривая их в стороны своим молотом и нанося сокрушительные удары, дробившие черепа и неотесанные доспехи. Он взревел так, словно бок о бок сражался с самим Руссом, побуждая Кровавых когтей отдаться ярости, какой они ранее не знали и какую вряд ли ощутили бы снова. Финвульф позволил гневу объять себя, став сродни берсеркеру из древности, и убивал врагов, не задумываясь о собственной защите. Многие погибли от грохочущего молота, превратившись в месиво из плоти и сломанных костей.
Его доспех по самый пояс был покрыт большим количеством вражьей крови, едкой и нечистой. Рауд слышал крики сражавшихся мужчин и женщин, сотрясающую все вокруг вибрацию взрывов и громкий рев орков. Где-то поблизости сверкнули залпы роторных пушек и застрекотали лазганы, заполняя пространство жужжащими лучами алого огня.
А потом он услышал это.
Вопль побежденного, полный горя и боли, словно его вырвали из двух глоток Моркаи.
Рауд постарался смахнуть кровавую пелену бойни, вдыхая легкими разгоряченный воздух, когда ему открылась картина, о которую он надеялся никогда не увидеть.
Гунвард Свартраска повалился наземь, его когтистый кулак был выдран из плечевого сочленения, а одна из ног превратилась в бесполезный хлам. Исполинский вожак зеленокожих триумфально попирал ногой испачканный пеплом корпус дредноута.
— Нет! — заорал Рауд, когда взвизгнувший топор вожака окончательно вскрыл поврежденный саркофаг. Из раны, фонтанируя, вырвалась вспененная розоватая амниотическая жидкость — нить Гунварда Свартраски была жестоко оборвана.
Финвульф оттолкнулся от спины павшего зеленокожего, замахнувшись молотом, словно палач топором, и целясь в голову под шлемом с железной челюстью. Рука была тверда, а разум уже представлял, как череп врага будет полностью раздроблен.
Полностью описав дугу, молот ударил в нужное место…
… и взорвался на осколки, столкнувшись с сиянием зеленого энергетического щита, вспыхнувшего вокруг вожака. Будучи отброшенным силовым полем, Рауд почувствовал вкус крови и металла. Он тяжело грохнулся и, кувыркаясь, покатился по льду, ощущая обожженные остатки своей плоти.
Финвульф сплюнул кровь, чувствуя распаляющийся жар в груди — это самовосстанавливался его улучшенный организм. Рука превратилась в обрубок, а зловеще мигающие руны на визоре вещали о пробоинах в доспехах и выраженной полиорганной дисфункции.
"Что это, во имя Фреки и Гери?"
Он поднял взгляд, чтобы увидеть сгорбленного орка, замотанного в лохмотья и держащего в руках искривленный медный посох. Сполохи зеленого свечения вспыхивали и увивались вокруг существа, и его маниакальная ухмылка больше подходила безумному фанатику. Посох орка жарко пылал зеленым огнем, и он направил эту противоестественную силу в сторону Кровавых когтей.
Тригг Вишальв исчез в потоке переливающегося психического пламени, его доспех рассеялся, словно прах на ветру. Плоть же испарилась мигом позже, опадая с костей подобно плавящемуся воску. Льот Крючкобородый следом за ним отправился ко Всеотцу — его тело скрутило в изумрудном свечении и затем было сокрушено будто невидимым кулаком.
— Колдовство… — прошипел Рауд, пытаясь обрести устойчивость. Одна из его ног была сломана, а другая представляла собой горелый стержень из сплавленных костей и тлеющей плоти. Его подхватили чьи-то крепкие руки, и Финвульф увидел Стайкара Скамлауса и Викара Снэрхунда, вставших по обе стороны от него.
— Проклятье, я еще могу стоять! — рявкнул он.
Они кивнули и отпустили его. Боль была ошеломляющей, прорываясь сквозь все барьеры восстановительных систем боевой брони. Звуки битвы переполняли жреца — только орки могли создать такую оглушающую какофонию войны; разрушение во имя разрушения, сражение просто ради удовольствия сражаться.
Рауд потихоньку развернулся, видя лишь нерушимую стену из кровожадных орков, постоянно издающих утробные звуки.
— Что это такое? — спросил Стайкар. — Боевой клич?
Годы сражений с зеленокожими дали Рауду простейшее представление об их ворчащем языке, и он покачал головой:
— Нет, это имя их вождя, — ответил Финвульф. — Наиболее точный перевод звучит, как… Смертарез.
Викар сплюнул на землю, как всегда не надев шлем.
— Что с Солвором? — спросил он, поведя плечами и взяв на изготовку цепной меч.
