Посланные еще двадцать второго в штаб фронта, в Минск, делегаты связи, вернулись с полдороги. Вон их рапорта лежат… ' На переправе через реку Свислочь около деревни Бобровники были остановлены неизвестными нам людьми в неизвестной форме, вооруженными карабинами неизвестной модели, которые потребовали предъявить паспорта или иные документы на пересечение границы республики Белоруссия. На требование пропустить неизвестные ответили отказом, попытка продолжить движение привела к боестолкновению, в ходе которого с обеих сторон были убитые и раненые…'. Вот так, неизвестно кто с неизвестным оружием… Так, другой рапорт… 'К Бобровникам направлен разведвзвод четвертого мотоциклетного полка, взвод стрелков на автомобилях, при поддержке двух бронеавтомобилей БА-10. Командир группы старший лейтенант Селифонов. По прибытии к реке Свислочь было обнаружено, что мост взорван, а на правом берегу слышны интенсивные звуки боя. Затем в районе моста были замечены немецкие пехотинцы, которые были обстреляны из пушек бронеавтомобилей и пулемета, однако в бой не вступили и скрылись в зарослях. Вскоре в расположение группы со стороны реки вышли трое неизвестных в неизвестной военной форме камуфлированного типа, которые были задержаны и разоружены. При задержании неизвестные сопротивления не оказали, представились бойцами пограничных войск республики Белоруссия'… Ну что за черт, какие у Белоруссии пограничные войска!!! 'У задержанных изъято автоматическое оружие неизвестного образца, а также приборы неизвестного назначения'. Неизвестное оружие… Надо же! 'Задержанные под конвоем и изъятые у них вещи были отправлены в Особый Отдел армии в Белосток в сопровождении лейтенанта госбезопасности Телицкого на грузовом автомобиле. Однако по дороге автомобиль попал под бомбежку, в результае чего двое задержанных, лейтенант госбезопасности Телицкий и трое красноармейцев погибли, один из задержанных был тяжело ранен и в бессознательном состоянии доставлен в госпиталь в Белосток'. Но странности-то на этом не закончились…
Двадцать третьего в штаб стали поступать рапорты о том, что то над одним, то над другим районом наблюдаются пролеты 'самолетов неизвестного типа неустановленной государственной принадлежности, сопровождающиеся странным звуком'. Собственно, Голубев и сам несколько раз слышал этот звук, похожий на хриплый шелест, и пытался рассмотреть в бинокль идущие на очень большой высоте странные самолеты со скошенными назад крыльями, за которыми тянулись длинные белые следы. А вечером в штаб вернулся член военного совета бригадный комиссар Дубровский. Он с какой-то нервной веселостью стал рассказывать о поездке в войска, обороняющиеся на Осовецком направлении, и о том, как он чуть не погиб: на обратном пути его 'эмку', которую сопровождал бронеавтомобиль и полуторка с несколькими бойцами охраны, обстреляла пара двухмоторных 'Мессеров'. Они сбросили несколько мелких бомб, повредили грузовичок, подожгли эмку и стали разворачиваться на второй заход, как вдруг оба по очереди взорвались в воздухе, причем комиссар был готов поклясться, что видел какие-то дымные шлейфы, которые воткнулись в немецкие самолеты, а потом опять слышал этот непонятный шелестящий звук. И из частей докладывают, что в тылу у немецких войск слышны сильные взрывы. Выходит, кто-то воюет с немцами, кроме нас? Но кто? Что, черт возьми, происходит? Самолет, отправленный вечером в Минск, тоже канул, как в воду…
Начальник службы связи шестого мехкорпуса майор Скворцов доложил, что пытался поймать радио имени Коминтерна, но наткнулся только на какое-то 'Радио Маяк', якобы ведущее вещание из Москвы, и был просто поражен содержанием передач. Сначала какие-то мужчина и женщина долго беседовали с каким-то 'экспертом' с армянской фамилией о том, на каких автомобилях будут ездить граждане Российской Федерации. И получалось, что на узбекских, корейских, французских, немецких, японских, чешских и каких-то 'вазовских', но что ставить на них придется какие-то 'жигулевские' и горьковские моторы, причем продажи 'вазовских' автомобилей возрастут, но качество неминуемо ухудшится. Узбекские и корейские автомобили, это же надо такое придумать! Все это перемежалось абсолютно странной музыкой, причем одна песня была явно белогвардейской, про офицеров, зато другая, про 'батяню-комбата', была явно 'наша' и ему понравилась. Майор с трудом дождался выпуска новостей, но ясности он не прибавил. В новостях говорилось о том, что идет война с фашистами, были названы львовское, брестское, гродненское и почему-то калининградское направления. Калининград — это ведь под Москвой???? Но если верить радио, бои ведут не части РККА, а какие-то объединенные войска России, Украины и Белоруссии, которым скоро должны присоединиться вооруженные силы Казахстана. Чертовщина какая-то, мистика…
Связь! Связь! Нужна связь! Нужен приказ, любой приказ, лишь бы он был осмысленным. Как профессионал, Голубев понимал, что армия находится в полном окружении и долго не протянет. Нужно что-то делать. Потому что если не делать ничего, то уже через день-другой немцы нащупают с воздуха склады с горючим (которого и так — кот наплакал), его танки превратятся в бесполезные железные коробки, затем фашисты добьют последнюю артиллерию, люди рассеются по лесам, а немцы будут их травить, как зверей, уничтожая армию по частям. Командарм был готов пожертвовать своими людьми, и сам был готов погибнуть, но не так бессмысленно. Впрочем, даже у такой гибели был бы смысл, если бы армия получила простой приказ: 'держаться до последнего и сковывать немецкие силы'. Но где он, приказ? Почему молчит Минск? Связь! Нужна связь!
В это время где-то рядом, за брезентовыми стенами палатки послышались крики, хлопнул выстрел, затем очередь, потом опять крики и тишина…
Брезентовый полог шевельнулся, Голубев потянул было из кобуры пистолет, но в проеме показалось смущенное лицо командира роты охраны штаба, старшего лейтенанта Ходоренко.
'Товарищ генерал майор… Это к вам… Говорят — из штаба фронта…' Если уж быть совсем точным, на лице старлея одновременно присутствовала целая гамма эмоций: и напряжение, и смущение, и еще что-то. Входил он в палатку как-то странно, скособочившись, как будто что-то или кто-то вталкивали его в брезентовое пространство. Командарм уже хотел было рявкнуть: 'Почему не приветствуете? Выйдите и доложите по уставу!', как вдруг понял, что за спиной Ходоренко действительно есть кто-то, как поршень, впихивающий командира внутрь. И этот кто-то выглядел до невозможности странно: раскрашенное, как у индейцев из книг Майн Рида, лицо (только не яркими, а зеленой, коричневой и черной красками) и скрывающая фигуру накидка или балахон, состоящая из отдельных тряпочек. Казалось, что в палатку из темноты вползает оживший куст или болотная кочка.
— Это еще что за кикимора! — с шумом выдохнув воздух, прохрипел Голубев.
— Майор сил особого назначения ГРУ Перевалов. Направлен к вам штабом Западного фронта для налаживания связи и координации действий. Со мной группа из пяти человек. Вы, товарищ генерал-майор, прикажите, пожалуйста, своему начкару не дергаться, тогда я его отпущу и пистолетик отдам. А он пусть своим прикажет оружие опустить, а то там все нервничают, на улице (Перевалов кивнул куда-то себе за плечо), то и гляди, перестрелку устроят. Нехорошо получится, нам еще вместе с фрицами воевать.
— С кем, с кем?
— С фрицами. Ну, немцев так обычно называют. Так прикажете?
Голубев только теперь обратил внимание на то, что правая рука старлея завернута за спину и, видимо, взята 'на болевой'.
— Отпускайте… А ты — командуй не стрелять, но сохранять бдительность. И вообще, Ходоренко, — генерал зло зыркнул на начальника охраны, — я с тобой еще потом разберусь… Как так, прямо в расположении… Он повернулся к 'кикиморе'. — У вас есть пакет?
— Так точно! Перевалов одним движением ловко швырнул Ходоренко 'ТТ', обойму, затем лихо козырнул и вытащил из-за пазухи закутанный в прозрачную пленку желтый конверт из провощеной бумаги. — А старлея своего вы не ругайте, товарищ генерал-майор. Нас такому специально учат, а вот пехоту — нет, так что против лома нет приема. Службу ваши люди по уставу несли.
— По уставу, понимаешь… — проворчал Голубев, недоуменно разглядывая упаковку пакета.
— Это полиэтилен, от влаги. Вы его просто порвите, — перехватил генеральский взгляд Перевалов.
Понятней Голубеву не стало, но он, поковырявшись, все-таки разорвал пленку, сломал сургучные печати и вытащил листок бумаги. Фантасмагория продолжалась… Документ был отпечатан на ослепительно-белой гладкой бумаге, причем текст выглядел отпечатанным в типографии. В общем, ничего общего с привычными штабными документами. И никакой директивы там тоже не было — просто подтверждались полномочия майора Перевалова. Но самое главное, на бумаге не было знакомых подписей командующего фронтом Павлова или начальника штаба, коллеги по академии Фрунзе, генерал-майора Климовских. На ней вообще не стояло ни одной знакомой Голубеву фамилии. Вместо этого под текстом подписались 'Командующий войсками западного направления объединенных сил ОДКБ генерал-полковник ВС РФ Постников А.Н.' и 'Начальник штаба западного направления генерал-майор ВС РБ Потапенко С.В', причем ни фамилии, ни должности не говорили командарму абсолютно ничего. Что это за 'объединенные силы ОДКБ', что такое ВСРФ и ВСРБ? Может быть, это все же какая-то чудовищная провокация немцев, и пора доставать пистолет?
