– Спасибо, – сказала она. – А поезд скоро уходит?
– Какой поезд? – спросил пастух.
– В столицу.
– Через час, – ответил пастух. – А ты кто такая будешь? Почему я тебя не знаю? Я всех в нашем городе знаю.
– А я на экскурсию приезжала, – сообщила Алиса. – И домой возвращаюсь. Я в столице живу.
– И говор у тебя странный, – сказал пастух. – Вроде бы все слова понятные, а говоришь не по-нашему.
– Я далеко живу, – сказала Алиса.
Пастух с сомнением покачал головой.
– И одета не по-нашему, – сказал он.
Археолог вздрогнул и прижался сильнее к Алисе.
– Как не по-вашему?
– На вид ты будто ребенок, а ростом чуть ли не с меня.
– Это только так кажется, – заметила Алиса. – Мне уже шестнадцать лет.
– Ну и ну! – сказал пастух.
Потом он обернулся к Резре, подозвал собаку и, все еще покачивая головой, пошел к кустам. Но вдруг, когда Алиса уже решила, что опасность миновала, он остановился и спросил:
– А как же котенок твой? Если хвост оторвали, кровь должна идти.
– Ничего, не беспокойтесь, – сказала Алиса.
– Покажи мне его.
– До свидания, – сказала Алиса. – Я на поезд боюсь опоздать.
И она поспешила по тропинке к городу и не оборачивалась, хотя пастух окликнул ее еще раз или два. Она бы побежала, но боялась, что тогда собака погонится за ней.
– Ну, как он? – шепнул археолог.
– Не знаю. Я назад не смотрю.
Тропинка расширилась, влилась в пыльную дорогу. Впереди показался сарай или склад, и Алиса пошла, прижимаясь к стене поближе, чтобы скрыться с глаз пастуха. Ей все казалось, что он сейчас побежит вслед.
За сараем Алиса остановилась, отдышалась.
– Версию мы продумали плохо, – сказал строго археолог. – Оказывается, произношение у нас хромает. И про экскурсию неправдоподобно. Ну почему человеку идти с экскурсии одной, ранним утром? Запомни: ты приезжала к бабушке и едешь обратно… Кстати, совсем забыл: молодые девушки носят здесь волосы совсем не так. Они их начесывают на лоб.
– У меня же короткие волосы.
– Все равно, начеши их на лоб.
– Тогда мне придется тебя на землю поставить.
– Ни в коем случае! Тут же хищные собаки!
– Никаких собак нет. Хочешь, я тебя в сумку посажу?
– В сумку? Отлично. Только возьми мой ножик и прорежь в сумке дырочку. А то как я смотреть буду?
Алиса пересадила археолога в сумку, где уже лежал баллон с вакциной, сунула туда же оторванный хвост. Прорезала ножиком дырку, чтобы археолог мог смотреть, что творится вокруг.
– Жалко, что у тебя ниток нет, – сказал Рррр. – Как же я хвост пришью?
– А еще говорил, что крепко держится.
– Тебя никогда собаки за хвост не хватали, – возразил археолог, – вот ты и смеешься.
– Я не смеюсь. Посмотри в сумке, там, может быть, есть иголка и нитка, в боковом кармашке. Мне бабушка обычно туда кладет всякие ненужные вещи.
Алиса застегнула сумку на "молнию". Потом все-таки начесала волосы на лоб и пошла к станции.
К счастью, город еще спал. Закрыты были окна, опущены шторы, и ни один человек не знал о том, что через неделю по улицам, таким же пустым, как сейчас, будут ездить только машины "Скорой помощи".
– Мне вас жалко, – сказала Алиса домам, в которых спали люди. – Но вы можете на меня положиться.
– Может, нас уже хватились, – заворочался в сумке археолог. Голос его доносился глухо, словно издалека.
– Молчи, – шепнула Алиса, – а то кто-нибудь услышит и умрет от удивления: сумка разговаривает.
Газетный киоск был уже открыт. И продавец в нем был знакомый. Его фотографию показывал Петров, ведь он его отнес в больницу. То есть отнесет, если Алиса ему не поможет.
Алиса достала из кармана мелочь.
– У вас есть сегодняшние газеты? – спросила она.
Продавец был пожилой человек в четырехугольных роговых очках.
– Одну минутку, госпожа, – ответил он. – Если вы подождете, то их принесут.
– А долго ждать?
– Недолго. Слышите, поезд шумит? Это пришел утренний из столицы. Он привез почту.
– А потом он обратно в столицу поедет?
– Да, минут через двадцать.
– Тогда дайте мне вчерашнюю газету, – попросила Алиса.
Продавец протянул ей газету и дал сдачу.
– Вы приезжая? – спросил он у нее.
– Я иностранная туристка, – сказала Алиса.
– Ага, – кивнул продавец. – Я сразу догадался, что вы не здешняя.
Когда Алиса отошла от киоска и пошла через небольшую площадь, мимо памятника неизвестному человеку на коне, который будет стоять здесь и через сто один год, она сказала археологу:
– Надо было мне заранее сшить платье, как здесь носят.
– Ну кто мог догадаться? – спросил археолог.
– Конечно, Громозека.
За площадью был небольшой сквер. По обе стороны дорожки тянулись клумбы с цветами. Цветы раскрывались навстречу солнечным лучам. Перед вокзалом остановился автобус, из него вышли маленькие люди в рабочей одежде и вошли внутрь. Над невысоким зданием вокзала поднимался столб дыма, и пыхтел паровоз.
– Ты газеты посмотрела? – спросил Рррр.
– Я на ходу не могу.
– Тогда дай мне.
Аписа свернула газету трубочкой и просунула в сумку.
Тут же газета вылезла обратно.
– Неужели ты не понимаешь, – прошипел археолог, – что я не могу читать в сумке? Здесь темно и тесно.
– Тогда не просил бы.
– Найди скамейку, – сказал археолог, – сядь и прочти.
– Сначала я куплю билет на поезд, – сказала Алиса, – а то мы опоздаем и тогда сможем читать сколько влезет. А у тебя почему настроение испортилось?
– Меня укачивает, – ответил Рррр. – Тебя никогда не носили в сумке?
– Нет.
– Меня тоже. Кстати, у тебя очень неровная походка, какая-то прыгающая.
– Вот не знала!
Препираясь с археологом, Алиса вошла в вокзальную дверь и увидела билетные кассы. Она знала, где их искать, потому что археологи в будущем восстановили почти весь вокзал. Правда, оказалось, что не все они восстановили правильно, но сейчас это не играло роли.
– Один детский, – сказала Алиса, протягивая деньги в окошечко кассы.
Круглое красное лицо кассирши высунулось из окошка. Она оглядела Алису с ног до головы и сказала:
– Такая взрослая девушка, а хочешь сэкономить на билете. Доплатите сейчас же восемь монет за полный билет.
– Но я же всегда езжу по детскому…
Тут Алиса осеклась, потому что археолог подпрыгнул в сумке.
– Ах да, конечно, – сказала она и полезла в карман за деньгами. Денег оставалось совсем немного. Всего десять монет. – А когда отходит поезд? – спросила Алиса.
Но кассирша ничего не ответила и захлопнула окошко.
– Кассирши здесь невежливые, – сказала Алиса. – У нас таких нет.
Она вышла на платформу и остановилась за железным столбом. Она не хотела разгуливать на виду.
Поезд стоял у платформы, паровоз разводил пары, и немногочисленные пассажиры занимали места. Некоторые были еще совсем сонные, только проснулись.
Алиса выбрала вагон, в котором никого не было, и быстро пошла к нему.
У вагона стоял кондуктор в высокой оранжевой шляпе.
– Ваш билет?
Алиса протянула ему билет.
– Вы читать не умеете? – спросил он. – Написано же – третий класс. А это вагон первого класса.
– А какая разница? – спросила Алиса.
Кондуктор оглядел ее с головы до пяток и сказал:
– В цене.
И когда Алиса поспешила, чтобы он ее больше не разглядывал, к следующему вагону, победнее, раскрашенному и полному народа, она услышала, как кондуктор сказал кому-то:
– Погляди, что за чудо! Иностранка, что ли?
И тогда Алиса решила выдавать себя за иностранку.
Она остановилась около вагона, но к двери не подошла, а наклонилась к сумке и спросила археолога шепотом:
– А что, если я буду выдавать себя за иностранку?
– Тогда выдавай себя за северную иностранку и ни в коем случае не за южную.
– Почему?
– А потому, что с северными у них союз, а с южными вот-вот война начнется.
– Не начнется, – уверенно сказала Алиса. – Не успеют.
– А с твоей помощью, может, и успеют.
– Ты с кем разговариваешь, госпожа? – услышала Алиса строгий голос.
Она выпрямилась. Рядом с ней стоял толстый человечек в желтом мундире, с большим золотым гербом на шляпе. Она решила, что это полицейский, и первым ее движением было убежать отсюда. Убежать куда глаза глядят.
– Стой, – приказал человечек в желтом и схватил ее за рукав. – Ты откуда приехала и с кем разговариваешь, спрашиваю?
– Я с севера, – заявила Алиса. – Я иностранка. Иностранка с севера.
– Что-то не похоже, – сказал человечек.
Но тут паровоз загудел. Алиса вырвалась и вскочила на ступеньку вагона.
