— Сэр.
— Что у вас, Тернстрем?
— Протокол допроса готов.
— Фэншоу. Да. И что же?
— Вкратце, сэр: два месяца назад в Гибсоне он получил распоряжения...
— Не то. Где Кридмур? Куда он направляется? Это ему известно?
— На юго-восток. Он должен был сопроводить Кридмура и цель в Китон, в место под названием...
— Уничтожьте его. Это в тысяче миль отсюда. Куда он направляется сейчас?
— Неизвестно.
— Казните его.
— Сэр...
— Казните его. Нам некому доверить наблюдение за ним. Я уже проставил на бланках печати.
Он проставил печати на бланках с распоряжением о сожжении тел трех агентов. Потом — на бланках с распоряжением о выплате городу компенсации за понесенный ущерб и потери среди населения в обмен на обязательство администрация города отныне и впредь представлять интересы Линии.
Затем ему пришлось иметь дело с донесениями младших офицеров о том, как велики их потери: сколько пгицелетов они потеряли, сколько солдат, сколько броненосцев... Весь вечер он трудился на износ, проставляя печати на огромной куче бланков.
На следующий день он реорганизовал патрульные отряды, учитывая сократившуюся численность войск. Он рассеял их так, чтобы они покрывали всю территорию к юго-востоку от Гринбэнка.
Никаких следов Кридмура не обнаружили.
Связисты доложили, что устройство работает плохо; Кридмур мог находиться где угодно в радиусе тридцати миль.
Приказов об отстранении его от командования в тот день не поступило.
На следующий — тоже.
Снова вбежал Тернстрем. Был вечер третьего дня после происшествия в Гринбэнке.
— Что у вас, Тернстрем?
— Связисты, сэр. Устройство снова работает. Какое-то время были помехи, но теперь точность сигнала удовлетворительная.
— И что?
— Точное местоположение неизвестно. Но он уходит на запад.
— На запад?
— Строго на запад. И быстро.
— К западу отсюда ничего нет. Да что там — даже здесь ничего нет. Куда же он направляется?
— На запад, сэр. Он обошел нас на несколько дней пути. Он пройдет мимо самых крайних поселений и двинется в неисследованные земли.
— Тогда мы последуем за ним.
— Сэр? Для подобной экспедиции у нас недостаточно людей. Условия будут неблагоприятными...
— Мы последуем за ним. И немедленно. Ждать подкрепления времени нет. Мобилизуйте всех имеющихся солдат и технику. Ступайте. Убирайтесь, Тернстрем. Сегодня нас ожидает бессонная ночь.
Тернстрем вышел. Лаури сидел в полумраке, обхватив голову руками.
Запад. Незавершенные земли. Он боялся, боялся до тошноты, и в то же время — испытывал такое облегчение, что его болезненное лицо готово было расплыться в улыбке... Если ему отвратительны пустое небо и жуткие холмы Западного Края, то неизведанные земли, наверное, покажутся чистым кошмаром. С другой стороны, Лаури не собирался сидеть в Клоане и ждать, пока его отстранят от командования, как только подвернется подходящая кандидатура. Значит, придется идти на запад.
28. ДОЖДИ
К западу от Западного Края первым делом испортилась погода. Десять треклятых дней шел дождь, и грузовики Лаури вязли в грязи. Птицелеты не могли подняться в воздух. Даже палатки смывало лавинами грязи, и несколько дюжин солдат Лаури умудрились утонуть — утонуть, ко всем чертям, за тысячу миль от любой реки или моря, в грязи! Этой грязищи тут столько, что даже Локомотивы могли бы сгинуть в ее пучинах. Тугие струи дождя барабанили по черепу Лаури, а в паре метров от его носа ливень уничтожал мир. Сигнал от устройства в золотых часах, которые носила с собой женщина, едва улавливался: слабая вибрация миниатюрных молоточков и стержней терялась из-за беспрестанного ливня — и тоже тонула, будь она проклята. В грязи уже потонули три артиллерийских орудия и две самоходные пушки. Несмотря на все попытки защитить их от воды, вышли из строя два телеграфа и два усилителя. Патрули возвращались с задержкой в несколько дней — или не возвращались вовсе, словно их унесло водой. Оружие заклинивало, и то, что они не могли догнать агента, было только к лучшему; он бы их всех перебил. Они ползли медленно, с каждым пройденным футом возвращаясь на шесть дюймов назад.
А через десять дней дождь прекратился — внезапно, не предупредив и не извинившись. Тучи разошлись, на небо выкатилось палящее солнце, и уже через несколько минут линейные поджаривались в промокших от пота мундирах. Некоторые из солдат подняли головы и задрали бледные физиономии к солнцу.
— Ну же, пошевеливайтесь! Не стоять! Вперед, живо, живо! — ревел Лаури.
К черту здешнюю погоду. Нелепую, наглую погоду за гранью завершенного мира. Как же хотелось Лаури покорить эти земли, навести здесь порядок!
Небеса внезапно разгневались — безоблачное разразилось дождем. На них хлынули потоки воды и грязи. Сначала они потеряли лошадей. Одну из них захлестнуло потоком, и она сломала ногу. Другая убежала и скрылась из виду. Кридмуру и Лив пришлось тащиться пешком от укрытия к укрытию, прятаться в пещерах, которые вода заливала одну за другой. Вскоре прятаться стало негде.
— На холмы! Туда, где повыше! — крикнул Кридмур.
Он перекинул тщедушное тело Генерала через плечо. Лив ковыляла позади, поскальзываясь в грязи; иногда Кридмуру приходилось нести и ее. Казалось, ливень хлестал долгие годы, целую вечность. Грохот дождя не давал Лив думать ни о чем, кроме выживания. Вскоре она потеряла способность думать даже об этом, и ей оставалось лишь плестись за Кридмуром след в след. Время от времени он заговаривал с ней, но она не слышала слов. В сером аду дождя она лишь едва различала, как шевелятся его губы.
Лив приняла последние капли успокоительного; прикрыла бутылочку рукой, чтобы не попала вода, сглотнула загустевший осадок. Она рисковала получить передозировку, но уже не надеялась пережить этот ливень. На какой-то блаженный промежуток времени она перестала что-либо чувствовать. Догадывалась, что вроде бы следует за Кридмуром, но уже не так уверенно; дождь падал мягкими каплями, и у каждой из них была своя четкая разумная цель.
Но вскоре это ощущение прошло, суставы заныли, а голову обожгла боль; Лив лежала в пещере, снаружи хлестал дождь, а последние капли сладкого яда покидали ее тело с испариной. По телу бежали мурашки. Кридмур, по-видимому, стоял над нею и отирал пот с ее лба. Ей казалось, что ее мать тоже рядом, шепчет что-то, упрекает за слабость. Добрая подруга Агата с факультета метафизики предложила ей чашечку зеленого чая, подмешав туда яду грязным ножом. На стенах пещеры сияли красные письмена холмовиков, и ей казалось, что из покрытой мраком глубины пещеры за ней следят любопытные глаза на мертвенно-бледном лице, скрытом черными космами. Она думала, что скоро умрет, но смерть все не приходила за ней.
Когда Лив пришла в себя, она была уже не в пещере, а возможно, никогда там и не была; она плелась по грязи, а Кридмур тащил ее вперед, перекинув руку через плечо, подталкивал Генерала и кричал:
— Быстрее, Лив! Они приближаются!
А дождь все хлестал, не прекращаясь ни на секунду.
На них наткнулся патруль Линии.
Они плелись в поисках укрытия по колено в грязи, конца которой, как и дождю, не предвиделось. Кридмур упрямо шагал вперед, сутулясь, с Генералом на руках. Лив, ковылявшая вслед за ним, закричала:
— Кридмур!
— Не останавливайтесь! — крикнул он ей в ответ. Из-за дождя приходилось кричать, чтобы слышать друг друга.
— Куда мы идем, Кридмур?
— Откуда мне знать? Вперед... На запад, на восток или назад. Где чертово солнце? День сейчас или ночь? Откуда мне знать? Просто...
Патруль вынырнул перед ними из завесы грохочущего дождя. Больше дюжины линейных в черной, прилипшей к телам униформе. Они маршировали, опустив головы, и при виде Кридмура распахнули рты от усталости и удивления. Кридмур, похоже, поразился не меньше — казалось, даже его хищное чутье притупилось от ливня.
