Как мы и договаривались, завгар с Бульбашом периодически подменяли меня, координируя нашу редакционную дружину. Я думал подтянуть еще кого-нибудь, чтобы еще больше разгрузиться, но пока не определился с подходящей кандидатурой. А тут еще, кстати, нужно будет редактора для «Вечернего Андроповска» подготовить. И желательно кого-то из молодых.
— А сам-то ты как? — участливо спросил завгар. — Вернешься к сдаче?
— Как пойдет, — я пожал плечами. — Если что, Николаич все сделает.
— Тогда не будем терять времени, поехали, — Сергей Саныч резко встал и накинул висящую рядом со столом на крючке куртку.
* * *
Доброгубов лично меня подбросил до автовокзала на редакционном «уазике». На этой и других подобных машинах журналисты ездили в район — по деревням и колхозам. На «Волге» туда соваться было несерьезно и безрассудно, поэтому представительский седан в гараже был один. И сдается мне, что его себе выбил мой предшественник в этом теле. В районках-то обычно не сильно шиковали.
Я вышел из машины, пожав Санычу руку, и тот, лихо развернувшись на своем «козлике», поехал обратно в редакцию. А мне теперь нужно было найти кассу, купить билет до Калинина и сесть в автобус. Сложного ничего — Любгород и в будущем-то не станет большим транспортным узлом, а в восемьдесят шестом году таким и подавно не был. Скорее большая автостанция, а не автовокзал. Несколько рядов кресел для ожидания, небольшой буфет, касса и табло с расписанием. Разумеется, не электронным.
— До Калинина, — попросил я, подойдя к окошечку. — И на завтра обратный.
Кассирша, чем-то похожая на нашу Клару Викентьевну, выдала мне билеты и сдачу. Я положил все в потрепанный бумажник и отправился сразу на третью платформу, где меня ждал автобус. Хотя нет… Сначала я все же не выдержал и купил в дорогу печеных пирожков с картошкой.
Вновь вышел на прохладный декабрьский воздух, вдыхая прогоревшее низкооктановое топливо — ни с чем не сравнимый запах автовокзалов восьмидесятых и девяностых. И автобусы еще почти все отечественные: ЛАЗы, ЛиАЗы, шестьсот семьдесят вторые «лупоглазые» ПАЗики. Машина до Калинина сразу выгодно отличалась — это был венгерский «Икарус», темно-вишневый с широкой белой полосой понизу. Я предъявил билет и зашел в тарахтящий автобус.
В нос шибануло скопившимся за годы эксплуатации выхлопом, пылью, пластмассой и тряпочными сиденьями. Половина салона уже была занята, следом за мной нетерпеливо толкались новые пассажиры. Хорошо, что я налегке, у меня нет багажа, и не нужно закидывать сумки на специальную полку. И местечко у меня у окошка, так что я приготовился всю дорогу смотреть на пробегающий мимо пейзаж.
В Твери я прожил пять лет, пока учился на филфаке, потом вернулся в родной провинциальный Любгород. Несколько раз в год приезжал на встречу со старыми друзьями из студенческой юности — в общем, хорошо помнил город, каким он должен стать через двадцать и сорок лет. А вот детских воспоминаний почти не было, хотя мы ездили с родителями и Тайкой в цирк, а еще в театры, кукольный и ТЮЗ. На сцене последнего, кстати, в девяностых ставили «Тайну замка ужасов» по книжке о трех сыщиках. У нас во дворе и в школе все зачитывались их приключениями, причем были уверены, что автором был Альфред Хичкок. Просто серия называлась «Альфред Хичкок и Три Сыщика», и легендарный кинорежиссер выступал там в роли персонажа-наставника. И только потом мы с удивлением узнали, что книги принадлежат перу писательницы Мэри Кэри и еще нескольким авторам. А так ведь еще и играли в Юпитера Джонса и его помощников Питера Креншоу и Боба Андрюса.
Рядом со мной, сверившись с номером места в билете, присел мужчина лет пятидесяти в плаще, шляпе и роговых очках — типичный советский командировочный. Вежливо поздоровался, достал из кожаного чемоданчика книжку, открыл заложенную страницу и погрузился в чтение. Я украдкой посмотрел на пахнущий старой бумагой томик: тканевый корешок, горчичного цвета обложка с рисунками рыцарей… Марк Твен, «Янки при дворе короля Артура». Между прочим, тоже про путешествия во времени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Интересуетесь? — попутчик все же заметил мое любопытство.
— Любопытная книжка, — вежливо кивнул я. — Но у Твена мне больше нравятся «Приключения Тома Сойера». А если говорить о теме прошлого, то «Машина времени» Герберта Уэллса меня больше впечатлила.
— Брэдбери читали? — спросил книголюб. — «И грянул гром». Раздавил путешественник в прошлом бабочку, и в Америке выбрали не того президента…
— Тоже сильная книга, — согласился я.
— А вы как считаете, — неожиданно оживился попутчик, — может такое случиться на самом деле?
— Надеюсь, что нет, — я покачал головой. — И я не про Америку, если я вас правильно понял. Я вообще про возможность катастрофических изменений.
— Почитайте «Патруль времени» Пола Андерсона, — посоветовал мой собеседник. — Там это очень интересно описывается. Слышали об этой книге?
— Нет, ни разу, — я покачал головой. — Спасибо за рекомендацию.
Попутчик, улыбнувшись, кивнул и вновь погрузился в чтение. А я ему сейчас, конечно, немного соврал. На самом деле я читал про спецслужбу, куда потомки человечества набирают людей из разных эпох. Просто говорить мне сейчас не хотелось, а еще я не был уверен, что эта книга была уже издана в СССР в восемьдесят шестом году. Я-то ее читал уже в позднесоветской серии «Зарубежная фантастика».
На меня вдруг накатила волна легкой грусти. Да, мне очень нравится в этом времени, я нашел себя, нашел любимую женщину и дело всей жизни. Но это вовсе не значит, что я не жалею о будущем. Там ведь тоже осталось множество незавершенных дел. А где-то сейчас по Андроповску бегает маленький Женька Кротов, который еще не знает, как повернется его жизнь.
Впрочем, пускай не знает. Будущее не предопределено. Уж я могу точно это сказать.
Глава 34
В Калинин мы въехали с востока, через Эммаус и поселок Химинститута. Говорят, поселок с необычным названием в давние времена именовался Чертовой Ямой. И по легенде, мимо проезжала Екатерина Вторая, восхитившаяся красотой этих мест.
— Что это за село? — спросила императрица.
— Чертова Яма, — ответили ей.
Государыне это, естественно, не понравилось, и она повелела назвать место в честь библейского поселения Эммаус неподалеку от Иерусалима. Говорят, очень уж было похоже. Не знаю, как на самом деле, в Израиле не был. Но знаю, что там еще есть и Тверия. Любопытные совпадения.
А сам Эммаус, бывший в советское время наукоградом с собственным институтом мелиорации, вновь изменил название уже в новой России. Кто-то из чиновников прописал его с ошибкой, прибавив лишнюю «С» на конце, в итоге поселок стал называться Эммауссом официально. Хотя краеведы с филологами пребывали в шоке и эту версию так и не приняли.
Поселок мелиораторов проскочил быстро, потянулись корпуса ВНИИСВ — Всесоюзного научно-исследовательского института химического волокна. В моем будущем он уже еле дышал, как и мелиоративный в соседнем Эммаусе, а поселок химиков превратился самый дальний район Твери, куда таксисты ездили по загородным тарифам. Но здесь, в этом времени, все работало. И керамический завод, и исполинский комбинат «Химволокно», фактически город в городе. Помню, его высоченные трубы произвели на меня, студента из маленького Любгорода, потрясающее впечатление. Как небоскребы. А потом их демонтировали, сам комбинат рассыпался на несколько независимых предприятий, некоторые цеха обрушились, другие были заняты арендаторами. Завод-гигант ушел в прошлое вместе со страной, его строившей.
— Как вы думаете, — мой попутчик оторвал взгляд от газеты, которую теперь читал вместо Марка Твена, — Чернобыль специально взорвали?
От неожиданного вопроса я даже вздрогнул. Внимательно посмотрел на сосредоточенное лицо, на прищуренные под линзами роговых очков глаза. Интересно, он это серьезно?
— Не знаю, — я покачал головой. — Но думаю, что вряд ли. Наши спецслужбы отлично работают, уверен, они быстро бы раскрыли диверсантов и не дали бы им осуществить задуманное.
