Пар окутал ее, превращая в воплощение сна… или фантазии.
— Кстати. — Невероятная иллюзия только усилилась, когда она вылила пригоршню воды себе на грудь. Нет, не застенчива. — Если ты единственный мужчина для меня, то мне лучше быть единственной женщиной для тебя.
— Так и есть. — Никто другой не сравнится.
Она манила его, сияя, и он подошел ближе… ближе… «Не могу оставаться в стороне». Не отводя взгляда, Нокс поднял ее и посадил на край бассейна.
— Поцелуй меня, — приказал он.
Вейл так и сделала, нежно. Он смаковал ее сладость, божественный контраст с жестким напором желания. Но то, что начиналось как неторопливое исследование, вскоре превратилось в неистовое требование, их страсть была дикой.
К тому времени, когда он поднял голову, они оба тяжело дышали.
Он сжал ее волосы в кулаке, заставляя встретиться с ним взглядом.
— Дай мне попробовать тебя на вкус. Всю тебя.
Ее глаза расширились, полные нетерпеливого восторга.
— Да. Сделай это.
Он наклонил голову, чтобы слизнуть каплю воды с шеи Вейл, и ее пульс ускорился. Изящные руки легли ему на плечи, острые ногти впились в плоть.
Нигде в этом мире или в любом другом не было женщины, подобной Вейл. Она дразнила его, забавляла, злила, высказывала свои мысли и никогда не давала понять, что он для нее значит. И никогда не отступала.
С хриплым стоном он проследил еще одну каплю воды от ключицы… до ложбинки между грудями…
— Больше, Нокс. Пожалуйста.
Крепче сжав ее в объятиях, он подтянул ее вперед, затем заставил раздвинуть ноги шире, чтобы ее тело снова прижалось к нему. Предвкушение разъедало его, пока он всосал один из ее сосков через лифчик, потом другой, двигаясь назад и вперед, назад и вперед, пьянея от нее… отчаянно сгорая изнутри.
— Нокс. — На этот раз его имя прозвучало сдавленным криком на ее распухших от поцелуев губах. — Как ты делаешь это со мной? Как заставляешь меня хотеть тебя так сильно?
— Покажи мне, как сильно ты меня хочешь. — Положив руку ей на грудь, он легко надавил. Как только она легла на спину, Нокс спустил трусики с ее ног. Отбросил мокрую одежду в сторону, затем поставил ее стопы на край бассейна, держа ноги раздвинутыми… сохраняя тело Вейл уязвимым.
Мурашки побежали по ее бедрам. Он начал проводить языком по маленьким шрамам у колена, поднимаясь все выше и выше, приближаясь к источнику своего притяжения. Чем ближе он подбирался, тем ощутимее становился ее феромон, сильнее кружилась голова и болело все тело… тем больше ему это нравилось.
Сопротивляться ей? Невозможно.
Зачем бороться с ее притягательностью? Он просто хотел большего… и она так сладко приказала ему взять это…
— Нокс. — Она качалась, извивалась и двигала бедрами, ища более глубокого контакта.
— Я никогда этого не делал, — признался он, чувствуя, как его охватывает возбуждение. Наконец познать сладость желания женщины… познать сладость желания этой женщины… такой розовой и мокрой… такой пьянящей и красивой.
— Ты действительно этого хочешь? — неуверенно спросила она. — Потому что ты не обязан, если хочешь…
— Я хочу. — Больше, чем что-либо в жизни. Охваченный мучительной потребностью, Нокс опустил голову.
* * *
Вейл ждала, изнывая от мучений, каждая клеточка ее тела горела огнем. Что, если Ноксу это не понравится? Вдруг…
Движение языка.
Она вскрикнула, ее бедра рефлекторно дернулись вверх. Удовольствие было невероятным. Крышесносным! Это было воплощением восторга.
Издавая негромкие одобрительные звуки, он лизал и сосал ее без какого-либо изящества. Он был мужчиной, изголодавшимся по своей женщине, и осознание этого делало ее еще более влажной. Он потерял всякий контроль. Из-за нее, Вейл Лондон. Потому что не мог насытиться.
Оставаться неподвижной было подвигом, с которым она не смогла справиться. Наслаждение росло внутри нее, росло и росло, пока она терлась о его рот. Ее кровь разгорелась еще сильнее, а кожа натянулась. Грудь болела, а соски пульсировали от желания.
Он протянул руку вверх, сорвал с нее лифчик и обхватил ладонями грудь, сжав сосок.
— Да, да, — похвалила она его. — Больше. Так хорошо!
— Ты такая сладкая, такая влажная. — Он глубоко засунул палец в ее лоно, и она снова закричала от наслаждения, которого было слишком много, но недостаточно. Нокс вытащил его и снова засунул внутрь, давая ей почувствовать недолгое облегчение. Затем агония усилилась.
При следующем проникновении он вставил второй палец, растягивая ее, и все мысли улетучились. Она так долго оставалась без мужского внимания… слишком долго. Но такого никогда не испытывала. Никогда не ощущала такого наслаждения. Не было ничего лучше. Внутрь и наружу. Быстрее, быстрее.
Вскоре она разлетится на кусочки.
— Я хочу тебя. Пожалуйста, — взмолилась она. — Возьми меня. Войди в меня.
Его дыхание и стоны становились все более неровными. Когда пальцы Нокса заработали еще быстрее, она продолжала умолять, но ее слова стали бессвязными. Удовольствие… продолжало нарастать… слишком много, слишком… все равно недостаточно.
Затем он начал двигать своими пальцами внутри нее.
— Да! — Именно так. Удовлетворение взорвалось внутри нее, чувствительные нервные окончания заплакали от облегчения. Вейл закричала еще прежде, чем взорваться. Мышцы живота напряглись, внутренние стенки сжимались и разжимались, пытаясь удержать его внутри. Ее пульс участился, по венам потекло расплавленное желание.
Нокс убрал ищущие пальцы и слегка подтолкнул ее тело вперед, освобождая место, чтобы взобраться на выступ бассейна. Прекрасно агрессивный и совершенно первобытный, он подполз и навис над ней так же, как и на кровати. Их взгляды встретились. Напряжение омрачило черты его лица и отдалось дрожью в теле.
Никогда еще он не выглядел таким свирепым… или страдающим.
— Валина, — прохрипел он. — Моя валина.
Его. Да. Прикосновение к нему было не прихотью, а необходимостью. Надеясь подарить ему то же удовлетворение, что и он ей, она протянула руку между их телами, чтобы обхватить пальцами его член. Ее охватило удивление, так как ощутила новые волны желания.
Его член был так широк, что Вейл не могла сомкнуть пальцы, и так тверд, что вырвал из нее стон удовольствия, словно Нокс вбивался в нее так долго и достиг точки, которую никто никогда не достигал.
— Моему воину больно? — спросила она, продолжая поглаживать. Вверх и вниз.
— Ужасно. — Эти слова прозвучали хрипло, но ласково, подняв в ней вторую волну голода, ненасытности. Он выгнулся от ее прикосновения и положил руки ей на виски, его бицепсы напряглись.
«Не голод. Неутолимость».
— Никакого проникновения? Уверен?
Выглядя измученным, он стиснул зубы и сказал:
— Никакого проникновения. Уверен. Заставь меня кончить.
Вверх и вниз. Вверх и вниз. Она прижала его длину к своему ноющему лону, выгнула бедра и размазала влагу по всему его члену. Вверх и вниз. Ммм, да. «Восхитительно». Более легкое скольжение. Вверх и вниз.
— Именно так. — Он прохрипел, когда она усилила хватку, чтобы удержать его длину прижатой к ее лону, и придвинуться ближе. Поглаживание, давление. Поглаживание, давление. — Я уже близко.
Скольжение произвело на нее тот же эффект, снова и снова возбуждая. Тяжело дыша и постанывая, она сказала:
— Кажется, я впервые приближаюсь к двойному оргазму.
— Да. Я хочу, чтобы это было у тебя. Ты получишь это.
Он был таким властным, таким чертовски сексуальным. Таким сильным и мощным, но в тоже время таким податливым в ее руках.
— Быстрее, быстрее, — нараспев произнесла она. — Ты меня заставляешь… хотеть… нуждаться.
Они двигались вместе в грязной, порочной, восхитительной гармонии. Для Вейл все остальное не имело значения. Ничего, кроме этого мужчины, этого момента, ее мысли сосредоточились на следующем оргазме. «Должна достигнуть его. Сейчас же!»
