– А тебе кто-нибудь говорил, как ты очаровательна, когда посылаешь в полет свою соколиху? Ты выглядишь так, словно летишь вместе с ней, паря среди облаков.
Ее изящно изогнутые брови взметнулись вверх.
– Нет, – прошептала она. – Никто никогда мне не говорил такое.
Чарльз поздравил себя с маленькой победой и коснулся ее густых темных волос. С губ Фрэнсис сорвался легкий вздох, она снова прикрыла глаза и глубже зарылась в подушку.
– А знаешь, что я заметила? Пьер ни разу не выругался с тех пор, как мы отплыли.
Настроение у Чарльза тут же испортилось. Пьер не ругался при ней, вот и все.
– Это моя высокопарная декларация заставила тебя подумать о нем?
Фрэнсис открыла глаза и улыбнулась.
– Я все время думаю о мальчиках. Они мне как собственные дети.
– Но почему именно эти мальчишки, Фрэнсис? Я уверен, что ты могла бы найти где угодно множество хорошо воспитанных сирот, если уж ты так хочешь заботиться о ком-то. Почему именно эта пара оборванных, грязных воришек?
Она села и сердито посмотрела на него.
– Да, ты не скрываешь своих чувств… Так вот, я выбрала их потому, что они нуждаются во мне гораздо больше, чем любые другие сироты. Я не надеюсь, что ты поймешь меня – ведь когда ты был ребенком, тебя любили и окружали заботой.
Чарльз нахмурился.
– Мое детство тут ни при чем. Я задал тебе вполне безобидный вопрос. Разве я не могу получить такой же вежливый ответ?
Он не хотел давать волю раздражению, но оно пробилось в интонациях его голоса, в сердитом блеске глаз.
– Ты считаешь такие слова, как «оборванные» и «грязные», вежливыми?
Черт побери, ну почему они обязательно должны поссориться? Как раз в этот момент дверь распахнулась, и в каюту ввалились Пьер и Луи, избавив его от необходимости произносить обидные слова.
– Мы видели землю! – задыхаясь, выпалил Пьер. – Она совершенно белая, дьявол меня возьми!
– Я никогда не бывал за границей, – вмешался Луи, тоже ужасно взволнованный.
– Ну вот теперь побываете. А то, что вы увидели, это белые меловые скалы Дувра. – Фрэнсис тепло улыбалась им, а Чарльз подумал, что лучше бы эту улыбку она сберегла для него. – Но учтите: после того как мы высадимся на берег, мы должны немедленно ехать к Ее Величеству. И я надеюсь, что оба вы будете вести себя наилучшим образом. Никаких штучек вроде обрезания кошельков! Вы меня поняли?
– Минуточку, – вмешался Чарльз, которому этот разговор совсем не понравился. – Они же не могут поехать во дворец в таком виде. Да и в доме моей сестры не могут находиться, пока я не выкупаю их и не подстригу им волосы. Кроме того, я намерен сжечь их лохмотья. У Розалинды, наверное, найдется какая-нибудь одежда, в которую они смогут облачиться, пока я не куплю им новую. А до этого им нигде нельзя показываться.
– О, спасибо, спасибо! – К его изумлению, Фрэнсис вдруг обняла его за шею и крепко поцеловала. – Ты так великодушен! А я-то все ломала голову, как приобрести им новую одежду…
– Если уж делать что-то, то делать как следует, – пробормотал Чарльз, стараясь не показывать вида, как растрогала его ее благодарность.
И все-таки противоречивость этой женщины оставалась для него загадкой. Он столько раз за эти несколько дней спасал ей жизнь, но она ни разу не поблагодарила его. А стоило ему пообещать, что он купит новую одежду для ее уличных мальчишек, – и ее благодарности не было границ.
– Я знаю, что они тебе не нравятся. – Фрэнсис застенчиво погладила его руку. – И именно поэтому я так благодарна тебе за твою щедрость.
Чарльз поморщился: ему не понравилось, что она сказала это при мальчиках.
– С чего ты взяла, что они мне не нравятся? В конце концов, они спасли нас. Ты что же, считаешь, что только ты одна способна на благодарность?
Фрэнсис улыбнулась ему своей ослепительной улыбкой, и Чарльз понял, что она перехитрила его. Эта женщина заставила его сказать слова, которые он не хотел произносить.
– А сейчас вы оба должны поспать, – сказала она мальчикам. – Я тоже прилягу.
Чарльз с раздражением смотрел, как Фрэнсис суетится вокруг своих подопечных, устраивая им постели. А ведь только что и пошевелиться не могла! «Дело не в том, что они мне не нравятся, – внезапно подумал он. – Просто я хочу, чтобы она целиком принадлежала мне одному».
Впрочем, проблема с происхождением мальчиков была абсолютно реальной. Чарльз по-прежнему был твердо уверен, что переделать их невозможно. Мысль о том, что они могут причинить Фрэнсис боль или огорчить ее, снова рассердила его. А Луи как раз в этот момент вытер свой мокрый нос рукавом, продемонстрировав привычку, которую Чарльз больше всего ненавидел. Он тут же поклялся себе, что отучит Луи от этой дурной привычки. И переделает речь Пьера. Оказавшись в приличном обществе, этот маленький дикарь возбудится и сорвется в первый же момент. Чарльз был в этом уверен, хотя в присутствии Фрэнсис за все время их плавания Пьер действительно воздерживался от сильных выражений.
– Вот тебе носовой платок, – жестко сказал Чарльз, протягивая Луи свой платок.
– Зачем? – Худое треугольное лицо Луи выразило искреннее удивление.
Чарльзу очень захотелось стукнуть его как следует.
– Не строй из себя дурачка! Ты прекрасно знаешь, зачем он. Когда ты чувствуешь, что у тебя вот-вот потекут сопли или тебе хочется чихнуть, пользуйся носовым платком. А теперь сделай так, как я тебе говорю, и, если я увижу, что ты сморкаешься в рукав, я его оторву. И твой нос в придачу.
– Чарльз! – запротестовала Фрэнсис. – Разве можно так разговаривать с детьми?
– Если они остаются с нами, они должны научиться приличным манерам! – зарычал Чарльз, давая волю своему раздражению. – Когда я приказываю, они должны подчиняться. В противном случае я их выгоню. Понятно?
Он сердито взглянул на эту парочку, и у мальчишек хватило такта молча кивнуть в ответ.
– Если ты хочешь, чтобы они вели себя прилично, обращайся к ним по имени, – снова вмешалась Фрэнсис.
– А ты держись подальше, когда я воспитываю детей! Кстати, как ваши фамилии? – требовательно спросил он у мальчиков.
Они поспешно обменялись несколькими словами по-французски, и оба пожали плечами.
– У нас нет фамилий. Просто Пьер и Луи.
– Так вот, запомните: с сегодняшнего дня вы братья, Пьер и Луи Силлингтоны, – безапелляционно заявил Чарльз и строго посмотрел на Фрэнсис, давая понять, что ей тоже надлежит выполнять его распоряжение. – Произносится Сил-линг-тон. Повторите. – Он заставил их повторить фамилию несколько раз. – Они твои дальние родственники со стороны матери, – обратился он к Фрэнсис. – Мы осуществляем именно то, о чем я говорил настоятелю: забираем к себе осиротевших родственников.
