После окончания боевых действий маршал Мерецков почти десять лет командовал войсками военных округов — Приморского, Московского, Беломорского и Северного, около года служил начальником высших офицерских курсов «Выстрел», а затем довольно долго занимал пост помощника министра обороны СССР по высшим военно-учебным заведениям. В апреле 1964 г., учитывая возраст, Кирилл Афанасьевич был переведен в группу генеральных инспекторов.
…Когда ветераны-мерецковцы собираются, чтобы поднять скорбную чарку за упокой души оставшихся на войне однополчан, за разговорами кто-нибудь непременно заведет знаменитую «Волховскую застольную» поэта Павла Шубина:
Выпьем за тех, кто неделями долгимиВ мерзлых лежал блиндажах,Бился на Ладоге, дрался на Волхове,Не отступал ни на шаг…
Подтягивают все. А перед мысленным взором встают те, «кто командовал рагами, кто умирал на снегу», и их славный комфронтом — маршал Кирилл Мерецков.
Л.П. Берия:
«РАБОТНИКИ НКВД-НКГБ ПРОДЕЛАЛИ ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ РАБОТУ»
Л.П. Берия был единственным в СССР государственным деятелем, который обладал и высшим воинским званием — Маршал Советского Союза, и званием специальным — Генеральный комиссар государственной безопасности, присвоенным ему по линии НКВД в январе 1941 г. Но прилипшая к его имени кличка «лубянский маршал» куда в большей степени соответствовала истинной роли Берии в сталинском государстве. Эта личность причудливым образом вместила в себе как самые мрачные стороны сталинщины — едва ли не наиболее репрессивного режима в XX веке, так и первые прорывы к обществу, свободному от тоталитаризма, репрессий, страха.
Лаврентий Берия был на двадцать лет моложе своего покровителя и земляка И.В. Сталина. Он родился в 1899 г. в селении Мерхеули близ Сухуми, в крестьянской семье. Уже после Октябрьской революции окончил в Баку строительно-техническое училище, а затем два курса политехнического института. В 1919 г. вступил в РКП(б).
Почти с самого начала сознательной жизни Берия оказался связанным с органами госбезопасности. Года два поработав в Грузии и Азербайджане скромным служащим таможни, в 1921 г. он был сразу назначен заместителем начальника секретно-оперативного отдела Азербайджанской ЧК, а вскоре и начальником этого отдела — заместителем председателя АзЧК. Через два года его переводят в Тбилиси, где он продолжает быстро расти по службе, став председателем ГПУ Грузии, а затем и всего Закавказского ГПУ.
Чем объяснить его бурный карьерный рост? Безусловно, Берия был очень энергичным, пробивным, напористым человеком с изощренным практическим умом, но при этом лишенным нравственных ориентиров, трусливым и подлым. Он быстро понял, какую реальную роль в стране играют органы безопасности. В условиях перманентной чрезвычайщины, постоянной опоры властей на тезис о враждебном капиталистическом окружении, «вредительстве» и тотальном проникновении шпионов именно в этих органах легче всего было отличиться, оказаться замеченным.
В 1931 г. едва переваливший за 30-летний рубеж Лаврентий был переведен в партийные органы, став сразу первым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б), а после разделения Закавказской федерации на три республики — первым секретарем ЦК КП(б) Грузии. Такая ротация кадров — из спецслужб в партийные органы и наоборот — была в СССР обыденной практикой.
Главная беда, однако, состояла в том, что в 1930-е гг. перемешивались не только кадры, но и стиль, методы, приемы работы этих двух институтов власти. Именно на партийную организацию Грузии, ее народ в первую очередь обрушились репрессии, и руководил ими быстро приобретавший репутацию «верного ученика товарища Сталина» первый секретарь ЦК Берия.
В 1934 г. на XVII съезде партии Берия впервые вошел в состав ЦК ВКП(б), то есть сделал очень серьезный шаг к вершине власти. Но по-настоящему он обратил на себя благосклонное внимание Сталина, как принято считать, в 1935 г., когда вышла в свет брошюра «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» с именем Берии на титульном листе. Эта небольшая книжка стала предшественницей знаменитого «Краткого курса» истории ВКП(б), заявив о беспрецедентной роли Сталина в развертывании революционного движения в регионе. Для упрочения культа личности Иосифа Виссарионовича она оказалась незаменимой, и вождь по достоинству оценил усилия земляка.
В августе 1938 г. произошла новая кадровая перестановка: Берия отправился в Москву первым заместителем Н.И. Ежова, наркома внутренних дел СССР, чтобы уже через четыре месяца самому занять кресло наркома. Почти сразу же Лаврентий Павлович стал кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), заместителем председателя Совнаркома СССР. Он оказался похитрее, поизощреннее своих предшественников на посту наркомвнудела, а стало быть, и более нужным Сталину, чем Г.Г. Ягода и Н.И. Ежов.
В первую очередь он умело воспользовался некоторым отрезвлением Сталина и его ближайших сподвижников, понявших, в какую пропасть может затянуть (и их самих в том числе) волна репрессий. «Наверху» было сочтено необходимым притормозить маховик бессудных расправ. А чтобы отвести всякую ответственность от вождя и его клевретов, прибегли к привычной мере: жертвы списали на «врагов народа», якобы пробравшихся в органы НКВД. Берии выпала редкая удача предстать перед общественным мнением эдаким орудием справедливости, и он этот шанс не упустил. Цинизм редкий, будто не он до этого сеял смерть в Закавказье, будто не под его непосредственным руководством палачи расправились с Маршалом Советского Союза Блюхером.
17 ноября 1938 г. по предложению комиссии, в которую вошли начальник управления кадров ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков и новоиспеченный заместитель наркома Берия, было принято совместное постановление ЦК и СНК СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем, как и в еще одном постановлении «О порядке согласования арестов» (1 декабря 1938 г.), шла речь о необоснованности массовых арестов, осуждался глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором следователь ограничивался получением от обвиняемого признания своей вины, признавался факт фальсификации органами НКВД многих дел. Постановления запрещали производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению, было предписано производить аресты только по постановлению суда или с санкции прокурора.
Казалось, возвращалась справедливость. Например, к началу Великой Отечественной войны получили свободу несколько тысяч военных, среди которых были будущий Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский, генералы армии А.В. Горбатов, К.Н. Галицкий, генерал-лейтенант Л.Г Петровский и другие.
Но, во-первых, на время притормозив репрессии, режим потом с лихвой наверстал упущенное, а во-вторых, истинный замысел кампании по «восстановлению» социалистической законности выдает личность человека, который ее организовывал. Вчера — палач, а сегодня — поборник закона, не издевательство ли это над здравым смыслом?
К слову, Сталин прекрасно знал, что представляет собой его ближайший сподвижник. Бывший министр иностранных дел СССР, а в описываемый период — посол в США А.А. Громыко вспоминал более чем выразительный эпизод, связанный с Ялтинской конференцией союзников в 1945 г. Во время обеда, который советская делегация давала в честь американцев и англичан, президент Ф. Рузвельт, указывая на Берию, обратился к Сталину с вопросом:
— Кто этот господин, который сидит напротив посла Громыко?
Видимо, прежде чем сесть за стол, Лаврентий Павлович не представился Рузвельту. Сталин без тени усмешки ответил:
— А-а! Это же наш Гиммлер. Это — Берия{184}. Что тут добавишь?..
Берия гораздо более чутко, чем его предшественники, улавливал различные настроения в «верхах». Так, Сталин не желал сокращения того потенциала дешевого труда, без которого не могла существовать советская экономика и который предоставлялся ГУЛАГом. Зная об этом, наркомвнудел превратил вверенное ему ведомство в крупнейший производственный наркомат. Силами заключенных, а их к началу Великой Отечественной войны в лагерях и колониях было более 2,3 млн. человек, прокладывались судоходные каналы, строились аэродромы, железные и шоссейные дороги, возводились крупнейшие производственные комбинаты, добывались золото, нефть, уголь, заготавливался лес, производились снаряды и обмундирование для армии{185}.
При Берии была введена и новая форма «организации труда» ученых и инженеров. НКВД сосредоточил в своих руках работы по созданию образцов новой военной техники. Еще в феврале 1939 г. в Болшево появилась первая «шарашка» — Особое техническое бюро, преобразованное позднее в СКБ-29. Заключенные — а это были крупнейшие отечественные конструкторы авиационной и ракетной техники А.Н. Туполев, В.М. Петляков, В.М. Мясищев, С.П. Королев, В.П. Глушко и многие другие — работали там над новейшими образцами техники.
