Сын где-то раздобыл офицерскую полевую сумку, днем по выходным он доставал оттуда книжки и тетрадки и несколько часов занимался, расчистив себе место на обеденном столе. Петр Степанович не знал, что и думать. Он же сам был студентом и готовился, бывало, к экзаменам целыми днями и ночами. Но чтобы так круглый год сидеть над учебниками, даже по выходным, такого он не мог припомнить. Гражданская война, что ли, мешала? Больше руки поднимал перед каждой новой властью. А может, теперь иначе нельзя? Наука шагнула вперед, накопилось столько нового – все это надо выучить.
Петр Степанович старался не мешать занятиям сына, но когда тот делал перекур, обязательно заводил с ним какой-нибудь разговор на научные темы – о теории относительности и тому подобное. До войны Петр Степанович постоянно читал журналы, не только «Вокруг света», но и, например, «Знание – сила», научно-популярные книги, которые сын приносил из районной библиотеки, и, благодаря этому, даже в трудные времена ощущал свою сопричастность полету общечеловеческой мысли. Сейчас стало сложнее, журналы столько лет не выписывали. Расцвет ядерной физики прошел как-то мимо Петра Степановича, занятого агрономическим трудом, он узнал о нем, можно сказать, post factum, а о расшифровке письменности майи, да еще нашим земляком, харьковчанином, вообще впервые услышал от младшего сына.
Но все же совсем от научной мысли Петр Степанович не оторвался и по многим вопросам имел самостоятельное суждение. Он, например, не во всем был согласен с Эйнштейном, его смущала идея замедления времени, он где-то вычитал, что этого не может быть, даже Циолковский так считал. И теперь он интересовался, что думает по этому поводу его старший сын, начинающий физик.
Само собой, Петр Степанович интересовался и новыми веяниями в агрономической науке и даже, по поручению Общества по распространению политических и научных знаний, прочел в нескольких районных учреждениях лекцию об академике Вильямсе под названием «Старший агроном Советского Союза». Он внимательно следил за дискуссией, когда выводили на чистую воду вейсманистов-морганистов, но, конечно, не был таким бараном, чтобы верить каждому слову.
– Все-таки, – делился он своими сомнениями со старшим сыном, – я не согласен с тем, что наследственность не имеет никакой роли. Это Трофим Денисович загнул немного. Почему же тогда от симментальской коровы всегда рождается тоже симментальская, а не, допустим, шортгорнская? Как у вас там об этом говорят? Насчет хромосом? У тебя есть знакомые на биологическом факультете?
– Я когда-то интересовался проблемой невидимости, – сообщил он сыну однажды. – Ты не знаешь, ведутся сейчас какие-нибудь работы в этом направлении? Или это все засекречено?
Старший сын Петра Степановича, как назло, ничего об этом не знал. А ведь овладеть тайной невидимости было бы не менее важно, чем секретом атомной бомбы! Сын не спорил, пообещал навести справки и, если что узнает, сообщить отцу, но в тот момент явно был не в курсе. А может, знал, но не имел права разглашать? Петр Степанович относился к этому с пониманием, ни на чем не настаивал, но свою линию гнул. Его очень заботила обороноспособность СССР.
– Я перед войной был уверен, что у нас есть секретное оружие, какой-нибудь «генератор чудес», так что к нам и подступиться нельзя… На будущее что-нибудь такое обязательно нужно иметь, – резюмировал он разговор.
VII
Старший сын Петра Степановича стоял на верной дороге, а вот со средним было не очень хорошо. Он жил в Полтаве у Грищенок, учился в техникуме. Война приближалась к концу, Грищенки ждали возвращения сына Тараса, и средний сын Петра Степановича подумывал о том, что на последнем году учебы ему надо будет съехать от них и снять где-нибудь угол. Да. А единственный сын Грищенок погиб при осаде Кенигсберга, так что съезжать не понадобилось. Он так и остался на тарасовой кровати, рядом с его полкой с книгами. Средний сын Петра Степановича все их перечитал, он вообще с детства много читал, даже в Куйбышеве записался в библиотеку и в любую свободную минуту прилипал к книге. Кстати, поспешно покидая Куйбышев, он не успел сдать в библиотеку последнюю взятую книгу, «Тайна двух океанов», сперва хотел забрать с собой, а потом решил оставить в общежитии на тумбочке – не для того, чтобы кто-то сдал вместо него, а чтобы подольше не замечали его исчезновения.
Учиться ему было легко, он хорошо, с отличием, окончил техникум, и его сразу же призвали в армию. Оттуда он писал письма и отцу, и Грищенкам (с ними он переписывался по-украински), и из этих писем мы знаем, что и в армии он был на отличном счету, к окончанию службы был уже старшим сержантом. За год до окончания службы средний сын Петра Степановича занял первое место по плаванию в Киевском военном округе, и его наградили 20-дневным отпуском. Часть его он провел в Задонецке, съездил на денек в Харьков повидаться со старшим братом, студентом университета, а потом укатил в Полтаву – к Грищенкам, они его ждали. К тому же, там была еще одна девушка, Оксана… Так у них, можно сказать, ничего особенного не было, они только переписывались. Но, пребывая на военной службе, средний сын Петра Степановича стал сильно хотеть, чтобы после его возвращения со службы у них все-таки что-то было, и ему позарез нужно было встретиться с ней и убедиться в том, что и она хочет того же.
На прощанье тетя Галя, прослезившись, сказала, что его кровать всегда его ждет, а Грищенко пообещал найти ему хорошую работу, не очень обременительную, чтобы, вернувшись, – служить ему оставалось меньше года – он смог подготовиться к поступлению в институт и потом продолжить образование.
Но средний сын Петра Степановича не вернулся. Куда-то там его завербовали, что ли? Может, на остров Визе?
Мы ничего не знаем об этих обстоятельствах, откуда нам знать? Грищенко как раз в это время умер от разрыва сердца – была ли какая-то связь? Петр Степанович об этом особенно не распространялся, только в одном его письме старшему сыну мы находим небольшие и довольно-таки нечеткие сведения. Ничего особенного, но читатели – народ любопытный, может, их и заинтересует это письмо. Старший сын тогда уже реже приезжал домой, Петр Степанович частенько писал ему письма, советуясь по разным вопросам. Все письма, конечно, не сохранились, но одно нам удалось найти, вот оно.
Привожу основные выдержки из письма, которое только что получил от твоего среднего брата. Письмо отправлено 15-го мая.
Здравствуй Папа!
Папа, времени у меня очень мало, а особенно мало его будет летом. Через несколько месяцев к тебе заедет один человек с нашей бригады и расскажет тебе обо всем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
