– А даже если там и есть эти яйца, – встряла Алина, – то лично я ничего не имею против червячка, который будет за меня переваривать мою пищу! Я получаю удовольствие, а расплачивается мой глист!
Все рассмеялись.
– Но на твою долю мы в любом случае не заказывали, – вздохнула Полина, – поэтому волноваться тебе не о чем. На твою и на Женькину. Женькин организм такого не выдержит. Да ей и не надо, она и так в идеальной форме.
Я потрясенно посмотрела в ту сторону, где в инвалидном кресле сидела молчаливая бледная Женя. Посмотрела – и обомлела. В тот момент «девушку в идеальной форме» можно было фотографировать для выставки «Ужасы анорексии». Бледный скелетик, в тусклых глазах которого едва теплится жизнь. Волосы свалявшиеся и редкие – у анорексиков всегда выпадают волосы. По ее сухим пергаментным щекам струились крупные слезы.
В руках Женечка держала кремовую розочку от торта.
В субботу меня навестил Гениальный Громович. Он принес мои любимые вельветовые тапочки, неподъемный мешок фруктов и свежий Cosmopolitan. Выглядел он загорелым и беззаботным, на нем был новый белый пуловер, а в ухе поблескивала… нет, я не могла в это поверить… крошечная брильянтовая сережка! Куда катится этот мир – красавицы блюют после еды, мужчины предпочитают совокупляться со скелетами, а самый большой зануда в мире делает пирсинг!
– Ну, как ты тут? – Он, конечно же, сразу заметил выражение моего лица и горделиво приосанился. – Может, прогуляемся, погода хорошая. Тебе можно выходить в больничный садик.
– Пойдем. – Я накинула на плечи легкий летний свитер.
Обогнув больничный корпус, мы медленно побрели по пустынной липовой аллее. Асфальт был усыпан нарядными оранжевыми листьями, но солнце еще по-летнему припекало. То был один из безмятежных, хрустально-тихих ясных дней, какие случаются только в самом начале осени. В больничном парке не было никого, кроме нас двоих. Пациенткам прогулки не возбранялись, но ни у кого не было сил на добровольный променад.
– Как тебе соседки?
– Ничего, общаться можно, – пожала плечами я, – хотя они все странные… Почему ты не сказал, что это психиатрическая лечебница?
– Если бы сказал, разве ты согласилась сюда приехать?
– Но ты в курсе, что я не могу уйти отсюда, если меня не выпишет врач?
– Если тебе станет совсем тоскливо, я тебя вытащу, – пообещал Громович, – но на твоем месте я бы не торопился. Выглядишь ты уже гораздо лучше. Порозовела, посвежела.
– Мне делают капельницы. И в отличие от остальных, я не выблевываю обеды.
– Тебе тут грустно? – спросил Громович.
Я усмехнулась:
– Не курорт. А вот ты, я посмотрю, зря времени не теряешь.
– Я меняю работу, – потупился он, – на новом месте больше не будет дресс-кода. Честно говоря, вчера у меня была мысль сжечь все свои костюмы. Но потом я передумал и решил отнести их в какую-нибудь благотворительную организацию.
Я представила себе, как малоимущие щеголяют в его костюмах Brioni, гордо посверкивая золотыми запонками, и усмехнулась. Кажется, я и правда попала в Зазеркалье – слишком много перемен на одну мою бедную, да еще и ослабленную диетой голову.
– Меняешь работу? Но ты пахал пять лет, чтобы стать старшим менеджером! – удивленно воскликнула я.
– Это так, но… Я уже давно об этом подумывал, просто тебе не говорил. Еще с тех пор, как у нас с тобой начались… проблемы.
– Ой, да ладно! – недоверчиво хмыкнула я. – У нас с тобой начались проблемы в ту же минуту, когда мы познакомились. Просто мы не хотели обращать на них внимание, играли в примерную семью. Громович, мы же с тобой противоположности. Я раздолбайка, ты занудный карьерист.
– Так вот, я теперь больше не занудный карьерист, – он выдержал торжественную паузу, – а преподаватель теории экономики в University of London.
– Где? – от изумления я даже остановилась. – Хочешь сказать, что собираешься переехать в Лондон?!
– Ну да, – спокойно подтвердил Гениальный Громович. – Мне предложили хороший оклад. И всего двенадцать лекционных часов в неделю плюс семинары. Я теряю в деньгах совсем немного, зато приобретаю кучу свободного времени. Я уже подписал контракт. Теперь заканчиваю здесь дела и в конце марта перебираюсь в туманный Альбион.
Я даже удивилась своей реакции – никогда не могла представить, что отъезд Громовича может всколыхнуть в моем организме такую мощную адреналиновую бурю. Хотя этого следовало ожидать… Еще когда я узнала о том, что он вновь сошелся с Жанной, моделью-Эйнштейном, я должна была предположить, что наша сердечная дружба не может длиться вечно. Даже если бы он остался в Москве… Настал бы момент, когда его женщина возроптала бы, запретила бы ему общаться со мной. И вот это наконец произошло. Он везет в Лондон ее, умную красивую Жанну. А я, частичка его бездарно растраченного прошлого, остаюсь здесь, в психушке.
– Но… Но когда ты собирался сказать мне?! То есть я, конечно, понимаю, что ты не обязан отчитываться, ведь мы развелись…
– Я собирался сказать. Позвонил тебе, а ты не взяла трубку. И на следующий день тоже. На третий день я забеспокоился и начал обзванивать твоих подруг. А на четвертый – взломал дверь. Так ты оказалась здесь.
– Но…
– Ты за меня не рада?
– Я рада, – растерянно подтвердила я, – просто… Это так неожиданно.
– Ничего, будешь в гости приезжать. Помнишь наш лондонский медовый месяц?
Я улыбнулась.
– Зачем вспоминать? Хотя ты прав, было здорово. Но сейчас это вряд ли может иметь какое-то значение, потому что…
– А хочешь, поехали со мной? – вдруг сказал Громович, глядя куда-то в сторону.
Я была уверена, что ослышалась.
– Что?
– Не заставляй меня повторять, мне и так неловко. Ты все расслышала.
– Но… А как же…
– Как же что? – нервно переспросил он. – Насколько я знаю, тебя здесь ничего не держит. Ты как была разгильдяйкой, так ей и осталась. Работы у тебя нет, квартиру ты можешь сдать…
– Нет, со мною проблем нет, а вот ты… Как же Жанна? – выпалила я.
– Кто-о? – протянул Громович.
– Ну, Жанна. Твоя девушка.
Наступила его очередь изумляться:
– Откуда ты знаешь о Жанне?
– Не забывай, что я журналист… Ну и вообще, у нас с тобой полно общих знакомых. Я давно знаю. У Нинон есть подруга, которая с ней в одном модельном агентстве.
– Ясно, – Громович отвернулся, – не думал, что ты интересуешься моей жизнью… Могла бы и у меня спросить.
– Мы же договаривались, что новые любовники – тема нон грата… Так что насчет Жанны?
– Мы расстались, – еле слышно ответил Громович, – ничего не получилось… Да я сразу не думал, что у нас получится… В одну реку нельзя войти дважды… Но она была рядом, и так влюблена, и… В общем, я не устоял. И потом очень в этом раскаивался. Получилось, что я ее обманул, да еще и два раза.
