Таким образом, слово «покаяться» вбирает в себя два смысла: вернуться из изгнания и думать и видеть по-новому. Это означает вернуться из состояния отчужденности и изгнания в присутствие Бога. Это также означает поменять свое восприятие и мышление, выйдя за рамки общепринятых ценностей культуры. И для обеих этих вещей необходимо поставить на первое /место в жизни Бога — такого Бога, которого показал Иисус.
Смерть и воскресение
Есть и третий аспект узкого пути: это путь умирания, а если сказать более точно, умирания и восстания, смерти и воскресения. Этот аспект стал самым главным среди последователей Иисуса после Пасхи. Павел говорит, что мы должны умереть и воскреснуть со Христом, чтобы быть «во Христе» (Рим 6). Он пишет, что сам прошел этот путь: «Я распят со Христом. И живу больше не я, но живет во мне Христос» (Гал 2:19–20). О том же говорится в известном тексте Евангелия от Иоанна: чтобы родиться заново, нужно умереть для своего старого бытия и родиться к новому бытию, в центре которого стоит Дух Божий (3:1-10).
Но употреблял ли такие выражения сам Иисус? Говорил ли он о смерти и восстании, использовал ли метафору смерти и воскресения, чтобы описать узкий путь? Поскольку слова о смерти и воскресении обретают ясный смысл только после Пасхи, нам сложно однозначно ответить на этот вопрос.
Однако Марк и Q наши самые ранние источники, свидетельствуют о том, что Иисус пользовался этими выражениями. Марк приводит такие слова Иисуса: «Если кто хочет за Мною пойти, да отречется от самого себя и возьмет крест свой и следует за Мною» (8:34). В Палестине в I веке «взять крест» означало погибнуть. Тогда это выражение не значило нести бремя трудностей, как это понимают сегодня, когда «нашим крестом» называют, скажем, проблемы со здоровьем или даже неприятности с родственниками. Несение креста непосредственно связано с римской казнью, когда приговоренный к распятию нес горизонтальную часть креста на себе на место казни, где уже стоял вертикальный столб, прочно вкопанный в землю. Поэтому взять крест означало пойти на смерть.
Марк приводит это речение в контексте повествования о следовании за Иисусом «по пути». Сразу за речением стоят другие слова о потере жизни, которые подчеркивают его смысл:
Ибо, кто хочет душу [жизнь] свою спасти, тот погубит ее; кто же погубит душу [жизнь] свою ради Меня и Евангелия, тот спасет ее. Ибо какая выгода человеку весь мир приобрести и повредить душе [жизни] своей? (8:35–36).
Если бы слова о несении креста стояли только у Марка, историк должен был бы предположить, что они скорее всего были внесены после Пасхи. Но их приводит также и источник Q, появившийся в письменной форме, как полагают, в 50-х годах I века: «Кто не несет креста своего и не идет за Мною, не может быть Моим учеником» (Лк 14:27; Мф 10:38). И у Луки, и у Матфея эти слова приводятся в контексте разговора о конфликтах в семье, следовательно, несение креста тут метафорически обозначает смерть для общепринятых ценностей. У Луки вслед за этим идут слова о цене ученичества (14:28–33). Эта цена — жизнь ученика.
Таким образом, и Марк, и источник Q, приводят слова Иисуса о том, что узкий путь — путь смерти. Но смерть не есть уничтожение, скорее это вхождение в новую жизнь. Вместе же образы смерти и воскресения говорят о том, что на узком пути ученик умирает для своей прошлой идентичности и для прежнего образа жизни, чтобы родиться для новой идентичности и новой жизни, в центре которой стоит Бог. Называл ли Иисус прямо узкий путь дорогой к смерти или нет, косвенно его слова говорят о том, что, поставив в центр своего бытия Бога, человек идет по пути, ведущему к жизни.
Любящий Бог на первом месте в жизниМы используем выражение «поставить Бога на первое место в жизни», чтобы кратко описать узкий путь. Это наилучшее сжатое описание пути Иисуса. Вот чему он учил. И о том же говорит его жизнь — он самым радикальным образом поставил на первое место Бога. Для иудейского мистика Иисуса Бог был реальностью, постигаемой опытом. Бог стал для него тем, в ком он жил, и двигался, и существовал, Бог был источником его мудрости, сострадания и смелости. Как мы увидим в следующей главе, именно ради Бога Иисус бросил вызов системе господства. В личности и миссии Иисуса мистика, учение и противостояние системе власти соединяются в единое целое.
И потому нас не должно удивлять то, что его последователи стали называть «путем» самого Иисуса. Где-то в конце I века автор Евангелия от Иоанна вложил в уста Иисуса такие слова: «Я — путь и истина и жизнь» (14:6). Иногда это понимали в том смысле, что только верующие в Иисуса (то есть христиане) спасутся, и потому сегодня эти слова стали камнем преткновения для многих — как внутри церкви, так и вовне. Возможно ли, что спасутся только христиане? Что Бог всего мира предложил людям только этот путь богопознания? Но если мы примем во внимание богословие воплощения Иоанна, мы можем понимать эти слова иным образом. Воплощение означает обрести тело, стать плотью. Как это понимает Иоанн, Иисус, Слово Бога, стало плотью, Премудрость Божья стала плотью, а потому он есть «путь», ставший плотью. И тогда мы видим в Иисусе путь — воплощение жизни, где на первом месте стоит Бог. А потому тот путь, который мы видим в Иисусе, — это и есть Путь.[155]
Когда я говорю о «Боге на первом месте в жизни», нам, стоит помнить о том конкретном содержании, которым наполнили это выражение слова и поступки Иисуса. Путь Иисуса неразрывно связан с его представлением о характере и желаний Бога. Без этого слова о «Боге на первом месте» имеют Немного смысла: это выражение становится абстракцией, которую можно понимать в банальном общепринятом смысле или как кому угодно. Большинство современников Иисуса сказали бы, что для них Бог стоит на первом месте. И многие из них могли бы это сказать безо всякого лицемерия. Большинство христиан сегодня также сказали бы, что ставят Бога на первое место или хотя бы к этому стремятся. Но это разные вещи: ставить на первое место самого Бога или представления о Боге, подобно тому как следовать по пути, не то же самое, что верить в путь. В последнем случае это порождает лишь общепринятую религию, набор верований и обычаев, усвоенный от других людей. Чаще всего мы ставим на первое место наши представления о Боге, а не реальность Бога.
Поставить Бога на первое место означает любить Его всем сердцем, всей душой, всем умом и всеми силами. Это значит возлюбить Бога. Каким образом? Что значит возлюбить Бога? Это выражение имеет несколько смыслов: стремиться к Нему, относиться к Нему со вниманием, посвятить себя Ему, хранить Ему верность, ценить Его превыше всего остального. Именно таков был смысл выражения «верить в Бога», пока его не затемнил конфликт между христианством и эпохой Нового времени. Но еще несколько сот лет назад уверовать означало возлюбить.
И выражение «возлюбить Бога, поставить Его на первое место», имеет еще один смысл. Возлюбить Бога означает полюбить то, что любит Он. А что является предметом Его любви? На этот вопрос отвечает один из самых известных стихов Библии: «ибо так возлюбил Бог мир…» (Ин 3:16). В следующей главе мы поговорим о том, что такая любовь Бога к миру значила для Иисуса.
9. Сопротивление. Царство Бога и система господства
Библия — книга о личной жизни человека, но и книга о политике. Я не всегда это понимал. Меня с детства воспитывали христиане, которые не думали о взаимосвязи веры и политики. Для них это были два разных мира: один принадлежит Богу, другой — кесарю. Им не приходило в голову, что эти два мира связаны между собой. Когда же я стал взрослым, постепенно все больше и больше начал различать политический аспект Библии и пришел к твердому убеждению, что эта книга говорит как о личной жизни, так и о политике.
Из этого убеждения следуют некоторые простые и важные выводы. Во-первых, Библия говорит о личной жизни. В ней идет речь о наших отношениях с Богом как с личностью. Эти отношения становятся путем, который преображает нашу жизнь: это путь возвращения из изгнания, путь слепого к обретению зрения, путь к освобождению от уз; это путь к новому началу, путь к жизни, в которой первое место занимает Бог. Любовь к Богу радикальным образом меняет нашу жизнь.
Во-вторых, Библия говорит о политике. Как показывает Писание, Бог желает видеть наш мир совершенно иным: людям должно хватать всего необходимого — причем не в результате благотворительности, а в результате восстановления справедливости, — и они не должны воевать друг против друга. Бог желает видеть мир без систем господства, великих или малых, древних или современных, хотя эти системы встречаются повсеместно и кажутся нормальным явлением в любой цивилизации.
