Также Оптинские старцы считали, что похвала в лицо может принести вред душе христианина.
Поэтому подвижники благочестия боялись похвалы, боясь превозношения и потери смирения, а с ним и благодати Господней. Старец Анатолий Оптиной пустыни услыхал, что о. Иоанн С. видел его в видении, молящегося в Сослужении ангелов. Услышав это, о. Анатолий даже захворал; затем он постился и молился, чтобы Господь изгладил из его ума мысль о слышанном.
Глава 20
Неосуждение
Не судите, да не судимы будете.
Мф. 7, 1
Один инок посетил старца-аскета, жившего в пустыне в глубоком уединении. В разговоре пустынник справился об одном брате и узнал, что тот так же, как и ранее, живет нерадиво. Вздохнул старец и сказал: «Ох!»
Сейчас же после его слов старец замолчал, а пришедший инок увидел, что страх и скорбь изменили его лицо.
— Что случилось, отче? — спросил посетитель.
— Тяжел для меня сегодняшний день, — отвечал пустынник. — Только что ангел Господень сообщил мне, что весь труд моей пустынной жизни сейчас потерян мной за осуждение нерадивого брата.
И с горькими слезами ушел старец от посетителя в пустыню.
Этот рассказ может показаться преувеличением. Что особенного в одном только слове «Ох!»? И может ли быть, что Господь так сильно наказал старца-пустынника?
По незначительным пятнам на коже человека опытный врач может определить его заболевание тяжелыми и даже смертельными болезнями, как, например, проказа, чума и др.
Здесь малый внешний признак говорит о начале глубокого страшного поражения человеческого организма. Так и малое слово может свидетельствовать о глубокой духовной болезни и гнилости души — ибо «от избытка сердца говорят уста», — сказал Господь (Мф. 12, 34).
Посмотрим, что может таиться на сердце, когда уста выносят осуждение ближнего.
Когда Ной опьянел от вина и нагим лежал в шатре, туда вошел Хам. Увидев состояние отца, Хам посмеялся над ним и рассказал об его унижении братьям.
Не так отнеслись к состоянию отца Сим и Иафет. Они вошли, повернулись спиной, чтобы нечаянно не посмотреть на отца в его жалком состоянии, и поспешили покрыть его одеждою. Ими руководила любовь; у Хама, очевидно, ее не было.
И в нашей жизни по отношению к каждому падшему, согрешившему, невоздержанному и слабому человеку мы можем отнестись или как Хам, или как его братья. Мы можем осудить человека и посмеяться над ним и затем спешить идти рассказывать о нем своим друзьям и знакомым. Так будем мы подражать Хаму.
Но мы могли бы пожалеть падшего, скорбеть за него, молиться о нем, оплакивая в своей душе его грех, или с любовью наедине вразумить его. Так мы могли бы покрыть его проступок своей любовью и подражать Симу и Иафету.
Однажды к прп. Пимену Великому пришли иноки и сказали, что в келье одного из братий они видели женщину. Преподобный пошел с ними к брату.
Войдя к последнему, он догадался, что брат спрятал женщину под пустой кадкой. Святой сел на кадку и предложил братии обыскать келью. Когда те ничего не нашли, Пимен дал им строгий выговор за напрасное осуждение брата и выслал вон из кельи.
Когда братья ушли, он кротко и с любовью сказал согрешившему: «Подумай о душе своей, брат».
Тот пал в ноги к старцу и просил простить его и с тех пор стал исправным иноком.
Про великую способность неосуждения Пимена Великого имеется и другой рассказ. В его присутствии рассказывали про авву Нестория, что тот переносит терпеливо леность и сонливость ученика своего. Авва же Пимен сказал: «Если бы я был на его месте, то и подушку бы положил ему под голову».
«Как же бы ты отвечал за него Богу?» — сказал ему авва Анувий.
— Я бы сказал Богу, — отвечал ему авва Пимен, — Ты Сам, Господи, сказал: «Лицемер, вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф. 7, 5).
Прп. Пимен говорил также:
«Когда мы покрываем согрешения братий, Бог прикрывает наши согрешения… Никого не обличай, не поноси, даже и крайне худых по жизни своей. Распростри одежду свою над падающим и покрой его».
Первое, что мы доказываем при осуждении, есть жестокость и черствость нашего сердца, отсутствие в нем любви к осуждаемому нами.
Если бы в нашем сердце была Христова любовь, то мы всегда различали бы больного духовно (грешного) человека от самого греха — первопричины, отравившей человеческий род начиная с Адама.
Так разделял душу от греха ап. Павел, который говорил: «Уже не я делаю то, но живущий во мне грех»(Рим. 7, 17).
Так же пишет и о. Иоанн С:
«Не смешивай человека — этот образ Божий — со злом, которое в нем, потому что зло есть только случайное его несчастье, болезнь, мечта бесовская, но сущность его — образ Божий — все-таки в нем остается».
О том же говорил и подвижник милосердия доктор Гааз:
«Любовь и сострадание живут в сердце каждого! Зло есть результат лишь ослепления».
Второе, на что указывает наше осуждение, это наличие в нас гордости — самого глубокого душевного порока, наиболее характерного для сатаны.
Право судить людей принадлежит лишь одному Богу. «Мне отмщение и Аз воздам», — говорит Господь (Рим. 12, 19). Ап. Иаков пишет: «Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить: а ты кто, который судишь другого?» (Иак. 4, 12).
И всякий, кто осмеливается судить других, восхищает себе право Бога, как бы возносит себя на Божий престол, считает себя способным произвести истинный суд. Здесь кроме гордости он проявляет третью язву своей души — крайнее скудоумие и умственное убожество.
Приговор может быть справедливым лишь в том случае, когда известны все обстоятельства, отягчающие или, наоборот, смягчающие преступление.
Господь сказал: «От всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12, 48).
А кто же знает, кроме одного Бога, что дано было человеку и что можно поэтому спрашивать с него?
Хорошей иллюстрацией этого является рассказ св. аввы Дорофея о двух сестрах-девочках, выведенных на продажу на невольничий рынок.
Одну из девочек взяла к себе благочестивая женщина, воспитала ее, как родную дочь, и научила ее вере в Бога, Его заповедям и основам всех добродетелей. Другую купила блудная и преступная женщина, которая научила ее разврату и всяким порокам.
Когда девочки выросли, то первая из них стала предметом любви, уважения и почтения людей; от второй же все отворачивались с презрением и негодованием. Так судили люди.
Но так ли будет их судить Всезнающий и Всевидящий Бог?
Мы так склонны бываем судить людей по видимости их поступка или слова. Но у Господа иной суд для людей. Он Сердцевидец, и будет судить людей не только по видимости поступка или слова.
Ведь можно творить дела добродетелей из выгоды и грубого эгоистического расчета или чуждаться греха и порока только из-за страха, в душе же стремясь к пороку. Поэтому на истинном суде над душой — на суде Господнем — будет учтено, к чему она стремилась, совершая то или иное.
Так, например, один человек хотел отравить ближнего, но по ошибке накормил его здоровой пищей. Разве он не будет наказан как убийца?
А другой человек хотел накормить голодного, но по незнанию дал ему отравленной пищи. Разве за это он лишается награды за свое доброе произволение?
Поэтому прп. Серафим Саровский говорил так:
«Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай…
Случается, что нам кажется, что другой делает худо, а в самом деле, по благому намерению делающего, это хорошо».
Когда у нас появится искушение осудить ближнего за явное для нас преступление, грех, порок или слабость, то не будем проявлять скудоумие и думать, что мы в силах взвесить все обстоятельства в судьбе ближнего и все движения его души и сердца.
Мы не знаем для него силу наследственности, врожденные склонности, обстановку, в которой он жил в детстве и юности, характера его родителей или воспитателей, знания, которые он получил, и направление его судьбы по Божию Промыслу.
Будем же мудры в сознании своего бессилия взвесить все это и поэтому воздержимся вынести приговор согрешившему ближнему как в своей душе, так, тем более, на словах осудить его перед другими людьми.
* * *
Осуждать, искать вину, учитывать всякую погрешность, невоздержание или слабость, требовать применения закона возмездия — все это занятия сатаны.
Сатана говорил Богу: «Разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя?»(Иов. 1, 9-11).
