Не прошло и пятнадцати минут после приземления, как Данлоп вернулся в кабину пилота и стал готовить машину к взлету. Когда все загрузились в салон, он включил двигатель. Тот загудел, винты завертелись, но самолет не тронулся с места. Барни попробовал снова – тот же результат. Оказалось, что за недолгое время пребывания на леднике летающая лодка успела к нему примерзнуть. Гренландия не отпускала непрошеных гостей.
Бальхен велел всем членам экипажа и спасателям залезть на крылья и прыгать на их краях, чтобы таким образом освободить корпус машины от ледовых силков. У них это получилось, хотя и не сразу. Но пока все забирались внутрь, а пилот заводили мотор, самолет снова примерз.
Тогда Бальхен распорядился, чтобы его помощники спрыгнули на землю, взялись за поплавки и раскачали амфибию, как качели. Одновременно Данлоп попытался разогнаться. После двух часов мучений ледник, наконец, ослабил свою хватку.
Данлоп сделал большой круг по земле, боясь остановиться и снова «приклеиться» к поверхности. В это время те, кто раскачивал «Дамбо», бежали рядом с самолетом, преодолевая мощный воздушный поток, идущий от винтов и отбрасывавший людей назад. Они пытались ухватиться за край блистера – круглого выступа в боковой части машины. В нем был люк, за которым находился радист Харольд Ларсен. Он затягивал бегущих внутрь по одному: это напоминало кино о высадке десанта, только прокрученное наоборот.
В конце концов Данлоп благополучно взлетел. Перелет был коротким и прошел без происшествий. Когда PBY приземлился на «Блюи Ист-2», Свитзер первым делом повез O’Хару в лазарет. Молодому штурману впоследствии придется провести в разных больницах много месяцев. Хирурги из Военно-медицинского центра Уолтера Рида[106] положили конец его мытарствам, но финал был неутешительным: они ампутировали Биллу «съеденные» гангреной остатки ног ниже колена.
Спенсер и Тетли прибыли на базу вполне здоровыми. Кроме усталости, в том числе и холодовой, и набранного лишнего веса их ничего не беспокоило. Спенсер стал настолько тяжелее и неповоротливее, чем обычно, что порвал штаны, когда забирался в спасательный самолет.
Обоих на два дня поместили в лазарет. Потом они облачились в новую форму, побрились и приготовились к отправке домой в Штаты. Каждому предоставили длительный отпуск.
Гарри Спенсеру и Биллу O’Харе, так же, как и их сослуживцам Элу Туччароне и Вуди Перьеру, удалось вырваться из железных объятий Гренландии. Из девяти человек, находившихся на борту «В-17», четверо были спасены, двое погибли, а трое продолжали ждать эвакуации.
Монтеверде, Спина и Бест отчаянно бедствовали. Примус, который привез Тетли, незадолго до конца января перестал работать. Пришлось командиру и двоим членам экипажа «B-17» снова переходить на более примитивное приготовление пищи: они разводили огонь в металлическом коробе от бомбового прицела, используя оставшееся самолетное топливо. В их распоряжении был только этилированный бензин, при сгорании которого образовывались ядовитые испарения, поэтому еду готовили исключительно за пределами жилища.
А тем временем в распоряжении «Папы Тернера» оказалась, наконец, еще одна портативная рация, которую он сбросил летчикам. К ней была привязана записка: «Привет, ребята! Свяжитесь с нами с помощью этого передатчика. Давайте поговорим! Не сдавайтесь, мы вас не бросим».
Правда, рация разбилась при падении, но ее удалось починить. Летчики добыли нужные запчасти, безжалостно выпотрошив ту, которую оставил им Тетли.
Когда связь была установлена, члены команды Тернера рассказали летчикам на леднике о плане спасательной операции с участием «Каталины», а через некоторое время сообщили, что их товарищи уже эвакуированы из «лагеря возле мотосаней».
Однако вскоре рация снова оказалась бесполезной. Поговорить было не с кем, разве что друг с другом. Большую часть февраля стояла ужасная погода. Казалось, что Гренландия пришла в ярость после дерзкой вылазки Бальхена и Данолпа. Бесконечные ураганные ветра и пурга не позволяли ни одному самолету взлететь.
Примус сломался, печки у летчиков не было: обогреться было нечем. Вскоре кончились также и свечи, и большую часть суток они проводили в кромешной тьме. Однако им так хотелось тепла и света, что они стали жечь топливо прямо в своем укрытии, хотя и понимали, что без нормальной вентиляции это опасно. Снежная пещера наполнилась токсичными газами, копоть покрыла толстым слоем лица и одежду людей. Разморозить продукты можно было, только часами согревая их теплом своего тела в спальном мешке. Подержишь банку или пакет часов восемь под мышкой – и ее содержимое можно хоть как-то прожевать. Некоторые консервные банки лопались от удара о землю и, размораживаясь, сок или жир вытекал из них прямо на спальные места. Жилище наполнили перемешавшиеся запахи протухшей еды, гари, немытых тел и продуктов человеческой жизнедеятельности.
Правая, сломанная рука Пола Спины по-прежнему болела, но к обмороженной левой отчасти вернулась чувствительность. Она сохранила подвижность, но все ногти выпали, а потому прикосновение к любому предмету подушечками пальцев причиняло страдания. У Монтеверде были обморожены ноги, однако, несмотря на боли, он продолжал ходить, насколько это было возможно. Бест из троих был наиболее физически крепок.
Летчики не мылись и не брились со дня крушения бомбардировщика. Тернер во время одного из своих рейдов сбросил им несколько комплектов чистой формы и белья, так что они взяли за правило менять одежду хотя бы раз в две недели. Оголяться на морозе очень не хотелось, но при этом им казалось, что чистое белье и носки хоть не намного, но все-таки лучше согревают их иззябшие тела.
Переодевшись, они тут же забирались в спальные мешки. Спина клал под голову двадцатилитровую банку с собачьим кормом (собачьи упряжки так и не добрались до них, поэтому сброшенный с самолета корм остался нетронутым). Монтеверде и Бест использовали в качестве подушек летные ботинки.
Чтобы убить время, они играли в слова: перебрали все страны, реки, города, острова и другие географические названия, какие только знали. Они рассказывали друг другу по многу раз истории из своей жизни, говорили обо всем на свете. Но потом темы для бесед кончились, и они стали проводить долгие часы в тишине.
Изоляция от внешнего мира, незатихающие ветра, движущийся ледник под их пещерой и постоянный холод вымотали людям нервы. Каждый из них по очереди пережил нервный срыв: в такие моменты отчаявшемуся, горько рыдающему человеку казалось, что надо любой ценой прекратить мучения. Двое других обычно его утешали. Потом то же самое повторялось еще с кем-то. Но и этот цикл исчерпал себя. В определенный момент всеми троими овладела смертельная тоска. Они стали придумывать способы самоубийства.
На леднике они провели более трех месяцев. Трое спасателей, отправившихся им на помощь, погибли, так же как и двое их товарищей. Спина говорил: «Зачем кому-то еще подвергать опасности свою шею, чтобы спасти нашу?»
Как-то они решили, что обвяжутся одной веревкой и прыгнут в расселину. Или, может, покинут свое иглу и пойдут куда глаза глядят, пока не упадут от усталости.
Потом возникла идея, что надо уйти из жизни тихо. Просто перестать бороться: лежать в своем ледяном шалаше, пока Гренландия не заморозит их и не погрузит в вечный сон. Сошлись на том, что в следующий раз, когда прилетит «Папа Тернер», они скажут ему, чтобы больше не доставлял им продукты, попросят отменить все спасательные операции, и, как выразился Пол Спина, вычеркнут их из списка живых.
Однако прежде, чем прилетел бомбардировщик с новыми припасами, прошло несколько дней. За это время настроение бедствующих летчиков изменилось. Они взяли себя в руки, пришли к выводу, что самоубийство – для трусов, и поклялись никогда не терять присутствия духа. Увы, им не под силу было сдержать эту клятву. Снова накатило ощущение безнадежности. То один, то другой, то третий срывался.
Во время очередного рейда Тернера все трое пребывали в глубокой депрессии. Они связались с «В-17» по рации и поблагодарили за все, что команда «Папы» сделала для них. А потом заявили, что физическая и моральная поддержка больше не требуется.
Тернер не поверил своим ушам. Обычно сдержанный капитан вышел из себя. Его экипаж из кожи вон лез, чтобы поддержать летчиков «PN9E», а те решили взять и умереть? «Я-то думал, что вы – мужественные, сильные ребята, настоящие солдаты, умеющие выстоять в любых испытаниях, – кричал он. – Но я ошибся!» Тернер все больше и больше распалялся и в порыве гнева назвал их даже «компанией слабаков».
Он был настолько возмущен, что подумывал даже принять выдвинутое предложение и позволить им замерзнуть или умереть от голода.
Впрочем, добавил чуть позже командир «В-17», этот вопрос не им решать, да и не ему, Тернеру, тоже. Ради Монтеверде, Беста и Спины предпринята самая дорогая спасательная операция в истории нынешней войны. Американское правительство вложило в этот проект много сил и средств, а люди пожертвовали ради него жизнью, так что троица под крылом самолета уже просто не имеет права взять и покончить с собой.
