Раздался оружейный выстрел.
Фиби резко вскочила. Сердце выскакивало из ее груди, тело взмокло от пота.
Звук выстрела по-прежнему звенел в ее ушах. Девушка привстала со своего импровизированного ложа и с облегчением обнаружила, что все это ей причудилось – в печи только что треснуло полено. Постепенно Фиби осознала окружающую ее суровую реальность. Девушка находилась в забытом Богом краю, замерзала в неком странном царстве, отделенном от остального мира. Снежное королевство, в котором ее уже никто не отыщет. Сон прошел, она очнулась, и теперь все кончено, все кончено…
Фиби рассмеялась, и смех ее был преисполнен иронии. Должно быть, она – единственная женщина, проснувшаяся в белой пустоте снежного бурана и почувствовавшая при этом скорее облегчение, чем тревогу. Заметив, что даже не помнит, как погрузилась в сон, девушка поняла, что устала гораздо сильнее, чем могла предположить.
В качестве нелишней меры предосторожности Фиби сняла со стены старое ружье. Руки ее дрожали, когда девушка заряжала оружие, вспоминая уроки в поместье отца. Поставив ружье в угол комнаты, она придвинула к дверям тяжеленный сундук и стала смотреть в окно. Ночной кошмар постепенно расплылся в зимнюю белизну, и Фиби постаралась сосредоточиться на неотложных делах.
Во-первых, нужно было поесть. Консервированная кукуруза ее особенно не привлекала, а когда Фиби подумала, что сделает из нее какое-то подобие каши, ее чуть не вырвало. Девушка решила отправиться на торговую факторию и совершить там рейд по складам. Конечно, Алекс и Грозный Рик там мало что оставили, но, вне всякого сомнения, там можно было найти что-нибудь съестное.
Едва ступив за порог, она чуть сразу не окоченела от пронизывающего ветра и поэтому поспешила вновь вернуться в хижину, плотно затворив за собой дверь.
– Отлично, Фиби, – сказала девушка самой себе, и было так странно слышать собственный голос впервые за это утро. – Хоть раз в своей жизни все тщательно взвесь и будь готова ко всему.
Она прошлась по комнате, встряхивая одежду, которую повесила сушиться у огня. Неизвестно почему, ночной кошмар не выходил у нее из головы.
Размышляя об увиденном во сне, Фиби надела все, что смогла обнаружить в доме, включая старую мягкую фланелевую рубашку. Когда мягкая ткань коснулась тела, девушку обдало волной странного запаха – терпким духом морских ветров и северных лесов и, собственно, запахом самого Алекса Хосмена.
У Фиби внезапно перехватило дыхание. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Но как только в момент охватившей ее дрожи в памяти всплыл образ Алекса, она сразу же успокоилась. Девушка видела Хосмена во всех известных ей ипостасях: дикарь, врывающийся в особняк ее отца; могучий защитник, спасающий из огня ребенка; моряк, бизнесмен, торговец. Мужчина, оплакивающий мальчика, которого любил как собственного сына. Она поняла, что никогда по-настоящему не боялась Алекса, и это теперь казалось ей столь странным.
– Хосмен не способен на убийство, – еле слышно прошептала Фиби.
Тяжело вздохнув, она не спеша застегнула рубаху, надела серый шерстяной чепец, натянула перчатки и сразу же вспомнила, как неуклюжие пальцы Алекса боролись с перчаточными пуговичками.
Присутствие этого мужчины ощущалось в каждом предмете хижины и в каждом уголке ее души и сердца. Фиби не могла не думать о нем, хоть это и было так некстати. Ей не стоило волноваться о Хосмене, ведь он отправился на большую землю… без нее, а она осталась в одиночестве.
Из грубого шерстяного одеяла девушка соорудила вполне пригодную плащ-накидку. Ей нужно было всего лишь пересечь двор, чтобы добраться до торговой фактории. Но за окном шел такой сильный снег, что уже на расстоянии вытянутой руки нельзя было разглядеть дороги.
Прикрывая лицо от ветра, Фиби вышла из хижины. Ее следы сразу же замело снегом, а спустя всего лишь несколько мгновений она вдруг поняла, что уже не видит дома.
Ослепленная пургой и едва сдерживаясь, чтобы не поддаться панике, девушка пошла назад, боясь заблудиться. Когда она наткнулась на деревянный порог, то чуть было не разрыдалась от радости.
Немного поразмыслив, как добраться до фактории и при этом не сбиться с пути, Фиби нашла оптимальное решение. Она отыскала моток бечевки и привязала одним концом к дверной ручке.
Держа в руках веревку и набрав в легкие побольше воздуха, девушка вновь распахнула дверь. Ледяной ветер терзал легкие, перехватив дыхание. Снежная метель грозила загнать обратно в хижину. Фиби так хотелось вернуться, свернуться калачиком у печи и молить Бога о том, чтобы снежная буря закончилась прежде, чем она умрет от голода.
Но в эти мгновения новая Фиби Бартон Кью твердо решила выжить.
Девушка пошла вперед наперекор снежной буре. Уже через десять шагов от мороза у нее онемели ноги. Еще через десять шагов показалось, что у нее уже нет ни пальцев, ни подбородка, ни носа. Фиби жалобно всхлипнула и вдруг совершенно неожиданно наткнулась на дверь торговой фактории.
– Нет! – закричала девушка, увидев, что дверь заперта на тяжелый висячий замок. – Только не это!
Истерика не поможет, она тут же прервала бесполезные рыдания. Топор… Нужно найти топор! Внушительных размеров колун с длинной ручкой висел на стене сарая, примыкавшего к фактории. Когда Фиби взяла его в руки, он показался ей куда тяжелее, чем выглядел. Проваливаясь по пояс в снег, девушка вновь добралась до дверей фактории и изо всех сил ударила по ним топором.
От удара руки у нее загудели, а промерзшее дерево не поддалось. Со второго удара лезвие топора застряло в дверной планке, не причинив ей особого вреда.
Стиснув зубы, Фиби ударила в третий раз, и от дверей откололась небольшая щепка.
– Я умру, если простою здесь еще немного, – пробормотала девушка, дрожа от холода. От этой мысли она пришла в ярость и, размахнувшись, обрушила топор на замок. Промерзшее железо хрустнуло, и он развалился.
Не веря в свою удачу, Фиби прошла в полутемный обледенелый магазин и собрала все продукты, которые только смогла найти.
Девушка набивала холщовый мешок банками ежевичного сиропа и яблочного соуса, консервированными ягодами и тушенкой. Не забыла и про кофейные бобы. Затем, перекинув мешок через плечо, она направилась к хижине. День стал сплошной белой метелью. Колющей, жалящей, воющей. Фиби абсолютно ничего не видела. Стоило ей сделать лишь один неосторожный шаг, и она могла заблудиться и замерзнуть насмерть всего лишь в нескольких шагах от дома. Девушка потянула за бечевку в кармане юбки. Ее противоположный конец по-прежнему был привязан к дверной ручке.
Оказавшись в теплой хижине, Фиби чуть не расплакалась от радости. Замерзшими руками она развела огонь и открыла банку яблочного соуса. Немного утолив мучивший ее голод, девушка уселась у камина и, смотря на огненные блики, постепенно успокоилась. Веки ее отяжелели, глаза начали слипаться, и вскоре Фиби заснула, совершенно вымотанная, но довольная собой.
