— Куда же ты, Тедди, дорогой! — завопила старая ведьма.
Несчастный портье слетел с кровати и рванул к выходу, но уже на третьем шаге врезался в великаншу, которая снова подхватила его на руки.
— Вах, как не хорошо, мой персик! — покачала головой Зульфия. — Не видишь, во что подружка наша превратилась? Вся надежда только на тебя, да!
— П-подружка? — пролепетал Тед, пытаясь понять, о чем это она толкует.
— Диана наша, красавица красноволосая! Эх! Вот, что с ней злые силы сделали! Да!
— Ди-ди-диана? — до полупьяного портье, наконец, начало доходить, что милые дамы явно не за ту принимают эту высушенную нимфоманку, но прежде, чем он успел возразить, его снова небрежно плюхнули на мягкую перину.
— Иди ко мне, мой сладенький! — старая ведьма, блестя глазами, по-пластунски ползла к Теду по гигантскому сексодрому.
— ААААААААА!!!!! — снова завопил портье и предпринял еще одну попытку к бегству, но был жестко водворен на место твердой дланью великанши. — Да это не Диана! — заорал он. — Я ее знаю! Она самозванка!
— АААААААААА!!!!!!! — заорала ведьма, преодолев, наконец, разделяющее их расстояние. — Сам самозванец! Ты ж не вампир! Ты ж смертный уродец!
— На себя посмотри, мумия!
— Удушу!
Ведьма, еще минуту назад страдавшая от вожделения, схватила подушку и попыталась действительно удушить, обманувшего ее ожидания, потенциального любовника. Тед успел увернуться, перекатившись через безобразно тело, и свалился на пол, больно ударившись коленями.
— Держи шельму проклятого! — запутавшись в шелке простыней, надрывала пересохшие связки вобла-сладострастница.
Услышав мощный рык, портье испугано пискнул: боковым зрением он уловил приближающийся трехметровый силуэт. Надеясь опередить Зульфию, по счастливому стечению обстоятельств оказавшуюся с другой стороны кровати, с проворностью профессионального спринтера, он рванул к двери. Но осознание того, что выход из комнаты перекрыт вражеской карикатурой на женщину в виде злобно ощерившейся карлицы, пришло уже в движении.
— Попался! — разведя в стороны руки-грабли, Саманта-Мария причмокнула пухлыми губами. — Марьяжник-динамист!
Тормозя на полном ходу, наш герой грохнулся на пятую точку. Продолжая скользить по гладкому паркету, лихорадочно перебирая конечностями, Теду в последний момент удалось изменить траекторию своего движения: красивое, но массивное тело одалиски, тяжело приземлилось в том месте, где только что трепыхался парень и, не удержавшись, накрыло собой злобно визжащую карлицу.
— Зульфия, корова ты толстожопая! — раздался придушенный писк из-под гигантского тела, после чего Саманта-Мария, вроде бы, перестала подавать признаки жизни.
Яга, маячившая на заднем плане дверного проема, предпочитала воздержаться от веселого забега своих товарок, но не от комментариев.
— Стреляла в сыча, а попала в усача, — злобно захихикало она, но при этом не преминула запустить в Тедди тяжелым мельхиоровым подносом.
Несчастному портье чудом удалось увернуться. Понимая, что от его проворности зависит его свобода, с квадратными от страха глазами, бывший вампир пулей рванул к лифту. Немного не рассчитав траекторию, высушенная сладострастница просвистела на своей верной метле аккурат возле его уха. Теда она не достала, но вожделенный путь к выходу перекрыла. А со стороны спальни уже приближалась собравшая себя в кучку Зульфия-ханум. Баба Яга, не теряя времени даром, жестом заправского дискобола взвешивала на руке блюдо. Тед заметался и попытался отскочить в бок. Панорамное окно встретило его с распростертыми объятиями. Опережая своих мучительниц на какие-то доли секунды, под аккомпанемент нелестных отзывов, Тедди-бой вышиб головой стекло и на несколько секунд отправился в свободный полет.
А по истечении этого краткого срока под окнами пентхауса с земли поднялся вампир: покрутил свернутой шеей, поскрипел сломанными ребрами и счастливо улыбнулся, продемонстрировав луне блеснувшие белоснежные клыки. Выдернув, застрявший в голове осколок толстого стекла, Тед, с вновь обретенной силой, швырнул его в, маячившие в разбитом окне, силуэты.
— А жизнь-то налаживается! — радостно протянул вампир, увидев, что снаряд достиг цели: высушенная голова дернулась и, нелепо взмахнув руками, мумия скрылась из виду. Следующие меткие снаряды заставили исчезнуть Зульфию и едва оклемавшуюся Саманту-Марию. Бабе Яге хватило мудрости не высовываться. Хмыкнув, наш герой снова расплылся в блаженной улыбке. — Точнее не-жизнь! А это даже еще лучше!
На фасаде отеля "Хостел-люкс" вздрогнула одна из химер и приобрела в лунном свете очертания крупного ворона. Склонив голову на бок, птица пристально наблюдала за удаляющимся в сторону центрального входа весело насвистывающим вампиром. Потом, вздохнув, нахохлилась, покосилась на розовеющий зарей восток и пробормотала:
Все быть оплачено должно,
И до скончания дней отныне
Глад будет жечь твое нутро,
Как жажда жжет песок пустыни.
Прямо из стены рядом с вороном возникло мерцающее приведение.
— В глазах всех птиц напрасно расставляется сеть, а делают засаду для их крови и подстерегают их души. Таковы пути всякого, кто алчет чужого добра: оно отнимает жизнь у завладевшего им**, - согласилось оно.
— Если бы все было так просто, Сэм, — покачал головой Мун.
— Тогда безопасно пойдешь по пути твоему, и нога твоя не споткнется,** — возразил призрак и, помолчав, добавил: — Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых; оставь его, не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо; потому что они не заснут, если не сделают зла; пропадает сон у них, если они не доведут кого до падения; ибо они едят хлеб беззакония и пьют вино хищения.**
— Если бы все было так просто… — повторил ворон и тихо продекламировал:
Ужасен и опасен всем он,
Продукт волшебных перемен.
Но если пробудится демон,
В крови потонет наш домен.
*Кодзики
**Ветхий завет. Книга притчей Соломона.
НОЧЬ ТРЕТЬЯ
Глава шестнадцатая
О СУДЬБАХ НЕКОТОРЫХ ПОРТЬЕ
Kagami, Kaverella_de_Vine
Тедди ввалился в пустой холл. С кухни уже доносились запахи сдобы, свидетельствующие о том, что ночь подходит к концу. Скоро должна была появиться и сменщица. Взгляд возрожденного вампира скользнул по стенам, ненадолго остановился на зеркальном потолке. Отражение продемонстрировало засаленный воротник униформы портье и изрезанный стеклами, местами окровавленный сюртук. Тед вздохнул, но тут же счастливо улыбнулся. В нынешнем состоянии упыря бедолага чувствовал себя все же комфортнее.
— Как там говорят? — хмыкнул вампир. — Не было бы счастья, да несчастье помогло? — и добавил, покосившись на потолок снова: — B я снова неотразим!
Входная дверь открылась и в холл проскользнула немолодая приятная женщина в униформе персонала под распахнутым пальто.
— Привет, Тедди. Как тут дела? — улыбнулась она вампиру.
— Да все, как всегда, ничего интересного, — заверил портье сменщицу. — Ну, а мне пора баиньки, — Теодор сделал женщине ручкой и поспешил в облюбованное ранее подвальное помещение.
В подвале было невыносимо жарко. Тедди нащупал шнур выключателя, дернул за него и был пребольно укушен за палец задремавшим на этом самом шнуре тараканом. Тот, видимо, спросонок не разобрался, что был потревожен почти законным хозяином помещения. Зажегся неяркий свет. Вампир, ругаясь и тщетно нащупывая в кармане несуществующий баллончик с дихлофосом, сделал шаг, споткнулся и шлепнулся на грузное тело своего предшественника — портье Семена. Старик лежал на полу забулдыжной звездой, громко похрапывая и выкрикивая отборную матерщину.
— Похоже, Кали переборщила с божественным снотворным, — сползая с живота старого портье, проворчал Тедди.
Воспаленный глаз товарища Семена отворился навстречу молодому вампиру и впился бдительным взглядом в его лицо.
— Ты кто? — озадачился старый портье.
— Пор…тье… — напугано ответил Тед.
— Ты кто? — снова спросил Семен, схватив вампира за руку.
— Тед, ночной портье.
Воспаленный глаз подозрительно осмотрел местность, в которой валялось тело его хозяина.
— Ты меня похитил? — дрожащим голосом изумился старик.
Тедди удивился не меньше:
— На фига?
Товарищ Семен схватил молодого портье за ухо и потянул на себя.
— Ты проводишь надо мной опыты?
— Ай, больно! Вы идиот, да зачем мне это?
Цепкие пальцы-колобашки старика ловко перескочили с уха вампира на его нос.
— Что ты со мной сделал?! — чуть ли не прокричал Семен. — Я не могу пошевелиться!
Тедди-бой прогнусавил:
