– Ну, так и жди. Скоро уже. И… – он на секунду задумался. – Спасибо тебе за медсанбат. Большое вы дело сделали.
Вернувшись в сарай, я присел в углу. Усталость навалилась на меня, и сейчас хотелось только одного – хоть немного отдохнуть. Да и гимнастерку надо было хоть как-то залатать, не сверкать же дырками на глазах у всех? Поэтому, подремав часок, я поднялся и отыскал во дворе свою кружку с недопитым чаем. Она так и стояла на бревне, никто на нее не позарился. Глотнул чай – получшело! В приподнятом настроении я пошел искать Гогоберидзе. Как я уже понял, он тут исполнял обязанности ротного старшины. Стало быть, все обмундирование – его вотчина.
Выслушав мою просьбу, Гогоберидзе пожал плечами:
– Нету у меня ничего. Сам пойми, тут у нас движение сильное. Одни приходят, других… увозят. Никто еще форму сносить не успел, откуда мне замену брать? На кого выписывать? Все в своей форме приходят и… уходят.
– А каптерка у тебя чем тогда заполнена? Может, там порыть? Глядишь, и найдется что-нибудь? Я ж у тебя не комсоставскую шинель прошу?
– Ты вот что – не лезь в чужие дела! Понял?! А то тут таких резвых уже знаешь сколько было?
– Так какие же это чужие дела? Гимнастерка у меня одна, больше нету. И спина под ней тоже не дядина.
– Тебе каким языком повторять? Или по-другому объяснить?
– А здоровья на объяснялки хватит?
Гогоберидзе посмотрел на меня недобрым взглядом и отвернулся. Говорить со мной он явно не хотел.
Время близилось к ужину, и я вернулся в сарай. Ужин, вечерняя поверка, отбой – стандартная армейская жизнь. Ночью я прижался спиной к соседу, ноги засунул в сено… словом, выспался нормально.
После завтрака нас опять построили напротив сарая. Явилось все наше командование, с капитаном во главе.
Командир роты сегодня был в настроении, и сильного разноса не последовало. Пообещав в самом ближайшем будущем передовую, капитан упомянул о вчерашнем происшествии. Подал он это как грамотное выполнение его приказа. Сообщил, что вышестоящее руководство в курсе всего и выражает удовлетворение нашими действиями. Отметил он нескольких бойцов, в том числе и меня. После чего и приказал мне выйти из строя. Сверкая свежими дырками на обмундировании, я промаршировал на центр площадки. Капитан удивленно на меня посмотрел.
– Рядовой Леонов! Потрудитесь объяснить свой безобразный внешний вид!
– На пожаре, товарищ капитан, гимнастерку прожгло!
– Это я уже видел вчера! Стыдно вам должно быть, Леонов! Старослужащий, а ведете себя как первогодок! Что, вечера и ночи не хватило, чтобы гимнастерку заменить?
– Так точно, товарищ капитан, не хватило! Рядовой Гогоберидзе, когда я к нему обратился, заявил, что у него нет запасного обмундирования. Зашить дыры мне было нечем. Иголки и нитки у меня тоже нет.
– Гогоберидзе! – рявкнул капитан. – Ко мне бегом – марш!
Тот пулей выскочил откуда-то из задних рядов.
– Товарищ капитан, по вашему приказанию…
– Форма на него есть?
– Надо проверить, товарищ капитан…
– А вчера, что – времени не хватило? Егоров!
– Я, товарищ капитан! – ответил стоявший за его плечом лейтенант.
– Возьмите трех бойцов и принесите сюда все гимнастерки из каптерки старшины!
– Есть!
Лейтенант и трое бойцов отправились в каптерку. В ожидании их прибытия капитан прохаживался вдоль строя. Настроение у него стремительно портилось с каждой минутой. Это было видно по лицу. Топот ног – и пред строем появились бойцы, нагруженные связками обмундирования. На первый взгляд в эти гимнастерки можно было бы свободно переодеть значительную часть роты.
– Все?
– Никак нет, товарищ капитан! – ответил Егоров. – Просто все сразу не унести, надо было бы еще несколько человек с собой взять. Да и так мы только гимнастерки брали.
– Достаточно! Гогоберидзе!
– Я, товарищ капитан!
– Откуда у вас столько формы? Месяц назад проверяли – столько не было?
– Ну… вот… сберег понемногу…
– Да? Вам бы в цирке фокусником выступать, отбою от публики не было бы! Старший лейтенант Городня!
– Я, товарищ капитан!
– Назначить нового старшину роты! Принять дела у Гогоберидзе, провести ревизию содержимого каптерки! Доложить мне немедленно по исполнению!
– Слушаюсь!
Старшину аж повело вбок, он даже пошатнулся. Однако это был еще не конец.
– Гогоберидзе!
– Я, товарищ капитан!
– Комплекция у вас с Леоновым одинаковая, так что отдайте ему свою гимнастерку. А его гимнастерку возьмите себе, отремонтируйте и дырки зашейте. Вечером доложите об исполнении старшему лейтенанту Городне. Предъявите ему сделанную работу. Выполнять!
На глазах у всех мы с Гогоберидзе поменялись обмундированием. Его гимнастерка оказалась мне впору. А вот он в моей одежке выглядел, мягко говоря, не очень. Ну что ж, жадность фраера сгубила…
– Разойдись!
И нас погнали на тренировки по штыковому бою. До обеда мы тыкали вязанки соломы винтовками с примкнутым штыком. Командовал этим занятием еще один лейтенант. Фамилии его я не знал, но за глаза его кликали Журавлем. Лейтенант действительно издали на него походил. Длинноногий и поджарый, двигался он как-то рывками. Однако дело свое знал, и инструктор из него был серьезный. Так что новая моя гимнастерка скоро промокла от пота. После обеда все повторилось. В итоге к ужину мы все еле волочили ноги. Судя по недовольному ворчанию бойцов, они относили эти занятия на счет плохого настроения капитана.
Глава 24
После ужина начал накрапывать небольшой дождь, и вся рота потихоньку перебралась в сарай. Я уселся у стены и собрался малость подремать. Стоило только закрыть глаза, как кто-то весьма нелюбезно заехал мне по сапогу. Рядом сдавленно крякнул Микляков. Открыв глаза, я увидел группу бойцов, человек шесть, которые стояли около меня. Игоря они бесцеремонно отпихнули в сторону, и сейчас он переминался с ноги на ногу метрах в шести от меня.
– Что стряслось, славяне? – не поднимаясь, спросил я.
– Поговорить надо бы, – неопределенно высказался один из них. – Выйдем?
В сарае стало неожиданно тихо, было слышно, как вдали в деревне кто-то работал пилой.
– Говори тут, у меня от людей секретов нету.
– Ну, как знаешь. Вопросов к тебе тут накопилось, пора бы и ответить, а?
– Это какие же ко мне вопросы есть? И у кого, если не секрет?
– А хоть бы и у меня, – выдвинулся вперед коренастый боец. Крепко сбитый, явно не слабак, движения плавные. Пилотку он предварительно снял и заткнул за пояс. Значит, предполагает, что может ее уронить? Почему? Вон и у других также пилотки за поясом. Драться собираются?
– Излагай.
– Ты бы встал, когда к тебе люди пришли, невежливо это – вот так сидеть, когда другие стоят.
