Родственник Василия Ивановича, Климент Чулков, при императоре Петре I был стольником, а затем руководил оружейными заводами в Туле. В родовых дворянских книгах того времени можно встретить указание, что прадед Василия, Иван, жил в Москве и был награжден имением в 1619 г.
Сам фаворит императрицы родился в 1709 г. Современники считали его человеком без особых дарований: он не умел нравиться, не был особенно образован и остроумен, не обладал выдающимися ростом и фигурой и, как тогда говорили, «был слишком прост». При этом Василий обладал покладистым и спокойным нравом и приятной внешностью. Щеголем он никогда не был, но отличался повышенной опрятностью, что в те времена вызывало удивление. Среди особенностей характера Чулкова придворные мемуаристы отмечали немногословность, умение быть «всегда под рукой», острый слух и бесшумную «кошачью» походку. При дворе цесаревны находилось место людям с разнообразными способностями. Василий с 1739 г. получил должность придворного истопника. Под его ответственностью находились все печи и камины, заготовка дров, чистка дымоходов и другие сферы дворцового печного хозяйства. Своей немногословностью и ненавязчивостью Чулков постепенно заслужил доверие императрицы. Его незатейливый мягкий «домашний» облик служил ей отдушиной среди неискренности и показного блеска придворных. Известно, что опасавшаяся за свою жизнь и свободу, имевшая многочисленных недоброжелателей при дворе императрицы Анны цесаревна страдала ночными кошмарами. По словам придворных фрейлин, она «часто просыпалась и кричала во сне». Здесь и пригодился ей верный Чулков, бессменно дежуривший у дверей опочивальни и приходивший к ней по первому ее зову. За верную службу в конце февраля 1742 г. Василий Чулков был удостоен камер-юнкерского звания. Через год он получил должность метр-де-гардероба. С этого момента он постоянно находился около покоев императрицы днем, а ночью располагался на специальном топчане прямо в комнате возле дверей. По свидетельству современников, за годы подобного дежурства у Чулкова выработалась «профессиональная бессонница» – он совсем не мог спать ночью, а днем чутко дремал в особом кресле рядом с опочивальней императрицы. Со временем превратившись из «друга сердечного» в верного помощника, Василий Чулков получил в дар от Елизаветы имение Архангельское. В 1751 г. ему был пожалован титул действительного камергера, а через год он был удостоен ордена Святой Анны. В исторических данных не отмечено, чтобы Василий Иванович злоупотреблял своим особым положением при императрице. Разумеется, он пользовался ее исключительным доверием и был вхож к ней в любое время, что означало его огромное влияние при дворе. Известно, что многие вельможи пытались заручиться его расположением при решении личных вопросов. В 1756 г. Василия Чулкова наградили орденом Святого Александра Невского. Через четыре года ему было присвоено звание генерал-поручика, а весной 1762 г. он был отставлен от службы в звании генерал-аншефа. Скончался Василий Иванович в собственном имении в 1775 г.
Арман Лесток (1692 – 1767)
Этот непревзойденный мастер закулисных интриг, граф, государственный деятель, придворный медик и фаворит родился в 1692 г. Герман (или Арман – на французский манер) Лесток оставил во Франции старинное, но обедневшее поместье с портретами своих именитых предков и отправился искать счастья при дворах европейских государей. Заслужив там репутацию «аптекаря и хирурга», Лесток в 1713 г. появился при дворе Петра I. Отличаясь щегольством, обходительностью и приятной внешностью, Арман очаровал буквально всех и приобрел расположение самого императора. Он был неплохим медиком, но гораздо больше – повесой и беззастенчиво пользовался вниманием женщин. При этом постоянно сидел без денег и был известен как завзятый кутила. Петр I закрывал глаза на шалости своего аптекаря, оплачивал его карточные долги, но это не могло длиться вечно. Пробыв примерно семь лет при русском дворе, Лесток так и не научился осознавать грань ему дозволенного и в результате был отправлен в казанскую ссылку с формулировкой «за обольщение дочери знатной персоны».
После смерти императора Петра Екатерина I, по некоторым сведениям, также одаривавшая Лестока своей благосклонностью, вернула провинившегося фаворита ко двору и снова сделала его придворным хирургом.
Неунывающий интриган, авантюрист и повеса, Лесток заслужил безусловную симпатию опальной цесаревны. Он всегда был в курсе последних сплетен, знал, где можно раздобыть денег, и близко общался с посланниками европейских держав при русском дворе. К Елизавете Арман Лесток был вхож в любое время и, по словам современников, «весьма с ней фамильярен». Со временем из «сердечного друга» он превратился в доверенное лицо, востребованное более по своим профессиональным качествам, нежели по личным. Именно к нему часто обращалась цесаревна с просьбой прописать снадобье от «любовных недугов», происходивших от ее новых «симпатий». Лесток не был ревнив или мстителен, удачно совмещая европейское пренебрежение к условностям с истинно русской ленью. Ему нельзя было отказать в известном политическом чутье. Именно поэтому, не довольствуясь сложившимся положением вещей, он деятельно вмешивался в закулисные дворцовые интриги. Являясь по сути одним из вдохновителей дворцовой авантюры 1741 г., он до самого последнего момента только обнадеживал и подталкивал цесаревну к активным действиям, обещая ей поддержку европейских посланников и их королевских домов. Окончательный же выбор был за самой Елизаветой, и когда наступил благоприятный момент, Лесток не преминул им воспользоваться. За свои неоценимые услуги лейб-медик после благополучного исхода дворцовой авантюры получил неограниченный доступ в покои императрицы, оплату всех своих долгов и материальные пожалования. Кроме того, предприимчивый Лесток обрел возможность большого влияния на государственные дела. Многие придворные пользовались его протекцией при решении личных вопросов, за что, по свидетельству современников, выкладывали немалые суммы. По слухам, этому Лесток научился еще у Екатерины I. Известно, что жена Петра не гнушалась за свое ходатайство перед самодержавным супругом или передачу в нужный момент особой челобитной брать с сановников гонорар в виде комиссии со «стоимости дела» и аккуратно откладывала полученные деньги впрок. Собранные за годы супружества средства она размещала в двух европейских банках, и только ее скандальная связь с камергером Виллемом Монсом положила конец этой идиллии. Разгневанный Петр I арестовал счета неверной жены и конфисковал их содержимое. Говорят, что лейб-медик был причастен к приключению императрицы и от неминуемой расправы его спасло только чудо. Влияние Лестока при дворе было настолько велико, что буквально все стремились заручиться его поддержкой. Суровый вице-канцлер А. Бестужев-Рюмин вынужден был находить с ним общий язык, хотя и считал лейб-медика тайным агентом иностранных держав. Время показало, что вице-канцлер был прав. Классическая галльская веселость сочеталась у Армана Лестока с истинно немецкой практичностью. Понимая, что прежние заслуги забываются, а сегодняшний почет не может длиться вечно, Лесток вел свою дипломатическую игру с иностранными посланниками и их государями. Профранцузская политика, к которой он склонял императрицу, имела простое объяснение: историческая родина выплачивала фавориту пенсию, которую он исправно получал, не довольствуясь придворным жалованьем и различными побочными доходами. Такое двуличие возмутило принципиального Бестужева, и он окружил Лестока пристальным вниманием, не имевшим ничего общего с личным расположением. Из добытых им сведений явствовало, что означенный лейб-медик, кроме того, интриговал в пользу Пруссии, в результате чего получил от нее титул графа и пенсию. Возмущению канцлера не было предела. Но императрицу это, казалось, не особенно волновало, и только в 1745 г. Бестужев получил прямые улики служебной неверности фаворита. Предъявленная им императрице изъятая у А. Лестока переписка с представителем Франции маркизом Жаком Шетарди привела к опале Лестока и высылке маркиза за пределы страны. К измене Лестока Бестужев отнесся, как к личному делу. Он по-прежнему собирал компрометирующие материалы на вероломного фаворита, и через три года его усилия вновь увенчались успехом: допущенная в секретной переписке неосторожность привела лейб-медика к аресту и обвинению в государственной измене. Бестужев торжествовал. Императрица, если это было необходимо, умела отличать личное от государственного. Тайная канцелярия, в застенки которой был брошен А. Лесток, прямым ходом вела к смертному приговору. Но милостью императрицы Арман и на этот раз избежал жестокой казни. Опального фаворита заточили в крепостные казематы, а в 1753 г. отправили в ссылку в Великий Устюг. Только распоряжение императора Петра III, сменившего Елизавету на российском престоле, освободило ссыльного лейб-медика. Император, большой поклонник Пруссии, любезно вернул злополучному фавориту отнятые за его провинности имущество и звания. Умер Арман Лесток в 1767 г. В петербургской топонимике фамилия Лесток увековечена в названиях Лештукова моста (через Фонтанку) и одноименного переулка рядом с театром имени Г. Товстоногова. Это объясняется тем, что придворный лейб-медик имел в свое время в том районе пожалованные ему участки земли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
