— Алло?
— Кларк? — недоверчиво пророкотал Бишоп, тут же ехидно заметив: — Гляди-ка, привел же бог, дозвониться до тебя. Не соизволишь ли ты, уделить мне минутку твоего драгоценного внимания и переговорить со своим начальством?
— Мистер Бишоп, я…
— Немедленно вылезай из этой дыры, черт тебя побери! — взревел разъяренный капитан. — Что за моду взяли! Как скроются с моих глаз, так ни слуху, ни духу! Я что, словно старая гадалка должен гадать, что там у тебя происходит?! — бушевал он. — Только не говори, что ты была настолько занята, что забыла доложиться своему начальству, если ты конечно еще помнишь, что такое существует на свете!
— Капитан, я не хотела докладывать вам раньше времени о том, во что должна была прежде внести ясность, — быстро проговорила Эшли, когда выдохшийся Бишоп, сделал невольную паузу. — И, потом, я была в таком месте из которого не было никакой возможности связаться с вами. Но, я просила дозвониться к вам директора здешнего антропологического музея.
— Если ты имеешь в виду эту чокнутую Эрб, то весь ее разговор сводился к тому, что щит, подаренный тебе галерей Фрискина, принадлежит резервации, что мы должны его вернуть и точка, — хмыкнул Бишоп, понемногу отходя. — Еще, по твоей милости, я имел удовольствие пообщаться со здешним шерифом. Слушай, Кларк, тихая девочка, что ты там ему наговорила? Едва я назвал твое имя, как он словно с цепи сорвался, а у меня язва… Сколько раз я вам говорил: на чужой территории будьте вежливы и кротки как агнцы. А ты что? Показал ему свои зубки? Мы добрых пол-часа только тем и занимались, что орали, посылая друг друга на хрен. На мой вопрос почему он не поднимет свой зад, когда на его территории пропадают полицейские, он заявил, что не обязан нянчиться с кем бы-то ни было. И что если у меня теряются агенты, то я могу прислать еще пару тройку ищеек, а ему и без того есть чем заняться. Словом, ужасно милый парень, этот шериф.
Эшли почувствовала себя отомщенной, за что была бесконечно благодарна Бишопу. Она бы дорого дала, чтобы присутствовать при том, как эти двое бряцали друг перед другом доспехами.
— Вы уже знаете о Гарди?
— Да уж, извещен. Знаешь Фреда и Алана?
— Первоклассные детективы, асы слежки.
— Ну так вот, твой профессор надул этих асов, как какой-нибудь Джеймс Бонд сопливых пацанов. Он смылся от них в аэропорту и не говори мне, что он объявился в Уошборне.
— Он объявился в Уошборне, кэп, и погиб, почти так же, как Фрискин, Боб и Стоун.
— Дер-рьмо, — сквозь зубы выругался Бишоп. — Ладно, ты-то когда думаешь выбираться от туда?
— Завтра я буду в Мичигане.
Но первое, что на следующий день с утра решила сделать Эшли, это встретиться с Джози. И разумеется, под щеткой дворника "скаута" уже была сунута штрафная квитанция.
— И вам доброе утро, шериф, — хмыкнула Эшли, бросая ее к валявшимся на переборной доске квитанциям.
Она напомнила себе, что надо не забыть оплатить их прежде чем уедет из Уошборна.
Зачем она ехала к Джози, после вчерашнего разговора, Эшли не знала. Была ли способна Джози ответить на ее вопросы? Захочет ли вообще отвечать на них? И почему, после всего случившегося, индианка снова заняла глухую оборону? А может, Эшли хотела еще раз убедиться, что все произошедшее в хижине Ждущего у Дороги, не было сном или игрой разыгравшегося воображения, уж очень странным дымом окурил ее Ждущий у Дороги.
Мысленно пересказав всю эту странную историю языком рапорта, она не могла не признать, что все это звучит нелепо и бредово. Кого она сможет убедить в правдивости произошедшего, если сама сомневается в этом? Но если умолчать, что тогда писать в рапорте?
Против обыкновения, в этот утренний час в зале музея царила суматоха и приподнятое оживление. Рабочие в синих комбинезонах что-то привинчивали, приколачивали, подводили провода. Две богемные личности в стильных очках с желтыми стеклами и волосами окрашенными в разноцветные прядки, — причем Эшли затруднялась бы сказать, кто из них женщина, а кто мужчина, оба были в кожаных штанах и свободных блузах — одевали, установленный на постамент манекен в костюм индейского вождя. На нем уже красовался пышный убор из перьев, спадающий длинным шлейфом до пола. Молодые люди прикрепляли к пластиковой руке манекена томагавк. Мимо прошла группка из трех представительных особ, критически осматривющих выставку.
Эшли подошла к растянутому на стене поясу-вампуму украшенному ракушками, сушеными плодами каких-то растений и иглами дикобраза. Из прочитанного ниже пояснения явствовало, что пояс изготовлен примерно в конце восемнадцатого века. Приглядевшись к нему, она заметила, что в расположении нашитых на него ракушек и бусин, прослеживается некая закономерность, но это даже отдаленно не походило на узор. Помнится Стенли говорил, что в поясах-вампумах зашифровывалась информация о том, к какому роду принадлежит его владелец.
Эшли перешла к домотканому ковру по которому, грубовато примитивно, со множеством прямых углов, был изображен повторяющийся узор коня и человеческой фигуры.
Под ковром стоял кувшин и Эшли удивилась насколько его рисунок был похож на символ Инь и Янь. Рядом с ним лежало блюдо с вписанной в середину композицией: хищная птица, несущая в когтях крупную рыбу. Всмотревшись в нее Эшли увидела, что затейливое, вычурное изображение выведено одной сплошной линией. Эшли быстро отошла от стенда и повернула к выходу, но ее внимание привлекло расписное блюдо с рисунком удивительно гармонично изображающего птицу и профиль человека. Тотем и человек сливались, переходя один в другой и были неотделимы друг от друга.
— Мисс? — подошел к ней знакомый по первому посещению охранник.
— Директор Эрб у себя? Я бы хотела повидаться с ней.
— Она уехала вчера вечером.
— А когда вернется?
— Не сказала.
— Тогда передайте это ей.
— Да, мисс, — коротко ответил охранник, принимая от Эшли конверт с копией бумаги Арчи Стоуна, в которых рассказывалось о смерти деда Джози, Джошуа.
Эшли вышла из музея и отправилась обратно в отель, думая о Джози. Живя среди индейской философии, зашифрованной в примитивных рисунках и амулетах, Джози так и не смогла принять глубинного смысла ее народа — единения с миром природы. Она оставалась плотью своего времени.
Эшли притормозила возле ресторанчика "Матушки Клэр". Покинуть Уошбор не попробовав напоследок ее оладий, было бы непростительно. Женщина встретила ее с искренним радушием, заявив, что уж кого-кого, но настоящую леди, что однажды посетила ее ресторан, она конечно запомнила. Проводив гостью к лучшему столику у окна, матушка Клэр принесла ей оладьи и кружку горячего, крепкого кофе. Именно такого в каком нуждалась сейчас Эшли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
