собой плохую погоду из России?
– Не знаю, – пожал плечами и улыбнулся в ответ. – Не ставлю себе такой задачи. Так получается.
Она рассмеялась. А, увидев пирожные, мгновенно покраснела.
– Ты купил мой самый любимый швейцарский десерт. Не нужно было.
– Эклеров в меню не обнаружил, пришлось довольствоваться этим.
– Ты до сих пор помнишь мои предпочтения? – она покраснела еще больше.
– Я много чего помню, Настя. Память, к сожалению, хорошая. Не подводила еще ни разу.
Она загрустила, повисла неловкая пауза, и я понял, что не нужно было так говорить.
Но фраза сама слетела с губ. Иногда я корил себя за прямолинейность и паршивый характер, но переделать себя уже не мог.
Решил исправить ситуацию. Взял ее за руку и произнес:
– Ты лучше расскажи о себе. Как дела? Как Ирина?
– Вадим, мне так неудобно, что пришлось звонить тебе… – начала Настя.
Но я сразу же перебил ее:
– Т-ш-ш, – приложил палец к губам. – Давай поговорим, не о том, почему ты обратилась ко мне… А просто так… Как ты жила все это время в Швейцарии? Помогло лечение Ирине?
– Хорошо, давай, – она выдохнула и начала рассказывать: – Ты даже не представляешь, какой у Иры за год произошел прогресс. Она уже ходит! Сначала на костылях, а теперь с тростью. Разговаривает. Еще не совсем хорошо, растягивая немного слова и заикаясь, но это чудо какое-то. Так врачи говорят. Ей, видимо, очень подошли лечение и климат. В общем, все сложилось, как нельзя лучше. Она освоила интернет. Вступила в группу людей с похожими проблемами. Делится с ними своим опытом, подбадривает… А еще изучает профессию флориста. Ей доктора посоветовали работу, связанную с ручным трудом, чтобы разрабатывать пальцы. Она уже прошла экспресс-курсы, и ее взяли помощницей в цветочный магазин. Здесь очень хорошо относятся к людям с ограниченными возможностями. Всячески поддерживают. Да и она, конечно, сама молодец. Ирина просто боец! Не сдается и идет только вперед…
– С такой-то поддержкой, – сказал я. – не мудрено. Ты же всю себя ей посвятила…
Настя отвела взгляд и посмотрела в окно.
– Я не могла по-другому…
Я вздохнул и задал мучавший все это время вопрос:
– Ну, а ты как ты?
Она вытащила ладонь из-под моей руки, откинулась на спинку стула и произнесла:
– Не очень. Я развожусь. Алекс мне изменяет.
Я прикрыл на секунду глаза. Что-то подобное и ожидал услышать.
– Причем с разными женщинами, – добавила она. – Я не раз ловила его с молоденькими медсестричками на работе. Он говорит, что полигамен, и ему не хватает острых ощущений, но любит по-настоящему только меня.
Настя печально вздохнула, а я усмехнулся. Национальности разные, а «лапша на уши» одинаковая.
– Он говорит – это нормально, – продолжила она тем временем. – И сейчас в Швейцарии все чаще практикуют «открытые отношения». И даже его родители пришли к такому формату. Но я так не могу… – она наклонилась вперед, посмотрела мне в глаза и спросила: – Может, я не права? И действительно застряла в «средневековье». Не умею расслабляться и получать от жизни удовольствие, как говорит Алекс? Мир меняется, не стоит на месте, а я увязла в прошлом? В своих комплексах, страхах и…
– Не пори чушь, – перебил ее и стукнул кулаком по столу. Люди обернулись на нас, а Настя цикнула. Я понизил голос и слегка пододвинул к ней стул. – Твой дорогой муженек промыл тебе мозги. Ни где ты не застряла! И это нормально не принимать измену супруга. Кому-то комфортно жить в открытых отношениях, а кому-то нет. Это выбор каждого. Обычно людей никто не заставляет ходить «налево». И если ты не хочешь спать с кем-то кроме Алекса и жить с изменщиком, то это всего лишь означает, что твои жизненные понятия отличаются от его. Не более того. И ваши дорожки на данном этапе разошлись. Прими это и иди дальше.
– Спасибо, Вадим, – она с облегчением выдохнула. – Ты даже не представляешь, как помог мне. Ведь после слов Алекса я стала сомневаться в своей нормальности или ненормальности. Я уж и не знаю. Ведь эти понятия сейчас сильно подменены, – Настя нервно рассмеялась, а потом, опустив локти на стол, взялась руками за голову. – Я так и не нашла здесь подруг. С коллегами по работе мы просто общаемся. А свободное время я полностью посвящаю Ирине и мужу. Мне даже не с кем поговорить по душам… А иногда так хочется. Я даже начала забывать русский язык.
– Чтобы не забывать, звони мне чаще, – я улыбнулся.
Она улыбнулась в ответ, а потом сама взяла меня за руку и, заглянув в глаза, спросила:
– А ты как? Расскажи о себе. А то мы все обо мне, да обо мне.
– Я хорошо, – сделал глоток кофе.
Настя явно не ожидала такого лаконичного ответа. Подождала пару минут и, осознав, что дальше я не собираюсь развивать тему, повторила попытку:
– И все? Просто хорошо?
– Хотя… Нет, не так.
Она приготовилась слушать, а я, сделав вид, что размышляю, в конце выдал весьма лаконичное:
– Сейчас значительно лучше, чем было раньше.
Настя явно расстроилась:
– Прости, что снова треплю тебе нервы, да и себе, если честно тоже. Но мне не к кому больше обратиться. Мне нужен хороший адвокат. Мы взяли с Алексом квартиру в ипотеку. Но, естественно, большую часть выплачивал он. Я тогда была в такой эйфории, что, конечно же, не оформила брачный договор. Ведь собираясь замуж, не думала о разводе, а вот теперь возникло огромное количество нюансов. Если суд решит поделить выплаты пополам, то я не смогу каждый месяц отдавать такие огромные суммы. Мне нужен хороший юрист, чтобы найти решение этой проблемы, да и других тоже. Я понимаю, что с русским адвокатом мне будет легче общаться, –
