- Послушайте, что же вы молчите, это в конце концов невежливо! Кто командует этой посудиной, полной грубиянов?
- Я! - пробормотал один из них, к которому вернулся дар речи.
- О, очень рад! Позвольте представиться: герцог Мекленбургский, и кстати, вы ни хрена ничем не командуете, поскольку я взял вашу посудину на абордаж. Так что или вы сейчас сдадитесь со всеми своими людьми, или... море глубокое!
Бедолага датчанин пытался уяснить смысл слова "rabano" и совсем запутался. В который раз ловлю себя на том, что обширные знания Иогана Альбрехта в языках играют со мной злую шутку. Я, несмотря ни на что, привык выражаться и мыслить как житель России начала XXI века, и речевой аппарат Мекленбургского принца послушно выдает эти словесные перлы, шокируя окружающих. Мои приближенные уже привыкли к моей манере выражаться и не обращают внимания, а остальные нередко зависают. Что же, повторяю все то же самое на немецком. Красота! Недаром Ломоносов говорил, тьфу, скажет, что на немецком хорошо говорить с неприятелем. Все сразу становится понятно. Переоценил я образованность датских моряков.
Но дело сделано, и датский горнист играет отбой. Половина датчан слышит команду и дисциплинировано возвращается на свой корабль. Остальные в горячке боя его игнорируют, но капитан Гротте свое дело знает и, поняв, что враг отступает, усиливает натиск. Так что отступление превращается в бегство, а вернувшись на свой пинас, они обнаруживают, что он уже захвачен. Сейчас самый ответственный момент. Если кому-то из датчан придет в голову блажь сопротивляться, они нас сомнут. Но перелом уже произошел, и люди, только что отчаянно дравшиеся в абордажной схватке, повинуясь команде своих обезоруженных офицеров, послушно складывают оружие. На "Марте" торопливо рубят канаты, пытаясь отцепиться от датчанина. Выскакиваю на фальшборт и ору во все герцогское горло:
- Ян! Хайнц! Куда вы, черт вас дери, собрались? Я что, один должен призы брать?
Еле успеваю пригнуться, ибо мои верные мушкетеры, не разобравшиеся, что происходит, пытаются подстрелить своего работодателя. Я в ответ отчаянно матерюсь и в утренних сумерках вижу, как вытягиваются лица Петерсона и Гротте.
- Ваша светлость, это вы?
- Нет, mat vashu! А кто же еще!
- Но как?
- Да никак! Вы что же это, и впрямь думали, что я буду спокойно смотреть, как какие-то обалдуи пытаются взять на абордаж мою собственность? Да вы там с ума сошли! Ну-ка, абордажную партию сюда, пока датчане не очухались. И поживее вы, тараканы беременные!
Кое-как поставив паруса, начинаем движение к берегу. Значительную часть датчан во главе с офицерами я сразу, от греха, отправил на "Марту". Так что командует пленными Клим. Капитан Гротте с тремя десятками мушкетеров помогает ему контролировать ситуацию. Хайнц сразу заявил, что меня одного теперь ни за что не бросит, и перешел на захваченный пинас. Похоже, ему стыдно, что он не вызвался участвовать в ночной авантюре. Ну, ну.
Когда остальные датчане поняли, что произошло, было уже поздно. Гнаться за нами никто не стал, и можно было немного расслабиться. Я стою на кормовой надстройке и слушаю рассказ капитана Хайнца. Оказывается, датчане поздно заметили "Марту" и схлопотали безответный залп из пушек в упор. В принципе заметно. Но датчанин ловко сманеврировал и корабли сцепились. В этот момент датчане кинулись на абордаж, но наши мушкетеры очень удачно разрядили свои мушкеты в гущу атакующих. Первая атака была отбита, но враг не сдавался и продолжал атаковать. Завязалась, что называется, "кровавая сеча" однако засевшие на надстройках мушкетеры продолжали вести действенный огонь, да и какой конец у шпаги острый - тоже знали. Команда же во главе с Яном вообще дралась, по выражению Гротте, как черти, так что когда с пинаса пришла команда отступать, исход боя уже сомнений не вызывал. Ну а моё эффектное появление превратило просто удачный бой в триумф. На вопрос, какие потери, Хайнц поднял к небу глаза. Ну, понятно, когда бы он их считал!
Тут у меня возник вопрос, а кому теперь принадлежит захваченный корабль. С одной стороны, его захватил я и мои люди, так что он вроде как мой. С другой стороны, я на службе, так что вроде как "наш"! На мой вопрос Хайнц подумал и, прочистив горло, ответил, что морской специфики он не знает, однако на суше дело обстоит следующим образом. Подбирать трофеи до конца боя - смертный грех, причем "смертный" в прямом смысле, за это вешают. Однако после боя солдаты (и их работодатель, то есть я) в своем праве. И все, что взято в бою, свято. Правда, верховное командование (король в данном случае) - также участвующая сторона и пушки, знамена и прочее безоговорочно принадлежат ему. Более легкое вооружение, если оно солдатам не нужно (а мушкетеру второй мушкет нафиг не нужен), теоретически выкупается казной, а по факту все обходится без выкупа. Ибо не фиг! Пленные, которые могут заплатить за себя выкуп - тоже добыча захватившего (естественно, не рядового солдата). Если вышестоящее лицо желает отжать пленного, оно может это сделать, выплатив соответствующую компенсацию. Так что надо подумать. С одной стороны, мне второй корабль сейчас вроде как не сильно и нужен. Наоборот, из-за блокады и моя любимая "Марта" резко перестала приносить прибыль и стала ее поглощать. С другой, кораблик-то хорош! С высокими ладными надстройками, раза в полтора больше "Марты", с двенадцатью пушками большого калибра и четырьмя малого. Плюс ко всему этому великолепию вместительный трюм, к сожалению пустой. А не прогуляться ли мне в каюту капитана? А капитан-то живет с вызывающей, я бы даже сказал непозволительной роскошью! Салон, спальня, каморка для прислуги - и все это шикарно обставлено. Буфет ломится от серебра, гардероб полон весьма недурной одежды, на стенах ковры. Блин, чего тебе дома-то не сиделось, болезный? Впрочем, было ваше, стало наше! А чего в сундуках? Так, так, очень интересно, а тут что... держите меня семеро! Если тут меньше восьми тысяч серебром, то плюньте в мою герцогскую физиономию! Беру свои слова насчет "Марты" назад! Ласточка моя, солнышко, кормилица ненаглядная! Вернусь на борт, весь штурвал облобызаю!
Встречали нас как героев. Кричали барышни "ура" и в воздух чепчики бросали! Принц Густав примчался на пристань и встречал меня вместе со всеми. Война с Данией началась крайне неудачно. Кальмар взят, держался только замок. Король Карл IX готовился выступить с армией на помощь, и наш успех весьма воодушевил шведов. Надо сказать, король в последнее время сильно сдал. Когда Густав Адольф рассказывал ему о нашем успехе, он выглядел очень рассеянным, говорил невпопад, а под конец поразил мою светлость в самое сердце. Он спросил меня, готов ли мой полк к выступлению. Я несколько растерялся, но стоящий рядом с королем Густав Адольф кивнул мне и я с поклоном сказал, что по первому зову буду в первых рядах или что-то в этом роде. Уже после приема Аксель объяснил мне, что его величество в последнее время не всегда хорошо себя чувствует, к тому же у него недавно был господин Спаре и чего-то наплел по моему поводу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
