– Я ищу оливковое масло, – сказал Слайдер, ловя ускользающий взгляд хозяина, продолжавшего стоять неподвижно.
– Вы прошли мимо него. Верхняя полка, правая сторона, ближе к концу. – Ответ прозвучал резко и грубо.
Слайдер дружески улыбнулся и удивленно поднял брови, такое выражение лица он мог принимать легко и убедительно.
– О, и в самом деле, прошел. Ну, впрочем, я ищу особый сорт. Моя приятельница как-то приготовила мне итальянское блюдо, и она говорила, что сорт оливкового масла имеет большое значение. Естественно, я спросил ее, на каком масле она готовит, и она сказала, что этот сорт называется «Зеленая Целина». Дурацкое название, верно?
– Все, что у нас есть, лежит на полке, – последовал холодный ответ.
Улыбка Слайдера стала еще шире.
– Но она сказала мне, что оно продается здесь, но не в банках, а из бочек, как пиво, так что я и подумал – раз я иду мимо, то стоит зайти и посмотреть, есть ли оно сейчас в продаже.
– Мы больше им не торгуем, – по-прежнему грубо отрезал владелец магазина.
– Да? Но это было совсем недавно, когда она покупала его у вас. Вы уверены, что ничего не осталось, может быть, на складе найдется немного?
Человек у кассы непроизвольно скосил взгляд на дверь в стене, которая, вероятно, и была дверью склада. Это было мгновенное движение зрачков, тут же подавленное, по Слайдер почувствовал, как волосы на его голове ощетинились под действием скрытого нервного напряжения, буквально наэлектризовавшего воздух в помещении. Он почти мог слышать, как лихорадочно работает мозг хозяина.
– Я сказал, мы больше этим маслом не торгуем. Недостаточный спрос для того, чтобы его заказывать, и оно очень дорогое.
– Ну, ладно, а вы не можете сказать, где вы его закупали?
– В Италии, – коротко ответил тот. – Вам нужно еще что-то? – вопрос прозвучал чуть ли не воинственно и явно мог и должен был интерпретироваться единственным образом – почему ты до сих пор не убрался отсюда?
– О, нет, больше ничего, спасибо, – ответил Слайдер почти с выражением Урии Гипа и вышел из магазина. Владелец захлопнул за ним дверь, и Слайдер явственно услышал звяканье задвигаемого засова и легкий щелчок пластика о стекло – видимо, хозяин вывесил на двери табличку «Закрыто». Он двинулся по улице в поисках Нормы, слыша в ушах легкий и сладкий звон успеха.
Они встретились за углом, как и условились перед тем, как Слайдер вошел в магазин. Норма, смотрясь в карманное зеркальце, вытирала лицо уголком носового платка, слегка напоминая кошку, умывающуюся после удачной охоты. Волосы ее были немного взлохмачены, а воротник слегка сбит набок.
– Ну, что? – спросил Слайдер, беглым взглядом оценивая ее вид, – надеюсь, вы не очень рисковали?
– Там есть такая аллея, специально для обслуживания задних двориков. Все дворы обнесены высокими стенами, но для такого тренера по физподготовке, как я... – она пожала плечами, – это было довольно просто, сущая чепуха.
– Но вы никогда не были тренером, – строго сказал Слайдер. Через мгновение он улыбнулся. – Что-нибудь удалось увидеть?
– Дверь была заперта, а окно заколочено в нижней части – и очень грязные стекла, но я подтянулась и кое-как заглянула внутрь. Просто обычное складское помещение, кучи коробок и все такое. Но на одной из полок стоят штук двадцать таких же жестянок, как в квартире Анн-Мари.
Слайдер вздохнул с облегчением.
– Они допустили ошибку! Наконец-то они допустили ошибку – только одну маленькую ошибочку – но, Боже мой!..
– А вы как управились?
– Он практически выгнал меня вон. Заявил, что они больше не торгуют этим маслом – нет спроса. Бог ты мой, мы их действительно застукали! – Он вдруг остановился и потянул носом. – На что это вы наступили?
– Мне даже думать об этом не хочется, – ответила Норма, вытирая подошву о край тротуара. – Тот двор был настоящим курортом для нечистоплотных тварей. Вы в самом деле считаете, что мы нащупали нечто стоящее?
– В этом я уверен. Магазины такого сорта никогда не отказываются продать хоть какой угодно товар, имеющийся на складе. Ну, пойдемте со мной, драгоценнейшая девушка, я собираюсь поставить вам выпивку. Где-то поблизости наверняка есть паб.
– Пойдемте куда угодно, лишь бы там была комната для леди, чтобы я могла как следует почиститься.
* * *
– Томпсон был прав, – с триумфом объявил Атертон, едва Слайдер вошел в комнату, – она занималась контрабандой!
Слайдер иронически улыбнулся.
– А что случилось со словами «Доброе утро, дорогой, как спалось»?
– Я всю ночь провозился с этими проклятыми книжищами и банковской справкой Анн-Мари, и нашел несколько примечательных сопоставлений, – продолжал Атертон.
– Что-то ты сегодня не так весел, как обычно, – пожаловался Слайдер. – А что за книжищи ты имел в виду?
– Учетные книги Саломана из «Винси». Очень увлекательное занятие. Оборот этого маленького магазина просто ошеломляет, особенно того, кто заходил внутрь и видел, насколько там пустынно.
– Да уж, на Бонд-Стрит просто необходимо иметь хороший оборот.
– Ладно, хорошо, но посмотрите на эти цифры. Саломан подтверждает приобретение одной скрипки у Анн-Мари в октябре восемьдесят седьмого, подтверждает ее имя и правильный адрес. Теперь смотрим в банковскую справку. – Слайдер нагнулся и посмотрел через его плечо туда, где остановился палец Атертона. – Он платит ей триста тысяч фунтов, – что, кстати говоря, мой друг из «Сотби» расценил как довольно высокую оплату для тех дней, – и она вносит депозит на сумму четыре тысячи пятьсот фунтов. В марте восемьдесят восьмого он покупает у нее два смычка за сто тысяч, и она вносит на свой счет депозит в полторы тысячи. – Он поднял глаза на Слайдера. – Мне не надо говорить вам, не так ли, что каждый из этих депозитов составляет в точности полтора процента от цены продажи?
– Нет, не надо, мой дорогой. Но куда девались остальные деньги?
– Да, вот в этом весь вопрос. Вот как мне это видится: кузен Марио дает ей товар, она провозит его через таможни, продает Саломану, кладет в банк свою долю, а остаток отсылает... кому-то.
– Кому-то? – преувеличенно сурово переспросил Слайдер.
Атертон пятерней взъерошил волосы.
– Эту мелочь я еще не доработал, – согласился он.
– Я просто поддразнил тебя.
– Но, смотрите, мы можем продвинуться дальше. В этих книгах имя Анн-Мари появляется только дважды, но каждый раз, когда она вносила крупный депозит на свой счет, в пределах нескольких дней от этой даты в книгах Саломана отмечалась какая-нибудь крупная продажа. В некоторых случаях суммы не соответствуют в точности ее депозитам в соотношении полтора процента, но она ведь могла оставлять себе сколько-то наличности на немедленные или текущие расходы – здесь нет проблем. Все другие имена в подобных случаях никогда не повторяются дважды. Я не знаю, может быть, есть смысл провести по ним проверку?
– Я предполагаю, что они дважды использовали ее настоящее имя, чтобы иметь уверенность, что она достаточно замазана и не сможет от них избавиться, – подумал вслух Слайдер. – Это вполне вероятно и хорошо подходит для их методов. Нет никаких причин, по которым она не могла бы владеть хорошей скрипкой и парой смычков, которые захотела продать, но что-то большее уже выглядело бы подозрительно. Но нам ведь известно, что она выезжала на гастроли не чаще, чем раз в месяц.
– Ей совсем не обязательно было каждый раз выезжать с оркестром, – пожал плечами Атертон. – До тех пор, пока она провозила одну скрипку и возвращалась тоже с одной, она была в достаточной безопасности. А мы знаем также и то, что она часто отпрашивалась с работы, делая вид, что она едет в Бирмингем играть в тамошнем оркестре.
– Это правда, и еще мы знаем, что она там на самом деле не играла.
– Над чем я сейчас ломаю голову, так это каким способом они каждый раз передавали ей обратно ее собственную скрипку.
– Они могли попросту легально импортировать ее, по обычным каналам. Все, что им надо было – это уплатить пошлину да налог на добавленную стоимость, а по сравнению со стоимостью контрабандного инструмента это просто семечки.
– Но в чем же суть мошенничества, шеф? Я хочу сказать, что скрипки открыто продавались у Саломана в «Винси», и можно было подумать, что если тут что-то было не так, то это вскрылось бы уже давно. Я имею в виду, что у «Сотби» должны были бы знать об этом все.
– Нам придется проверить их, а также компанию по производству оливкового масла в Италии и магазин на Тутман-Стрит в Бирмингеме. Но я подозреваю, что они выйдут из проверки чистенькими, как стеклышко. Они обязаны быть чистыми, чтобы от них была польза в отмывании денег.
Брови Атертона полезли вверх.
– Все-таки итальянская связь?! Значит, вы действительно считаете, что за этим в конце концов стоит какая-то Семья?
– Я готов биться об заклад, что это так. Сложная схема по отмыванию «грязных» денег и их возврату обратно в Италию, где их можно будет открыто и легально использовать. Разумеется, Анн-Мари была лишь одной из мелких деталей этого огромного механизма. А когда она начала вести себя не так, как надо, они попросту убрали ее со сцены.
