— Мы все понимаем, — медленно произносит Гиасинт, хотя на самом деле ничего не понимает. До поры до времени.
— В благодарность за все, что вы сделали для Брайони, миссис Роббиа желает вручить вам подарок. Простите мою прямолинейность, но мне хотелось бы узнать, имеется ли у вас фонд развития школы.
Сестры опять переглядываются, но уже не тревожно, а озадаченно.
— Да, мы надеемся, что когда-нибудь сможем возвести пристройки к школьному зданию, и с этой целью учредили фонд, — осторожно отвечает Гиасинт. — К сожалению, этот фонд очень невелик. Мы используем его средства на благо школы — на ремонт, прочие неотложные расходы. Но расходы всегда оказываются неотложными. — Она горько смеется.
— Мы надеялись, что когда-нибудь — это была наша мечта — мы сумеем выкупить соседнее здание, — добавляет Дейзи. — В нем идеально разместились бы дополнительные помещения нашей школы, мы наняли бы больше учителей, устроили большой гимнастический зал, музыкальные классы, но, к несчастью, это здание кто-то уже приобрел. Какая-то корпорация. Мы не знаем, какая именно.
— Да, мне известно, что это здание продано, — говорю я. — Потому что купили его мы.
— Простите, я вас не понимаю, — говорит Гиасинт. — Вы занимаетесь недвижимостью?
— Не совсем. Пожалуйста, внимательно прочитайте вот эти бумаги. — Я протягиваю ей папку. Они раскрывают ее, читают верхнюю страницу, опять переглядываются и в величайшем изумлении смотрят на меня. Щеки Дейзи становятся румяными, как яблочки на уроке рисования.
— Но это документ на покупку соседнего здания, — растерянно восклицает Гиасинт. — С нашими именами.
— Совершенно верно, — отвечаю я. — Мы приобрели это здание с единственным намерением — передать его вашей школе для расширения. Кроме того, в этой папке вы найдете информацию о номере счета, учрежденного специально для оплаты необходимого ремонта, нового архитектора, надежных строителей, поставщиков, всех прочих потребностей. Все ваши предполагаемые расходы будут оценены нашими бухгалтерами и без промедления утверждены. Когда ремонт здания будет закончен, вы получите еще один фонд — для того, чтобы нанять учителей достойной квалификации и приобрести необходимое учебное оборудование. И так далее, и тому подобное. Если вам понадобятся дополнительные деньги или помощь, можете рассчитывать на содействие. Мы учредили также особый фонд, средства из которого вы можете использовать по своему усмотрению. Сюда включена оплата отпуска для вас. Вы его заслужили. Вы так давно не отдыхали.
От изумления дамы потеряли дар речи. Они снова переглядываются, потом смотрят на меня. На глазах у них выступают слезы.
— Вы так много делаете для нас… — произносит Дейзи, не веря своим ушам.
— Вы этого достойны. Образование высочайшего уровня не имеет цены.
— Но такая крупная сумма…
— Как я уже сказал, вы более чем достойны этого. Но мы выдвигаем одно условие.
— Какое? — По их лицам пробегает тень паники. Они решают, что им снится сон. Этого не может быть; такие сновидения не сбываются. Сейчас я скажу, что это всего лишь жестокая шутка, и исчезну за порогом так же таинственно, как миссис Роббиа.
— Наше пожертвование должно остаться анонимным, — говорю я. — Миссис Роббиа не хочет, чтобы ей любым образом выражали признательность. Если мы обнаружим, что это условие нарушено, все финансирование прекратится.
На их лицах написано облегчение.
— Вы уверены? — тихо спрашивает Гиасинт.
— Совершенно уверен, — отвечаю я. — Это делается ради блага Брайони. Мы не хотим широко распространяться о том, что ее мать — как бы это выразиться? — более чем хорошо обеспечена. Миссис Роббиа предпочитает, чтобы ее материальное положение не становилось предметом огласки. Я уверен, вы понимаете причину ее опасений.
— Конечно, — шепчет Гиасинт.
— Контракты составлены очень подробно и ясно. В скором времени наши сотрудники свяжутся с вами и помогут уладить все формальности. Покажите документы вашим юристам, пусть они все проверят; если будут вопросы, не стесняйтесь обращаться к нам. В папке вы найдете номера контактных телефонов. — Я улыбаюсь. — Может быть, когда-нибудь мы вернемся в Нью-Йорк, и в этом случае, надеюсь, вы примете Брайони обратно. Полагаем, ваши стандарты обучения останутся на прежней высоте.
— Нам будет очень не хватать Брайони, — вздыхает Дейзи.
— И она тоже будет скучать по вашей школе, — говорю я, вставая. — Надеемся, ей будет не слишком трудно освоиться на новом месте. Но, к сожалению, мы должны переехать.
Я протягиваю руку, обе пожимают ее.
— Да благословит вас Бог, — говорит Гиасинт. По ее щекам текут слезы. — Мы никогда не забудем того, что вы сделали для школы.
— Хотел бы я, чтобы наша помощь всегда попадала в такие достойные руки, — говорю я на прощание.
Дома меня встречает Белладонна.
— Покончил с делами? — спрашивает она.
— Да, покончил.
Да, и она покончила. Покончила с добротой.
* * *
Проклятье. Думаю, вам хочется узнать во всех подробностях, что же случилось в тот вечер в клубе «Белладонна». Прошу прощения; впервые в жизни память подводит меня. Я почти не помню того, что происходило в клубе, прежде чем сэр Патти уселся за наш стол. Знаю только одно: вдруг он возник, будто из ниоткуда, и сидит с нами, сияя гордой улыбкой. Его друзья, к несчастью, задержались. Какая неожиданность. Просто он хочет провести вечер с Белладонной с глазу на глаз, без посторонних.
Он получит то, чего хочет, только немного не так, как рассчитывает.
— Какое у вас необычное кольцо, — замечает она. — Семейное наследство?
— Да, — сияет он. У меня руки чешутся подлить ему в коктейль хорошую дозу белладонны и посмотреть, как тогда зарумянятся его пухлые щечки. Удивительно, но Белладонна умудряется сохранять спокойствие. Все дело в кольце. Кольцо его выдает. Оно — ключ ко всему. — Оно перешло ко мне от отца, а к нему — от деда.
Разумное решение. Членство в Клубе переходит от одного извращенного поколения к другому. Новая кровь не нужна, нет, благодарим. Предпочитаем не выносить сор из избы.
— Можно рассмотреть поближе? — спрашивает она и протягивает пальцы, с которых свисают жемчужные ниточки. — Очень люблю необычные кольца.
— Конечно. — Он протягивает руку. А он хитер, этот пройдоха, прекрасно знает, что не имеет права носить это кольцо на людях. Он не узнал ее голоса. Ему и в голову не приходит, что она уже видела такое кольцо, что одна мысль о нем…
Нет, нет. Хватит об этом. Томазино, сосредоточься. Дыши глубоко. Храни спокойствие. Целься в сердце.
Кольцо покрыто изумительной гравировкой. Тяжелая печатка, на которой положено находиться фамильному гербу, несет реалистичное до мельчайших деталей рельефное изображение змеи, пожирающей яблоко. Но вместо дерева этот змей-искуситель обвивается вокруг тоненькой, обнаженной женской фигурки.
Белладонна не прикасается к кольцу. Она склоняется над ним, очень близко, и улыбается сэру Патти.
— Благодарю вас, — говорит она. — Необычная вещица. Оно единственное в своем роде?
Его улыбка чуть-чуть меркнет.
— Полагаю, что да, — лжет он сквозь зубы. — Так мне говорили. Надеюсь, что да.
Надеется он, как же. Сколько еще таких колец? По одному у каждого члена Клуба? Они бесстыдно носят на пальцах этот пропуск в мир избранных, дающий им право доступа в такие места, куда нормальный человек не отважится ступить.
— Сэр Паттерсон, — говорит Белладонна, внезапно меняя тему разговора. — Расскажите мне о лондонских клубах. Можно ли их сравнить с моим? Как вы думаете, не открыть ли мне свой клуб в вашем городе?
— В Лондоне много ночных клубов, но ни один не может сравниться с вашим, — отвечает он. — Клуб «Белладонна» в Лондоне будет иметь сногсшибательный успех, просто потрясающий.
Если бы на ней не было серебряной маски, инкрустированной тысячами сверкающих бриллиантов, сэр Патти заметил бы, что она кокетливо вспыхнула. Но он видит только рубиново-красные губы, они кривятся в улыбке, да сверкают под контактными линзами темно-карие глаза. На ней парик платинового оттенка, светлые локоны водопадом ниспадают на спину, поблескивая на фоне золотой парчи расшитого лифа, как мириады серебряных нитей. Перчатки на ней из того же кружева, что и маска, а веер переливается золотой фольгой. Она испускает сияние такое ослепительное, что ни один из гостей клуба не может отвести глаз.
— Вы очень любезны. Однако я так мало знаю о другой стороне вопроса — о закрытых клубах, — настаивает она. — Мужчина с вашим положением в обществе наверняка входит в такой клуб, а может быть, и не в один. Я сгораю от любопытства, потому что у нас здесь очень мало подобных клубов. А в те, какие есть, женщины практически не допускаются. Несправедливо, правда?
