уж много. Пользоваться он ею почти не умел, но принцип хорошо понимал. Несколько раз взмахнув пером, Ливий напитал его ярью. Получилось совсем уж скромно, но Волк радовался результату, будто ребенок.
Без своей яри Ливий не мог применять техники. Поэтому Волк просто начал пилить кандалы пером. Металл почти не поддавался, работа могла занять многие часы. И Ливий искренне надеялся, что эти часы у него есть.
* * *
Палач вернулся через полтора часа. Дернув рукой, Ливий понял, что освободиться он не сможет. Пером он лишь оставил на кандалах небольшой пропил где-то на треть толщины металла. И этого было мало.
Пытаясь не смотреть на механизм, Ливий продолжал пилить. Сейчас свое могла сыграть даже секунда — не стоило терять ее зря.
Тем временем механизм приблизился к Ливию.
— Ну и что теперь, козел?
Ответом стал звук работы циркулярной пилы.
— Понятно. Пошел к бешу.
Пилить руку палач не стал. Видимо, удар ногами его сильно расстроил, поэтому палач решил приступить к главному блюду.
Циркулярная пила прижалась к груди Ливия.
«Времени совсем мало», — подумал Волк, продолжая пилить кандалы пером.
С помощью пилы палач управлялся быстрее, чем со скальпелем. Планы механизма легко можно было понять: палач собирался вскрыть грудную клетку, чтобы вынуть сердце.
«Зачем ему сердце? Я же умру. Как он использует остальные органы? Это же нелогично», — думал Ливий. Он наделся, что механизм сначала попытается закончить с рукой, ну или хотя займется другими органами. К сожалению, Ливию никто не собирался давать время.
Пила быстро преодолела кожу. Дальше работа пошла медленнее: в какой-то момент палач даже отошел к столику, чтобы поменять затупленную пилу на новую. Мышцы идущего с Телом Дракона могут посоперничать в прочности со многими металлами.
«Больно», — подумал Ливий. Когда твою грудную клетку пилят живьем, то приятного в этом мало. Сцепив зубы, Волк ждал. И продолжал двигать пером вверх и вниз.
Мышцы медленно разрезались пилой. Когда-то естественная броня Тела Дракона должна была пасть. И она пала.
Ливий тяжело дышал. Он висел, прикованный к стене, а его ребра вполне можно было разглядеть через распил, оставленный пилой. Под ноги уже натекла целая лужа крови. Палачу было плевать, жизнь Ливия никого не волновала.
Одного разреза палачу оказалось мало. Механизм хотел сделать в теле Ливия удобную дыру для того, чтобы выдернуть сердце. Поэтому пытка продолжалась. И пусть Ливий и испытывал ужасную боль, на самом деле он был рад. Так у него появлялось хоть какое-то время.
Иногда Ливию хотелось кричать от боли. Пару раз он едва не выронил перо. Одно дело, когда в тебе делают дыру на поле боя — там хоть все происходит моментально, да и подлечиться можно. Здесь же немыслимая пытка длилась часами. Если бы на месте Ливия висел обычный человек, он не продержался бы и десяти минут. Но Ливий был идущим. И ему оставалось только терпеть. Терпеть и пилить.
В какой-то момент палач решил, что вырезал из груди Ливия достаточно ткани. Но от заветного сердца механизм отделяли ребра. Ради такого дела палач даже сменил лезвие пилы на новое.
«Держись, Ливий», — подбодрил сам себя Волк.
Сжав пальцы, Ливий едва не сломал перо. Ему пилили ребра. И процесс этот был совсем не быстрым.
Крутанув пером в воздухе, Ливий вобрал в него внешнюю ярь. Полноценно распределять энергию и поддерживать прочность пера Волк не мог. Рано или поздно перо должно было прийти в негодность. Пока оно еще держалось.
Распилив несколько ребер с одной стороны, палач отвел пилу. В распиленные ребра впились руки-манипуляторы и с силой потянули их в сторону.
— Кхмп, — еле сдержал крик Ливий, пусть и обливался потом от немыслимой боли.
Целостность грудной клетки палача не волновала. Будто надорвав кожуру мандарина, палач тянул кости и в сторону, выставляя сердце на обозрение.
От боли Ливий едва не потерял сознание. Но худшее ждало его впереди.
— А-А-А-А-А!
Если до этого удавалось сдерживать крик, то когда руки-манипуляторы вырвали сердце, Ливий заорал во все горло.
К своей жертве палач не проявил ни малейшего интереса. Взяв со стола какую-то коробку, механизм положил сердце туда и вышел на своих шести ногах из комнаты.
Перо треснуло и сломалось пополам. Больше им нельзя было пилить, а Ливий по-прежнему висел прикованный кандалами к стене. Последним движением пера Волк смог совсем немного нарушить прочность оков. В небольшую щель потекла ярь — и Ливий начал ощущать внутреннюю энергию в своей руке.
Волк вырвал руку из оков и вцепился в кандалы на ноге. Быстро сорвав оковы с ног, Ливий освободил вторую руку и упал на пол — прямо в лужу своей крови и ошметки плоти.
Подняться удалось с большим трудом. Нужно было бежать за палачом, чтобы забрать свое сердце и вернуть орган на место.
Ливий не мог этого сделать. Раньше смог бы, даже без сердца он мог двигаться какое-то время, но странные кандалы продержали Волка в ослабленном состоянии несколько часов. И сейчас, когда он освободился, Ливий понял, что едва способен сделать несколько шагов перед тем, как умереть.
Глава 17. Борах
«Столик», — подумал Ливий.
На небольшом столике у стены палач хранил запасные лезвия и скальпели. Под столиком была полка. Когда Ливий еще висел на стене и пилил оковы, то успел рассмотреть каждую деталь в комнате. Тяжело было понять, что же лежит на полке под столиком. Но Ливий догадался, а, освободившись из оков, понял, что не ошибся.
Всего два шага отделяло Ливия от столика. И эти шаги дались Волку с трудом. Шагнув всего раз, он почувствовал, как близок к смерти. А шагнув во второй, почувствовал, что вот-вот умрет.
Рука нащупала небольшое магомеханическое устройство размером с ладонь. И тут же вогнала устройство прямо в грудь, на то место, где должно было биться сердце.
С помощью яри Ливий заставил устройство срастись с сосудами. Помпа двинулась вверх и вниз: механическое сердце Волка начало биться.
Под столиком лежал небольшой насос. Такой иногда применяют во время операций, Ливий читал об этом. По всей видимости, когда-то таким насосом заменяли вырезанное у «пациента» сердце. Но палач уже позабыл о всех инструкциях и, вырезав сердце, не вставил ничего взамен.
Все это были лишь предположения. Слишком грубо вскрыли грудную клетку Ливия, он и без вырванного сердца был близок к смерти. А такой простой магомеханический прибор не мог надолго продлить жизнь Мастера.
Все,
