Командир ушел с одним из партизан – надо было определять местоположение.
Вернулись они за полдень, но довольные. До базы партизанского отряда было недалеко, около пятнадцати километров, но этот путь лучше было проделать ночью, потому как местность большей частью открытая, есть населенные пункты. По дорогам, мобильными группами по 3–4 мотоцикла, патрулировали мотоциклисты. В коляске – пулеметчик, поэтому силу они представляли внушительную.
Весь день партизаны отдыхали, сушились, вдоволь пили воду из ручья, чтобы утолить голод – фактически они два дня ничего не ели. Многие бойцы жалели, что не обыскали ранцы убитых егерей – те снабжались лучше пехотинцев. И форма у них была удобнее, и продовольственный паек качественнее. Но и бросали егерей на самые сложные участки – в горы или на преследование партизан.
В животе сосало и урчало, и партизаны пытались успокоить голод сном. Мало того, что они давно уже не ели, так еще за двое суток прошли пешком, пробежали и проползли на брюхе около шестидесяти километров с полной нагрузкой – вооружением и запасом патронов.
Вышли в сумерках. Места пошли знакомые, и было уже немного за полночь, когда они подошли к базе. Крот знал, где заложены «сюрпризы» в виде противопехотных мин или растяжки с гранатами, поэтому их обошли стороной.
Дозорный негромко окликнул их:
— Стой, кто идет!
Партизаны восприняли оклик как сигнал. Дома!
Они сразу набросились на сухари, поскольку ничего съестного в котлах не было, их появления не ожидали. Да и командир отряда, грешным делом, думал, что группу уничтожили. А тут они явились, хотя и не в полном составе.
Спать улеглись в землянках, а утром Крот обстоятельно доложил о рейде. Посыльный вызвал Сергея и его «полицаев».
— Значит так, парни. Назад в село вам возвращаться нельзя. Немцы видели, что действовали люди в немецкой полевой и полицейской форме. Вчера в село приезжал заместитель начальника районной полиции, а вас нет. Отсюда вывод – а не вы ли участвовали в подрыве моста? Если явитесь в село, попадете в гестапо. Поэтому вы останетесь в отряде.
— А я как же? Меня из разведроты определили начальником полиции по причине полной схожести. Если в полицию нельзя, мне в свою роту возвращаться надо.
— Не возражаю. Даже мысли некоторые по этому поводу есть. А пока всем есть и отдыхать.
Повар уже приготовил похлебку с мясом, нечто среднее между жидкой кашей и густым супом, и люди из группы, оголодав, накинулись на еду.
— А мясо где взяли? — оторвавшись от котелка, вдруг сообразил Сергей. В отряде мясо видели нечасто, да и то это были консервы.
— Корова на мине подорвалась, — объяснил повар.
После еды первое желание – спать. Места в землянках хватало, часть бойцов была на заданиях. Люди в отряде были одеты разномастно – в цивильной одежде, в красноармейской, в немецкой полевой, в полицейской. И если бы их кто-то увидел со стороны, сильно удивился бы.
Они отдохнули, отъелись, отоспались. И уже через день один из разведчиков доложил, что в деревне Зубрихино, в десяти километрах от базы отряда, обосновалась на постой команда немцев. Причем развернула на машинах оборудование – антенны.
Вариантов, что за команда, у командира отряда было несколько. Это либо армейская радиостанция, либо абвер поставил поближе к фронту полевой радиоцентр для устойчивой связи со своими агентами. Либо, как третий вариант – это не радиостанция, а пеленгатор. Ставят в разных местах парочку таких радиостанций, засекают места выхода партизанских раций – и готово! Стоит определить места постоянного выхода раций, немцы окружат и прочешут местность. А остаться без рации и радиста – это как оглохнуть. Ни приказов командования получить, ни разведданные отправить. Для любого воинского подразделения остаться без связи – это очень плохо.
До сих пор радист отряда выходил на связь из подвала разрушенного храма. Место удобное, тихое, заброшенное, и появление непонятного подразделения встревожило командира. К месту дислокации немецкой группы были направлены двое наблюдателей – кадровый разведчик Николай, из старожилов отряда, и Сергей. Им было дано задание – по возможности выяснить, что за подразделение, его функции, какая охрана.
Задание трудное. По внешнему виду грузовиков понять функцию подразделения невозможно. Взять «языка» и допросить его можно, в партизанском отряде несколько человек свободно владели немецким. Но исчезновение сотрудника сразу встревожит немцев. Стало быть, русские проявляют интерес.
За ночь они добрались до деревни и обосновались на опушке леса. Места для наблюдения хорошие, но далеко, до деревни две сотни метров. И ближе не подберешься: местность открытая, укрыться негде.
У крайних домов деревни стояли четыре грузовика, причем крыты они были не брезентом, кунги. Над крышей трех из них высились мачты, на верхушке – антенны. Что самое интересное – немцев не было видно.
— Вымерли они там, что ли? — пробормотал Сергей, рассматривая окраину деревни в бинокль. Если есть подразделение, пусть и небольшое, должно быть хоть какое-то движение.
Они наблюдали за машинами в бинокль, поочередно, поскольку через полчаса глаза уставали.
В два часа дня из изб, возле которых стояли грузовики, появились немцы. До пояса голые, они стали поливать друг друга водой из колодца. К машинам никто из них не подходил, люди из кузовов также не выходили.
— Сергей, у меня ощущение, что они только что проснулись.
— У меня тоже. А где же их хваленый порядок?
— Ты не понял. Если они так долго спали, стало быть – работали ночью.
— Верно! — Сергей про себя подосадовал на то, что сам не догадался.
Немцы уселись обедать – на траве был разложен большой кусок брезента. Что они там ели, видно не было, дистанция велика. После обеда курили, попинали мяч.
Наблюдатели пересчитали всех – получался взвод, двадцать два человека. Технические подразделения всегда по численности меньше пехотных.
Ближе к вечеру немцы оделись по форме, выстроились в две шеренги. Перед ними прошелся, судя по кепи, офицер.
— Почему у них форма черная, а не серая?
— Сам гадаю.
Черная форма была у технических родов войск – танкистов; но и у эсэсманов, гестаповцев. Подразделений «СС» – полков, дивизий – поблизости не было. Если эти радисты из гестапо, то явно из службы пеленгации.
— Командиру бы сообщить. Пока не выяснили, что за команда, на рации работать нельзя.
— И что ты ему скажешь? Что спят долго, что форма черная? Мало информации. Нам нужно место другое искать.
— Ближе?
— Солнце к западу пошло, лучи от стекол бинокля отразятся, и нас вычислят вмиг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
