Но с той поры люб ему стал Ульф.
Потом уж Вильзис говорил Ульфу, что сперва за алана его принял больно, мол, рожа у тебя, друг дорогой, свирепая.
Полюбил же он его еще за то, что Ульф работящим был. Жена же его, Гото, всегда тише воды была, ниже травы, а по хозяйству вдвое больше Хильдегунды успевала.
Так и прижились у вандалов.
Дедушка Рагнарис тут рассказ перебил и заметил с одобрением, что, видать, этот Вильзис и вправду древлего благочестия ревнует. Правильный вандал, какими и славилось племя их в былые времена, покуда не измельчали. Неуступчивы были, молчаливы да люты. Пожалел, что в молодые годы не встретился с этим Вильзисом в честном бою. Да и в старости не отказался бы знакомство с таким вандалом свести. Поучил бы, как своих детей воспитывать. А то этот Велемуд... Тут дедушка на землю плюнул.
Ульф при имени Велемуда только странно глянул на дедушку и продолжал рассказывать.
Велемуд родичем своим хвастал неудержимо. Приехал, мол, родич мой, гот родом, калека - в битве глаз потерял, свирепый - спасу нет. Будить опасно, ибо спросонок убить может, если сон про битву снился. Голой рукой убить может. И в том роду все такие, гостевал он, Велемуд, у них. Жену из ихнего рода взял, чтобы сынов свирепых народить.
Вандалы, кто Хильдегунду хорошо знал, посмеивались, но Ульфа действительно уважали.
Велемуд, ни в чем границ не зная, советы давать всем стал, как жить по-готски. Мол, видел у готов в селе немало доброго, что и вандалу перенять не зазорно. А прежде про то молчал, потому что не поверили бы вандалы, готов близко не зная. Теперь же, как поселился здесь родич его, Ульф с семьей его, все могут видеть, каков готский обычай и похвалить его.
Ибо знает он, Велемуд, с кем родниться.
Речи эти Вильзис пресек. А как пресек - то Ульфу неведомо. Только враз замолчал Велемуд. А тут и жатва подоспела. Вандалы южнее сидят, у них немного раньше жатва начинается, чем у нас.
Зимовать у Велемуда остались Ульф и семья его. В середине зимы Лиутар, сын Эрзариха, в село сам с малой дружиной пожаловал. Видно было, что недавно в битве побывали. Сказал Лиутар, что чужаки, вельхи какие-то, в округе появились. Пожгли два села южнее бурга, после к бургу подступились. И осадили бург. Многочисленны вельхи, людей не считают. Щедро человеческие жизни расходуют - и свои, и врагов своих, ибо рабов вовсе не берут. Видно по всему, что народ этот прежде на земле сидел и что согнали этот народ с земли его. Теперь новую землю себе ищет, чтобы сесть. Потому и дерется так отчаянно, что терять нечего.
Бург от тех вельхов отстоять сумел Лиутар с дружиной его, но цену заплатили за то немалую. И имена погибших Лиутар назвал. В том числе и сын Вильзиса младший был, тот, что в бурге в дружине жил.
И сказал Лиутар старейшинам того вандальского села:
- Многих детей ваших погубил и пришел еще просить, чтобы еще я их погубил. Потому по селам вандальским хожу, что воины мне потребны. Ибо хоть нападение отбили, но не извели то племя вельшское, много их.
Понравились эти слова вандальским старейшинам. И воинам они понравились. Стали вызываться в дружину лиутарову. От рода Вильзиса Ульф вызвался, потому что принял его Вильзис.
Ульф Лиутару сразу глянулся, взял его к себе охотно.
И ушел Ульф с Лиутаром в бург. Чем дальше, тем больше доверял ему Лиутар. Дал Ульфу десять дружинников, чтобы ходили между бургом и селами, чужаков высматривали.
В разъездах да мелких стычках (были две или три, но небольшие) вся зима прошла. Вельхов видели лишь малые отряды, да и те к югу от бурга, а большое племя как в воду кануло. Ходила молва, что на закат солнца племя то пошло.
По весне возвратился Ульф к Вильзису помочь управиться с пахотой, а после обратно в бург уехал. Велемуду же обещал, что к жатве вернется. И своим обещал.
Однако вернуться к жатве не удалось Ульфу. Как из-под земли появились те чужаки и наводнили все окрестности. То тут, то там их видали. И справа, и слева от бурга выскакивали. Лиутар никого не щадить велел; ну и не щадили.
Ульф Лиутару говорил (и Лиутар был с ним согласен), что все эти отряды, с которыми сражаются вандалы, - лишь небольшая часть того вельшского племени. Узнать бы, где основная их часть, где телеги, где женщины и дети, - туда бы ударить всей силой, корни бы их вырвать, а не ветки одну за другой обламывать.
Ибо пока то племя живо, не будет в этих краях покоя.
Повадку того племени уже изучил Ульф. Наскочат, село сожгут, жителей перебьют и убьют. Будто новь под пашню корчуют. Видно было, что выживают.
В стычках заметно было, что вандальская дружина сильнее пришлых - те отощавшими были.
Когда время жатвы подступило, чтобы Ульфу назад, к Велемуду, ехать, как на грех появился большой отряд тех чужаков. Возле самого бурга появился и все силы на себя собрал. Не поспел Ульф к жатве.
Отряд тот в конце концов в ловушку заманили и истребили до последнего человека; потерял Лиутар пятерых дружинников. Ульф к Велемуду рвется, а Лиутар его отпускать не хочет - каждый воин на счету, а таких, как Ульф, и вовсе мало. Под началом Ульфа уже две дюжины воинов ходило.
И еще думу имел Лиутар, о чем Ульфу говорил: хотел послать весть Теодобаду, готскому военному вождю. Хотел Ульфа при себе иметь. Может быть, с готами объединяться придется, чтобы чужаков тех одолеть. С Оганом-гепидом, что на солеварнях сидел, Лиутар на союз идти остерегался. Сожрет Оган и не подавится.
Аланы же откочевали куда-то.
А Ульф на своем стоит: хочу в село съездить, своих повидать. Так объяснил, что сердце у него не на месте и сны дурные снятся.
А сны и вправду дурные снились. Снилось Ульфу, будто он, как прежде, ребенок, лет десяти или двенадцати - как Атаульф нынче (то есть, как я). Будто потерял дедушка Рагнарис нож с красивой костяной рукояткой и на Ульфа подумал - что Ульф этот нож взял. Ульф ножа не брал и отрекался от обвинения, а дедушка Рагнарис и слушать не стал, отругал и высек. Ульф обиделся на дедушку, ушел далеко из села, в дубовую рощу ушел и там всю ночь просидел. Страшно в роще было, ветер в дубах разговаривал, вепри под землей копошились, кто-то звал Ульфа на разные голоса. Наутро возвратился Ульф домой. Дедушка к тому времени пропажу нашел, но Ульфу ни слова не сказал. Седмицу целую потом с Ульфом не разговаривал.
Когда Ульф про это рассказывал, дедушка Рагнарис нахмурился и сказал, что не помнит такого случая.
От этого сна тревога вошла в сердце Ульфа. И ушел он от Лиутара, в село вандальское, к Велемуду, поехал.
Да только села не нашел. Не было больше села. Где прежде жили, там одно пепелище.
Ульф много повидал, потому сразу всех хоронить не стал - знал, что кто-нибудь да спасся. Закрыл сердце на засов и искать поехал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
