И тут произошла первая странность: Диана без внятного объяснения не стала ставить подпись под этим заявлением. Это вызвало растерянность и первые подозрения в королевской семье.
Королевский аппарат задействовал многие средства массовой информации, которые выступали ранее всегда на стороне монархии. Те пытались сбить волну ненависти к монархии, в которой захлебывалась Англия. Опять и опять эти газеты твердили о том, что принцесса ничего не знала о подготовке книги, что книга — грязное домысливание автором самых безобидных фактов.
И тут происходит совершенно неожиданное, шокирующее для всех, кто стоял на стороне королевы. Диана посещает свою подругу. Ну, казалось бы, что здесь такого. Но дело в том, что в этой книге воспоминания этой подруги занимают весьма значительное место. И подруга выступила вовсе не на стороне монархии. В газетах (не без помощи знакомого нам Уитакера) появляются снимки Дианы и этой подруги, весьма мило беседующих у дома.
Только дураку остается еще искать ответ на вопрос: знала Диана о подготовке книги или нет?
Для королевского аппарата, столько сил и средств положившего на то, чтобы убедить всех в непричастности принцессы к изданию книги, это был не просто удар в спину. Это было предательство всех вместе и каждого в отдельности. Несколько человек, в том числе и личный секретарь королевы, подали в отставку. Но королева не приняла ее, сказав, что они сделали все возможное и невозможное, чтобы сохранить имидж королевской семьи и спасти ее лицо. Они проиграли, но это не их вина.
После публикаций фотографии ее с подругой Диана поняла, что ее раскрыли. В тот же вечер она получила письмо от премьер-министра страны, в котором он ясно дал понять, чтобы Диана больше не рассчитывала ни на его помощь, ни на его участие.
Диана мечтала о том, что с выходом книги вся Англия будет сочувствовать ей, станет на ее сторону. Но, как оказалось, среди англичан было немало и тех, кто не собирался довольствоваться разглядыванием грязного семейного белья. Оказалось, были и те, кто расценил поступок Дианы как подлое предательство интересов не только королевской семьи, не только семьи своей, но самого понятия «семья». Поначалу негодование обывателей не знало границ, но мало-помалу стали утихать безрассудные страсти, люди уже более спокойно обдумывали случившееся, примеряя его на себя и думая о завтрашнем дне. И Диана начала стремительно терять баллы — люди понимали, что их просто попытались использовать в своей жажде мщения. Это что касается простых граждан Англии. Если же говорить об аристократии, то Диана почти всюду начала встречать холодную враждебность. Ее бабушка, еще живая, Рут Фермой, назвала все произошедшее самым отвратительным событием в своей жизни — даже хуже, чем развод дочери. Ее отношения с Дианой были прекращены. И она вскоре умрет, так и не приняв у себя внучку. Рут Фермой была женщиной чести.
Интересно, что и редактор «The Sunday Times», в которой печатались первые главы книги о Диане, понял, что его, образно говоря, использовали. И пусть он получил неплохие деньги за счет взметнувшихся вверх цифр тиражей, кому приятно осознавать, что ты — пешка в чужой грязной игре? Тем более его газета потеряла авторитет в глазах читателей, к ней стали относиться как к корзине для грязного белья. Поэтому редактор организовал целый цикл статей о жизни Дианы и отношениях в ее семье, но теперь уже слово предоставлялось друзьям Чарльза.
И портрет принцессы Дианы начал покрываться такими штришками, которые ей были ох как не нужны. Англичане вдруг увидели, что на многие и многие события в семейной жизни Дианы можно посмотреть и под другим углом.
У Дианы был выход, выход честный и прямой: признаться. Заявить во всеуслышание, что в какой-то период своей теперешней жизни, будучи в состоянии эмоционального расстройства, она многое рассказала Эндрю Мортону. О чем сегодня сожалеет. Очень и очень сожалеет.
Но Диана поступила иначе, уже в свойственной ей стервозной манере. Во-первых, она начала разрывать все связи с теми своими друзьями, воспоминания которых были в книге. Дескать, эти подлые изменники меня предали. Во-вторых, гнев Дианы обрушился на самого Эндрю Мортона: Диана обвинила его в собирании слухов, во второсортности всего написанного, убожестве литературного языка. Она назвала книгу Мортона о себе лживой, факты — придуманными, извращенными. И подвела итог: вокруг нее полно предателей, которые решили использовать ее имя и ее частную жизнь для личного обогащения.
Но принцессе уже мало кто верил. Вернее, ей не верил никто из ее близкого окружения: слуг и секретарей.
После такого потрясения брак Чарльза и Дианы был уже немыслим. Чарльз не собирался превращаться в российскую поп-звезду, которой тем лучше, чем больше грязного белья вывешено на публике его супругой. Он понял, что Диана никогда не будет ему верной женой, ей никогда не стать и королевой в полном понимании этого слова. Она была обыкновенной стервой, у которой в красивой головке были лишь мысли о деньгах, роскоши, славе и всеобщем обожании. И принц Чарльз честно предложил Диане развестись.
Казалось бы, Диана выиграла. Но она и проиграла. Королевская семья убедилась, что Диана была причастна к изданию книги. Впрочем, для Дианы, которая все равно уже вынашивала план развода, это было не главным. Главным было то, что Диана предстала перед Англией в уже третьем своем облачении.
Первое было: прекрасная, счастливая, обаятельная принцесса.
Второе: несчастная в браке, стойкая, полная сострадания и нуждающаяся в утешении.
И вот третье: все, что и второе, но уже с добавкой: она сама стерва и немало в чем виновата.
Прозвучавшее официальное заявление о разводе имело еще одно немаловажное последствие в жизни Дианы — оно развязало руки папарацци. Если до этого они охотились за Дианой и преследовали ее, хотя бы слегка сдерживаемые просьбами королевы и гневом принца, то сейчас Диана буквально лишилась этого иммунитета. А поскольку в самой принцессе обнаружились черты стервозности, то и простора для папарацци стало несравненно больше. Сейчас Диану можно было преподносить публике уже не в двух, а в трех ракурсах. А развенчивание старого доброго образа всегда связано со скандальностью, значит — с интересом у публики и повышенными тиражами.
И «крысиная стая» обрушилась на Диану во всей своей силе, наглости и настойчивости. Диана уже и шага не могла ступить по улице, чтобы за ней не следили. Диану провоцировали, желая заполучить на фотографиях ее эмоциональность: гнев, растерянность, страх, злость — что угодно, чтобы это знакомое миллионам лицо было снято в ином, неожиданном ракурсе. Другой раз папарацци, объединившись, скандировали перед Дианой: «Стерва!», выкрикивали непристойные вопросы, обвинения, пошлости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
