помню, он тебе не нравится. И, конечно, он проявил себя на поле лучшим капитаном. Полагаю, это нравится тебе еще меньше.
— Вы никогда не попадете в Рейвенел, — глухо произнес Энгюран. — Гийон со своей свитой смог пробиться сквозь ваши ряды. Прямо сейчас он скачет в Рейвенел, чтобы предупредить их о вашем приближении.
— Я так не думаю. Я думаю, что он скачет в Фортейн, чтобы зализывать свои раны в одиночестве, подальше от меня и моего дяди, заставляющих его делать непростой выбор.
— Вы лжете. С чего бы ему отходить в Рейвенел, когда у него есть шанс победить Вас здесь?
— Потому что у меня его сын, — ответил Лорен.
Энгюран резко поднял глаза на Лорена.
— Да. Аймерик. Запертый, и связанный, и плюющийся сладким ядом.
— Понимаю. Значит, я нужен Вам, чтобы попасть в Рейвенел. Это истинная причина, по которой я жив. Вы ждете, что я предам людей, которым служил десять лет.
— Попасть в Рейвенел? Мой дорогой Энгюран, боюсь, ты ошибаешься.
Взгляд ледяных голубых глаз снова прошелся по Энгюрану.
— Мне нужен не ты, — сказал Лорен. — Мне всего лишь нужна твоя одежда.
* * *
Таков был их план проникновения в Рейвенел: замаскированными, в чужой одежде.
С самого начала присутствовало какое-то ощущение нереальности происходящего: чувствовать вес наплечника Энгюрана, надевать его латные рукавицы на свои руки. Дэмиен встал, и плащ накрыл его плечи.
Не всем досталась подходящая по размеру броня, но, починив знамена Туара, выправив шлемы и красные накидки, они могли быть приняты за отряд Туара с расстояния в сорок шесть футов — высоты стен Рейвенела.
Рочерт получил шлем с плюмажем из перьев. Лазару достались яркая туника и шелка знаменосца. Вместе с красным плащом и броней Дэмиен получил меч Энгюрана и его шлем, который превратил окружающий мир в тонкую щель. Энгюрану была оказана сомнительная честь ехать вместе с ними не раздетым до исподнего, словно ощипанному петуху (как он мог бы быть), а привязанным к лошади и одетым в неброскую Виирийскую одежду.
Солдаты только что сражались в битве, но утомление превратилось в приподнятое настроение, подпитанное опьяняющей смесью победы, усталости и адреналина. Это непредсказуемое приключение привлекало их. Или, может быть, это была мысль о новой победе, которая принесет удовлетворение, потому что будет иного рода: сперва разбить Регента, затем ввести его в заблуждение.
Маскировка вызывала у Дэмиена отвращение, и он приводил доводы против нее. Обман был неправильным — ложная видимость дружелюбия. Традиции ведения боевых действий существовали, потому что они давали противнику справедливую возможность.
— Это дает нам справедливую возможность, — ответил ему Лорен.
Бесстыдная дерзость этого плана была характерна для Лорена, хотя переодевание целого отряда отличалось по масштабу от прогулки в маленькую городскую таверну с сапфировой сережкой в ухе и хлопающими ресницами. Маскироваться самому — это одно, но совсем другое заставлять целую армию делать то же. Дэмиен чувствовал себя пойманным в ловушку витиеватого обмана.
Дэмиен наблюдал за Лазаром, старательно пытающимся влезть в тунику. Он наблюдал за Рочертом, который сравнивал размеры своего плюмажа с плюмажем одного из Патрасских солдат.
Дэмиен знал, что его отец никогда бы не признал сегодняшнюю рискованную выходку настоящими военными действиями, но презирал бы этот поступок, как бесчестный и недостойный своего сына.
Его отец никогда бы не подумал захватить Рейвенел таким способом. Под маскировкой. Без кровопролития. До полудня следующего дня.
Дэмиен обернул вожжи вокруг ладоней, сжал их в кулаки и вонзил шпоры в бока лошади. Отряд решительно проехал через первые ворота, поскольку наплечники Дэмиена послужили сигналом. Солдат на стене у крепостных ворот помахал знаменем из стороны в сторону, давая команду, чтобы подняли решетку, и по приказу Дэмиена Лазар помахал их собственным знаменем в ответ, в то время как Энгюран дернулся (подавился кляпом) в седле.
Происходящее должно было ощущаться смелым, опьяняющим, и Дэмиен смутно осознавал, что люди испытывали это именно так — что они насладились долгой поездкой, которую он едва заметил. Когда они прошли через вторые ворота, солдаты едва удерживали свою взволнованность под натянутыми лицами во время долгих пауз между каждым ударом сердца, ожидая выстрелов и свиста стрел арбалетов, которые так и не начались.
Пока тяжелая железная решетка нависала над их головами, Дэмиен понял, что хочет срыва, хочет, чтобы раздался крик негодования или вызова, хочет высвобождения этого… ощущения. Предатель. Стоять. Но никаких криков не раздалось.
Разумеется, не раздалось. Разумеется, солдаты Рейвенела приветствовали их, думая, что это свои. Разумеется, они поверили в обман, открываясь навстречу.
Дэмиен заставил разум переключиться на задание. Он был здесь не за тем, чтобы сомневаться. Он знал этот форт. Он знал его защиту и его ловушки. Он хотел блокировать его. Как только они проникли внутрь форта, Дэмиен отправил людей на стены с бойницами, на склады, в винтовые лестничные пролеты, которые открывали проход к башням.
Основные силы достигли внутреннего двора. Лорен направил свою лошадь по ступеням и поднялся на помост; его золотые волосы были надменно ничем не прикрыты, его люди занимали центральное положение в главном зале позади него. Теперь, когда развернулись синие знамена, а знамена Туара были отброшены в сторону, не осталось сомнений в том, кто они. Лорен повернул лошадь, и ее подковы зазвенели на гладком камне. Он был полностью открыт для удара, одна яркая цель на милости у любой стрелы, наведенной вниз с бойниц.
Было мгновение, когда любой солдат Рейвенела мог выкрикнуть, Предательство! Сигнальте в горн!
Но к тому времени, как это мгновение наступило, люди по приказу Дэмиена были повсюду, и если бы один из Рейвенельских солдат потянулся за лезвием или арбалетом, то близость острия меча убедила бы его опустить руки. Синий окружал красный.
Дэмиен услышал свой звонкий крик: «Лорд Туар потерпел поражение при Хеллэе. Рейвенел находится под покровительством Наследного Принца!»
* * *
Не обошлось без кровопролития. Они столкнулись с настоящей борьбой в жилых помещениях, и самой серьезной была схватка с частной охраной Хесталя, советника Туара, который был не настолько Виирийцем, подумал Дэмиен, чтобы притворяться радостным смене власти.
Это была победа. Так говорил себе Дэмиен. Люди наслаждались ей целиком, ее классическим ходом: нарастанием подготовки, пиком сражения и прорывом, пьянящим натиском завоевания. Держась на приподнятом настроении и чувстве успеха, они ворвались в Рейвенел — захват форта, продолжающий эйфорию от победы при Хеллэе, и схватки в его залах были для них пустяком. Они могли сделать все, что угодно.
Сражение было выиграно, форт захвачен — обеспечена твердая база, и Дэмиен был жив и
