ветру.
– Влада против, – мотаю головой. – С ее чувствами тоже надо считаться.
– Тогда я поднимусь сам, – подскакивает с кресла братец. – Это просто какое-то безобразие! – раздраженно бормочет под нос.
– Угомонись, – роняю лениво. – У двери охрана.
– Ну конечно! В собственном доме! Дожился! – Марк театрально вздевает руки к небесам.
Но меня такими выходками не проймешь.
– Вам не хватило смелости и мудрости за десять лет признаться. Все на потом откладывали. А от девчонки требуете обратного. Дайте ей хоть в себя прийти… родители хреновы.
– Да мы все для нее! Пылинки сдували. Со школы вели. Она же ни в чем отказа не знала, – запальчиво огрызается брат.
– А любовь? – интересуюсь глухо.
– Марк… Он прав, – глухо останавливает мужа Галина. – Влада должна сама…
Невестка плачет, осекаясь на полуслове. Зажимая в руке платок, утыкается носом в подушку. Сердце рвется на части. Галка мне не чужой человек. Но Влада ближе. И клянусь, за нее я вцеплюсь в горло любому.
– Все будет хорошо. Но не сразу, – вангую с предельной осторожностью. Сейчас главное сбавить накал и увезти семью в Питер. Приставить охрану и докопаться до истины.
Как по минному полю хожу. Но оно того стоит. Вся жизнь стоит на кону.
– Да-да, я все понимаю, – болванчиком кивает Галина. Утирает слезы бумажной салфеткой.
– Шеф, тебе лучше послушать, – доносится от двери голос Тимура. А затем в приоткрытую дверь просовывается лысая голова.
– Что там?
– Поет, – небрежно кивает на стену гостиной мой безопасник.
– Потом ознакомлюсь с материалами дела. Или сам расскажи.
– Да-да, Тимур Айратович, – кивает брат, напуская на себя тонну радушия.
Но Тимурчика долго просить не надо. Решительно входит в комнату и на мгновенье теряется, увидев встрепенувшуюся Галку.
Дескать, при посторонних неудобно. А при женщине тем более.
– Докладывай, – роняю спокойно. – У меня от семьи секретов нет.
– Если коротко, – вздыхает Тимур, подбирая слова.
А я почему-то вспоминаю, когда он только пришел ко мне работать. Матерщинник был знатный. Еле отучил. Но в минуты повышенного стресса моего безопасника все равно пробивает. Как говорится, старого ослика новым трюкам не выучишь.
Вот и сейчас специально тянет, мысленно матерясь. Не было б Галки, мы бы сейчас услышали трехэтажные эпитеты.
– Экономка состояла в связи с Фирсовым. Она призналась.
– Подумаешь, новости, – морщится Марк. – Это и так всем известно.
– Он – внебрачный сын какого-то старика и все хотел, чтобы папаша его признал. Или хотя бы упомянул в завещании. А дед это упертый все по-своему сделал… – продолжает докладывать Тимур.
– Завещание Долгополова мне. Быстро! – рычу, перебивая.
– А что оно даст, Славочка? – глухо интересуется Галка.
– Сдается мне, Фирсов ваш и моя Влада – родственники. Брат и сестра по отцу… Только непонятно, почему эта мразь решила устранить Владу, а не законных детей Долгополова?
– Много вопросов, – растерянно чешет лоснящуюся репу Тимур.
– Работайте, – бросаю строго. И как только он выходит из комнаты, обращаюсь к родственникам.
– В целях безопасности мне придется на время увести Владу и сына. Это понятно?
Галка растерянно кивает. Но не может сдержать слез. Те катятся по впалым загорелым щекам. Но невестка словно не замечает их. Лишь отбрасывает назад черные волосы и умоляюще смотрит на меня.
Картинка еще та, чтоб я сдох!
– Это же ненадолго, правда?
– Как получится, Галь, – выдыхаю тяжело. – Но в любом случае, Влада оттает. Она любит вас с Марком как родных.
– Да-да, конечно, – поспешно соглашается невестка, сгорбившаяся от горя. – Но ты же поможешь нам помириться? – спрашивает с надеждой.
– Да вы и не ссорились, – усмехаюсь криво. – Это первая реакция, Галь. И вполне естественная…
Но в тот момент мне даже не приходит в голову, как я ошибаюсь.
«День, другой и Влада сама прибежит к Черкасовым», – думаю я, поднимаясь по лестнице.
Но уже в самолете понимаю, что у моей зайчоны шок и он пройдет не скоро.
– Галка переживает, – замечаю, прикрывая от солнца шторку иллюминатора.
– Молчи. Слышать о ней не хочу, – чуть не плача умоляет Влада.
Слово дамы закон для гусара.
Перевожу разговор на другое. Свадьба, новый дом, все дела… Нам точно есть что обсудить.
Те самые приятные хлопоты, на которых и строится жизнь.
Марк звонит сначала ежедневно, потом через день. А теперь и вовсе раз в неделю.
Обиделся.
Но торопить Владу я тоже не могу. Да и не до этого сейчас. До сих пор не могу сопоставить детали.
С Фирсовым все ясно. Он, действительно, сын Долгополова, не признанный отцом. Но старый козел решил указать всех скопом. Видать каждого в отдельности запомнить не мог, а совесть перед кончиной мучила.
«Всем моим незаконнорожденным детям, после подтверждения родства, причитается…»
Хитер был сучий потрох. А вот Вовка у него дурак уродился. Влада бы точно не претендовала на наследство. Она и знать не знала о своем папаше. Всегда считала себя сиротой.
При живых родителях, твою ж мать! К Галке много вопросов. Почему не забрала дочку к себе. Марк-то знал о ней. К чему была нужна эта глупая конспирация? Что люди скажут?
Да кому они сдались со своим мнением!
Или Влада права. Пожить хотелось красиво. Гастроли, премьеры…
Откинувшись в кресле, устало тру лицо. Ничего не вяжется, гребаный сарай! В какую сторону не пойди, везде тупик. Каким боком долгополовское завещание с хищением чертежей из моего кабинета.
У Фирсова бы точно мозгов не хватило на такую многоходовочку. Тогда кто?
Какая-то неотвязная мысль бьется в голове, а я не могу ухватить ее за хвост.
Стоп! Почта! Сканы чертежей пришли на почту Костика Саблина. Прикольный поворот. Почему я сразу не сообразил…
– Тимур, – звоню безопаснику. – А ну-ка зайди…
Отодвинув ноутбук в сторону, выхожу на балкон. С высоты второго этажа задумчиво глазею на внутренний дворик, усаженный невысокими деревцами и кустами роз. Такой личный мини-парк в центре Питера. Даже скамеечки есть. На одной из них сидит Влада. Тонкий шелковый сарафан облепляет два идеальных полушария, не оставляя никаких загадок и тайн.
Даже лифон не надела, зараза маленькая! Изводит меня. Но ничего. Я потерплю.
Перевожу взгляд на сына. Санек, уцепившись ручонками за деревянный край лавки, осторожно переступает с ноги на ногу.
– Вызови дизайнера. Пусть обустроит в атриуме детскую площадку, – диктую сообщение Грише.
А сам не открываясь пялюсь на Владу. Любимая поднимает глаза. Сталкиваемся взглядами. Душу тот час же заливает тепло. Хочется бросить все к чертовой матери, сбежать вниз по мраморной лестнице к семье…
Но сзади раздается негромкое покашливание Тимура.
– Давай сюда, – приглашаю настойчиво. Разговор серьезный и я не хочу доверять его ни телефону, ни
