он прикажет Костюмам ликвидировать тебя, чтобы ты не создавал проблем.
- Ты зря так плохо о нем думаешь. Он джентльмен.
Барт рассмеялся.
- Мерфи именно что не джентльмен. Он кочевой ирландец, цыган. Он изображает из себя джентльмена, потому что вы больше готовы слушаться джентльмена, чем цыгана. Но в душе он разбойник, не связанный никакими законами, кроме понятий своего племени. В которое ты точно не входишь.
- Ты ведь не сдашь меня Мерфи?
- Нет. Я не стукач. И мы, хулиганы, не ходим под авторитетами теневиков, его проблемы это не мои проблемы.
- Теперь вот по этому адресу, - Уинстон протянул таксисту план, нарисованный Грегори.
Очень неудобно разговаривать, сидя спиной к спине по диагонали. У лондонских такси рядом с водителем площадка для груза, а сзади два ряда сидений лицом друг к другу.
- Это за городом.
- Пятьдесят долларов туда и обратно.
- И подождать?
- Да.
- Сто.
- Хорошо.
Такси двинулось с места и влилось в поток.
- Только у виллы сделайте очень короткую остановку, проедьте подальше и ждите нас на обочине, а не в деревне.
- Зачем? От кого-то прячетесь?
- Я хочу забрать одну женщину у другого мужчины.
- Зря, - сказал таксист.
- Почему?
- Если она один раз ушла, то и другой раз уйдет.
- Это моя старшая дочь. Она попала в плохую компанию, - по наитию соврал Уинстон.
- Вот черт! – таксист сразу поверил и вошел в положение. У клиента, судя по возрасту, вполне могла быть дочь на выданье. И отцы гонялись на такси за блудными дочерьми как бы не чаще, чем мужья за женами или любовницами, - Сколько ей?
- Двадцать пять, но дура дурой.
- Беда. Замуж пора, а не по мужикам бегать.
- Не нагнетай, и без тебя тошно.
Удачно я легенду придумал, - подумал Уинстон, - Теперь он не удивится, если я вернусь немного побитым и помятым, с кровью на руках и с девушкой, завернутой в плащ. Среди пролов рукоприкладство не преступление, а социально приемлемый способ общения. Мужу позволительно гонять не то, что любовников, а даже подозреваемых в соблазнении жены, и отцу избить обидчиков дочери вообще святое дело.
- Вы его хоть не убейте сгоряча.
- Человек довольно выносливое создание, - ответил Уинстон, поддерживая легенду, - Если специально не стараться убить, то и не сдохнет.
- А то! Даже если и хотят замочить, но не умеют, то человек выжить может, - таксист по поводу уличных драк мог рассказать куда больше, чем клерк, - Сколько я народу в больницы поперевозил, никто вроде так и не сдох. Во всяком случае, меня на допросы не таскали. Некоторые все сиденье уляпывали, и как только крови хватало.
- Может кто и сдох, только в больнице.
- Нет, тогда бы меня на допрос вызвали. Побитая морда никого не волнует, а убийство дело серьезное.
- Аптечка найдется, если что?
- Десять долларов. Йод, бинты, все дела. Если что, могу особую клинику подсказать. По женским делам и без огласки.
- Еще такого мне не хватало!
- Ну мало ли вдруг.
12. Глава. Рубикон остался за горизонтом
- Вот тут останови, дай мне время дойти до дома, потом проедь дальше, где-нибудь развернись и на этом месте жди, - сказал Уинстон.
- Долго?
- Сколько надо будет.
Таксист потер указательным пальцем о большой, намекая на деньги. Пассажир вытащил сто долларов одной бумажкой. Для многих пролов это мог бы быть месячный заработок.
- Я извиняюсь, а Вы чем по жизни занимаетесь? – спросил таксист.
- Не помнишь?
- Я Вас летом возил с неделю, только так и не понял.
- Торговым представителем работаю. С американцами.
- Да, точно.
Эта легенда отлично объясняла платежеспособность клиента. Те, кто работал с янки, гребли баксы лопатой на обмене сувенирами. А крышевали американские темы или серьезные теневики, или умники. В таком случае, не дождаться и уехать это поднять очень много неприятностей на ровном месте. Настучать в полицию – спровоцировать конфликт между силовиками. Тоже спасибо не скажут.
- Что же Вы своих помочь не попросили? – спросил таксист.
- Чтобы потом слухи пошли?
- Ну да, точно-точно.
Моральный облик членов семьи мог запросто погубить карьеру любого силовика. Только членство во Внутренней партии давало защиту. Конечно, и там друг друга подсиживали, но туда попадали только по протекции, и над каждым черным сидел влиятельный покровитель, который рассматривал агрессию против своих прихлебателей как агрессию против себя.
Уинстон вышел и направился к вилле. На фоне зимнего поля он выглядел как мишень. Но вряд ли они выставили часового у окна. Скорее всего, они пьяные, если не под чем похуже.
Дом стоял на участке, огороженном живой изгородью, а с дороги к нему вел проезд, перекрытый шлагбаумом. Один этаж и мансарда, красные кирпичные стены, высокая черепичная крыша. Из трубы поднимался дымок. Конечно, зимой нельзя без камина. Уинстон пролез под шлагбаумом и подошел к дому. Как теперь зайти внутрь? Выбивать окно или стучать в дверь? А они заперли дверь?
«Что бы сделала Джулия?» - подумал он перед входом. Джулия бы точно поубивала их всех. Может быть, достала бы где-нибудь противопехотную мину, или пулемет. Она настолько хорошо знала, как устроен мир, что могла бы достать что угодно. Даже странно, что она при всей своей хитрости жила в общежитии, работала механиком и встречалась со скромным клерком в плохой физической форме.
«Я сошел с ума. Я убил одного человека и собираюсь убить еще троих», - он замешкался у двери, - «Нет. Я опасный преступник. Я враг режима. Я почти как русский разведчик из фильмов».
Он вытащил из кармана револьвер, взвел курок и нажал на ручку двери. Дверь подалась, и он вошел. В таких домах нет прихожих, и входная дверь открывается в большой холл. На диване посередине холла сидели двое мужчин, протянув ноги к источающему тепло камину. Зима есть зима, и другое отопление здесь не предусмотрено. Если только электрический обогреватель, но он выбьет пробки раньше, чем согреет такое помещение.
Слева от двери на полу лежала обнаженная Бонни. Живая, но как будто спящая. Вокруг нее толстой меловой линией нарисован круг. В круг вписана белая пятиконечная звезда. У вершин звезды лежали
