Нестеренко чувствует, что своим вопросом поставил в затруднительное положение агитатора, и поясняет:
- Вам легче. До армии учительствовали, институт закончили. Пойдете по проторенной дорожке. Директором школы станете. А нам? - И он показывает глазами на Иванова и сразу переводит взгляд на фигуру командира эскадрильи Вишнякова. - Сотрем фашистов, зачем тогда истребители?
- Армия долго-долго будет нужна. Вспомним, как Дзержинский говорил, правда, по другому поводу: "...умрет на час позже, но ни на минуту раньше мировой буржуазии".
- И военная авиация?
- У авиации большое будущее, без нее сейчас не победишь. Война уже научила.
- Пожалуй, останусь служить после победы. Без самолета жизнь не мила, он для меня все. Хорошо бы к Лавочкину попроситься, испытателем. Или, чем черт не шутит, - поступить на командный факультет академии, конечно, после подготовки...
До Иванова долетают только обрывки фраз из этого разговора, хотя он полулежит рядом, возле своего Ла-7. Мысли переносят Юру далеко-далеко, в холодную землянку на тыловом аэродроме. Там, кажется, только вчера происходили те встречи, которые заставляют сейчас учащенно биться сердце.
Юра непроизвольно тянется рукой к карману гимнастерки, где под несколькими слоями газеты спрятана фотография, и тут же приказывает себе не трогать ее, потому что дал такое слово после размолвки. А ведь напрасно. "Мы же встретимся, и все пойдет по-старому, станет на свои места... Никто из нас, наверное, даже не вспомнит выпаленных сгоряча слов".
Он прикрывает глаза, и странное дело - между полузакрытыми ресницами возникает разноцветная радуга, изумляя его, вызывая радостную улыбку.
- Юра, не спи. - Голос Нестеренко заставляет летчика встрепенуться, сразу перенестись в будничную обстановку фронтового аэродрома с гулом опробуемых моторов, хлопками приземляющихся на малом газу самолетов, скрипом тормозов бензозаправщиков и стартеров.
- Не до сна, - с ноткой обиды отвечает Иванов. - Что, летим?
- Вон спешит начштаба. Наверняка поступило приказание.
Тревожные Юрины мысли мгновенно улетучиваются. Теперь он во власти других. Сейчас вылет. Надо еще раз взглянуть на планшет, закрепить в памяти маршрут, по которому он вторично пойдет сегодня в звене Нестеренко, заметить, где проходила утром линия боевого соприкосновения и куда переместилась за эти часы. Она ближе и ближе к Даугавпилсу - уходит дальше на запад. Не любитель громких фраз, он способен бесконечно повторять слова "на запад", самые популярные сейчас в наступающих войсках. Слова эти обязательно присутствуют в его коротких письмах, посылаемых при первой возможности родным.
...Летчик не спеша направляется к кабине. Позабыты только что пережитые волнения. Предстартовое спокойствие, присущее авиаторам, овладело им. Сейчас сигнал позовет Юру Иванова в воздух.
* * *
Представьте себя в положении человека, пишущего о летчиках фронтового неба, с которыми он сроднился, которые стали ему близкими и которых так полюбил. Они жили, сражались, совершали подвиги. Их труд ни с чем не сравним. Познавшие войну помнят, они могут свидетельствовать: "Не было почти ни одного спокойного и безопасного полета. Зенитки... Прожекторы... Истребители. Однако выполняли поставленную задачу и приказ, несмотря на опасность, которая в любых случаях грозила не простой неприятностью, а смертью. Сейчас это кажется далеким и полузабытым. Но все было гораздо сложнее. Воля, нервы и тело человека были в постоянном напряжении. Ведь борьба шла не на жизнь, а на смерть..."{65}.
Боевой вылет. Из иного случалось кому-то не вернуться на свою базу. И надо ставить горестную точку. А перо не слушается, словно ты повинен в том, что произошло худшее, словно ты в силах предотвратить это худшее.
Из политического донесения 171-го иап: "Нестеренко А. М. и Иванов Ю. П. вели бой с 4 самолетами. Сбит один самолет противника. Не вернулся с задания младший лейтенант Юрий Петрович Иванов".
Из специального выпуска боевого листка: "Юрий Петрович Иванов родился в 1923 г. в г. Москве в семье рабочего. Без отрыва от производства закончил аэроклуб в 1941 г. В этом же году Иванов поступает в Борисоглебскую военную школу летчиков, которую окончил в 1942 г.
Заслуги молодого летчика отмечены двумя правительственными наградами: орденами Красного Знамени и Отечественной войны I степени.
24 июля с. г., выполняя боевое задание (сопровождение Ил-2), Иванов не вернулся на аэродром, отдав молодую жизнь за Родину. Образ юного героя будет вечно жить в наших сердцах, вдохновляя нас в священной борьбе с ненавистным врагом.
Майор И. Вишняков".
* * * "...Он любил летать. Он был одним из тех молодых летчиков, которые своим бесстрашием и в то же время точным расчетом выигрывали воздушный бой.
Юрий Иванов давал клятву Родине - сражаться до последнего дыхания, быть преданным своему народу.
Он сдержал свое слово.
Подполковник Ф. Кибаль".
Неизвестно точно, где погиб Юрий Иванов... Пройдут годы, а то и десятилетия. Может статься, однажды обнаружится глубоко в земле неподалеку от Даугавпилса самолет Ла-7, сохранивший следы боя, происшедшего в этом районе. Ошибки не будет - самолет принадлежал истребителю Юрию Иванову именно он погиб здесь 24 июля 1944 г.
Вы, внуки и правнуки советского летчика, бойца первой линии, чья жизнь была отмечена постоянной готовностью к подвигу, воздвигнете на этом месте скромный обелиск и напишете слова, славящие мужество погибших, но вечно живых...
* * *
Войска фронта последовательно выполняли задачи, поставленные Ставкой Верховного Главнокомандования. За полмесяца упорных боев они преодолели труднейшие препятствия на своем пути, и сейчас их наступательный порыв возрастал.
Хорошее настроение не покидало в эти дни бойцов 5-го танкового корпуса, прорвавшихся к важным коммуникациям противника, 8-й гвардейской стрелковой дивизии перед штурмом Резекне, 4-й ударной армии, приближающейся к Даугавпилсу, 43-й гвардейской дивизии, форсирующей водные преграды вблизи этого города, летчиков штурмовых и ночных бомбардировочных полков, громивших последние опорные пункты обороны противника на главных направлениях.
Экипажи самолетов По-2 двух дивизий - 284-й и 313-й - выполняли самые разнообразные задания штаба воздушной армии и в первую очередь наносили удары по целям, тщательно замаскированным противником. Кто лучше мог обнаружить такие цели, как не эти мастера ночного боя, обладающие зорким глазом и твердой рукой!
В связи с этим вспоминается одна страница истории 313-й авиадивизии. Здесь записаны имена Николая Шмелева, Андрея Рубана, Николая Анчушкина, Леонида Кутузова, Петра Роллера, Алексея Доценко, Григория Зинченко, Ивана Протасова, Алексея Доровского, Николая Магденко. На счету этой богатырской десятки насчитывалось около 5500 боевых вылетов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
