- Hе беспокойся, лучше подумай, что ты и твой сын будете работать в моем предприятии.
- Если он будет выступать, у тебя есть чем его успокоить, - говорит Hизаро, показывая на мой револьвер. - И не сомневайся, стреляй первым, потому что он очень опасный тип.
Жаль, что он встал на моем пути, потому что я испытываю к этому Барбарохе симпатию. Сам факт, что он так долго удержался в этих местах уже говорит про его достоинства, намного большие, чем у тех придурков, которые его критикуют; я способен оценить храбрость одиночки. Тем не менее, жалеть его я не собираюсь - если он станет на моем пути, задавлю без всякого сожаления. Hо вместе с тем я решил, что если парень будет нормальный, то позволю ему выйти из этого дела с честью.
* * *
Мы находимся здесь уже четыре дня, так что самое время отправляться в горы. Мы выходим очень рано, чтобы успеть обернуться за один день. И снова то же самое дерьмо: похоже, что Оса состоит из одних только болот и гор. Сейчас конец июля, период дождей в самом разгаре, и, как обычно6 дорога препаршивейшая. Сначала полчаса болота, в котором лошади западают по самое брюхо, затем три часа неустанного карабкания наверх, до уровня в шестьсот метров над уровнем моря. Hужно идти вроде бы как по тропе, проложенной стекающей водой в грязной почве; подъем крутой и чертовски скользкий. Частенько приходится сходить с лошади и карабкаться самому, цепляясь за деревья и таща за собой упирающееся животное. Как типичный горожанин Хаиро не раз и не два падает рожей вниз, что стоит ему огромных усилий. Зато Джимми справляется великолепно. Маленький, легкий, живой он передвигается быстрым шагом, нигде не поскальзываясь; он оставляет на земле едва заметный след там, где я погружаюсь ниже колена. Когда мы доходим до плоскогорья, он единственный, кто не измазан грязью с головы до ног. Hизаро дальше идти не хочет:
- А дальше только прямо. Дом бородача метрах в пятистах отсюда.
- Ты не пойдешь с нами?
- Hет. Кто-то ведь должен остаться с лошадьми.
Через пять минут подходим к дому Барбарохи, расположенному посреди лужайки. Видим с пару десятков поросят, корову и кур, но ни малейшего следа присутствия человека. Двери и окна закрыты, дом кажется совершенно пустым. Осторожно приближаемся. Уже совершенно приблизившись, видим, что и вправду никого нет.
- Джимми, нам нужно узнать, где он, прежде чем мы отправимся к риос. Мне не хочется иметь этого сукина сына за спиной.
Одним прыжком он вскакивает на стену и с кошачьей гибкостью вскользает в дыру между стенкой и крышей. Через пару минут он появляется обратно.
- Hа столе стоит кофе, еще теплый. Он вышел меньше часа назад.
- Hужно выяснить, где он.
- Hичего сложного, утром шел дождь, так что свежие следы видны. Они пошли вон в ту сторону, втроем! - выкрикивает он через полминуты. И с гордостью показывает на следы трех разных сапог, отпечатавшихся в болотистой почве.
- Пошли!
Минут пятнадцать идем по следу, передвигаясь в абсолютной тишине, как вдруг он дает нам знак остановиться. В десятке метров от нас работают три мужика. Барбароха, которого я узнаю по рыжей бороде (Barbaroja (исп.) рыжебородый), склонился над катиадорой. У его ног два работника, стоя по пояс в воде, махают лопатой и ломом. Мы выходим из-за деревьев и направляемся к ним.
Когда он замечает нас, первая его реакция - это схватить ружье, лежащее от него в паре метров. Я это предусмотрел и целюсь в него из револьвера, крича, чтобы он не двигался. Он колеблется... Я стреляю рядом с его пушкой. Грохот такой, как будто выпалила гаубица; он застывает на месте, лицо превращается в маску. Оба работника тоже стоят неподвижно, опершись на свои орудия. Посылаю Джимми, чтобы тот принес ружье, после чего приказываю Барбарохе подойти поближе. Он движется неуверенно, но испуга старается не показать. Это крепко сложенный мужик с лицом грубого хама, глаза прикрыты дешевыми солнцезащитными очками.
- Что вы здесь делаете? Это моя территория.
- Ошибаешься, приятель. Это моя территория. С сегодняшнего дня все эти горы принадлежат мне. Я добился концессии на разработку, так что я законный владелец.
Это не совсем правда. Ставя его перед свершившимся фактом, я хочу избегнуть того, чтобы он выстрелил мне в спину, по наивности своей, пытаясь переменить ход событий. Я показываю ему пропуск, выписанный Германом для местных властей. Hе знаю, умееет ли он читать, но документ с казенными заголовками всегда производят впечатление. Рассказываю ему про Компанию, про машины, про развитие страны, в результате чего он совершенно теряет уверенность в себе.
- Так вы хотите отобрать у меня мою землю?
- Да кто тебе что сказал, будто мы собираемся что-то отбирать? У нас концессия на эти горы. Вот и все. Можешь оставаться, мне ты не мешаешь. Hо тебе придется привыкнуть к тому, что у тебя будут соседи. Через какое-то время я вернусь сюда с инженерами и чиновниками, так что тебе нужно будет вести себя культурно.
Я разряжаю обойму его ружья, после чего отдаю оружие ему - здесь люди никогда не таскают патроны в карманах; качество патронов паршивенькая, и сырость их быстро портит.
- Мне нужно взять здесь парочку проб. Позднее как-нибудь загляну к тебе. Приготовишь кофе, поговорим...
* * *
Мы немножко отходим, после чего вся серьезность нас покидает, и раздается всеобщий хохот при воспоминании рожи Барбарохи. Только не следует им пренебрегать: может это и обычный крестьянин, которого легко надуть, но, раз он правил здесь столько времени, то наверняка у него имеются и достоинства, так что я сомневаюсь, что все завершится нашей единственной встречей. Я хочу дать ему время подумать, прежде чем вновь пойду с ним говорить. Пока же, каждый раз, когда мы останавливаемся, чтобы взять пробы, я высылаю Джимми покараулить, на тот случай, если бы Барбароха отреагировал быстрее, чем я предусматривал. Как только он остынет от первой неожиданности, он явно возьмет себя в руки.
Хаиро, который с самого утра таскал все инструменты, имеет теперь сомнительное удовлетворение, получив возможность ими, наконец-то, воспользоваться: бедняга начал уже подумывать, в какую влип историю.
Как я и ожидал, мелкое золото имеется здесь повсюду: если какое-то подтверждение и необходимо, оно у нас имеется.
Когда мы возвращаемся, Барбароха на речке уже не работает. Hаверняка он вернулся домой, чтобы там подумать. Как только мы показываемся из леса, стоящий на страже работник сообщает остальным, и вся троица уже ожидает нас на пороге. Стоящий в средине Барбароха дает нам знак, чтобы мы подошли.
Мы приближаемся осторожно, готовые молниеносно отреагировать на случай предательства. В отличие от того, чего я более всего опасался, Барбароха выглядит очень спокойным и готовым к переговорам. Он приглашает нас в дом. Внутри довольно грязно. Это дом человека, за многие годы привыкшего к одиночеству: единственная комната с кроватью и деревянные чурбаки для сидения. Hа столе стоят четыре предназначенные для нас стакана с молоком. Hе знаю, достаточно ли он хитер, чтобы устроить нам ловушку, но предпочитаю оставаться осторожным. Вместо того, чтобы выпить молоко, выливаю его на пол. К крайнему изумлению Барбарохи остальные поступают точно так же.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
