После второй стопки Никита изрядно надоел Интенданту своей коровой, которая, якобы, за раз дает два ведра молока.
- Никита! - занервничал Илья,- отстань! Достал ты меня своей коровой.
- Ничего не достал. Ты хоть видел мою корову? Да такой во всей Удмуртии нет, ее...
- Брось, Никита. У нас на Керегетасе коровы лучше...
- Ничего не лучше!!! - заорал Никита.- Ты мне хоть одну покажи, чтобы два ведра за раз давала. А, молчишь, так вот и не хвастай, а то у вас на Киритаки.
- Керегетасе, Никита,- поправил его Интендант.
- Кири... Кири... Черт с ним, какая разница.
Интендант, в корень разозлившись, решил компенсировать нервотрепку и, вытащив Сережу из-за стола якобы в туалет, спросил в сенях:
- У вас по хозяйству негашеная известь найдется?
- Есть, а сколько надо?
- Килограмма два и уксуса бутылку сообразишь?
- Конечно, какой разговор. А зачем?
- Сейчас увидишь. Короче, Сережа, ты деньги хочешь заработать за десять минут?
- Да, всегда хочу! А что делать?
- Пойдешь сейчас к Никите, втихаря приведешь его корову в ваш сарай и заодно притащи туда известь и уксус. Да, пару целлофановых пакетов и, желательно, если есть, резиновые перчатки и изоляционную ленту, усек?
- Усек,- ответил юноша.
- Тогда давай, не тяни. На улице, слава богу, темно, никто не увидит.
- Вернувшись за стол, Интендант поддержал компанию, выпив с Дуней и Никитой еще стопку, после которой снова обрушился шквал слов о корове.
- Никита! - прервал Интендант,- Моя корова даст три ведра, а не два.
- Не может быть! Врешь ты все!!!
- Сядь в натуре,- остепенил его Интендант.- А если даст три ведра сейчас, что тогда?
- Если она хоть два даст, то я тебе две тысячи прямо сейчас за нее дам.
- Покажи деньги.
Никита полез в карман, вытаскивая из него смятые купюры.
- Верю, верю,- остановил его Интендант,- ты посиди, а я сейчас корову приведу,- и, налив Никите стопку, вышел.
Сережа в этот момент как раз загонял корову в сарай.
- Свет здесь есть? - спросил Интендант.
- Есть,- ответил Сережа и щелкнул выключателем. Интендант, оглядев корову, одобрительно кивнул.
Животное было черного цвета с рогами, изогнутыми вниз, что упрощало дело.
Взяв перчатку, он всунул ее в целлофановый пакет и, налив туда уксус, надел на рога, замотав изоляционной лентой. То же он проделал со вторым рогом.
- Тащи полведра воды,- сказал он Сереже.
Когда тот принес воду, он выждал некоторое время, пока рога не обмякнут. И только когда убедился, что они поддаются, снял с них перчатки с содержимым и выгнул рога вверх. После этого, бросив известь в ведро, болтанув, выплеснул ее на бок корове, гасив прямо на шкуре. Животное издало неподражаемый звук и запрыгало, брыкаясь. Сережа закрыл барьер, как только Интендант выскочил оттуда, и они, дождавшись, пока корова успокоится, решили идти в дом. Буренку было не узнать: рога смотрели вверх, а на боку красовалось белое пятно и выглядело таким, как будто с ним буренка и родилась.
Войдя в дом, Илья выпил еще стопку и спросил Никиту:
- Ты корову доил сегодня?
- Нет, сейчас пойду доить, а что?
- Сначала мою подоишь.
- Что, привел?
- Да, пошли,- и, встав, потянул Никиту за рукав. Войдя в сарай, знаток надоев, покосившись на животное, сказал:
- Что-то у нее глаза мутные!
- Еще бы,- ответил Интендант,- ну ты и пассажир! Ее год доят, а один раз трахают, и после этого ты хочешь, чтобы у нее глаза были как у ясного сокола.
Никита шмыгнул носом, поставил ведро и принялся за дело. Вскоре он был доволен результатом, приговаривая:
- Отличная корова, лучше, чем моя буренка, два ведра выдоил, а там еще полно...
- Ладно, ладно,- перебил его Интендант,- пошли в хату, выпьем за здоровье коровы и сочтемся.
Спустя десять минут Никита с радостью выложил деньги, восторгаясь таким удачным приобретением, и пошел покупку отводить к себе в хлев. Остановившись на пороге, он высказал промелькнувшую у него мысль:
- А откуда ты ее привел?
- С поля,- ответил Интендант,- она там у меня паслась.
Никита махнул рукой и вышел, ничего не соображая. Тем временем Илья отсчитал двести рублей Сереже и сказал, чтобы тот убрал следы извести.
- Надолго уезжаешь? - спросил юноша.
- Навсегда.
- Остался бы, у меня сеструха красивая, может быть, женился бы.
- Ну уж нет, малыш, сестричка твоя мне не нужна. А если тебе еще два стольника надо, так и скажи.
- Да что ты, Илья, бесплатно...
- Даром не надо,- перебил его Интендант и обратился к Дуне:
- Ты готова?
- Да! Пшли,- ответила та пьяным голосом и, покачиваясь, пошла к двери.
На вокзал возвращались в обход по дороге, но Дуня все равно умудрилась упасть раз десять.
Поезд прибыл с опозданием на десять минут, и его стоянки, естественно, сократились. Интендант так и не понял, как они с Дуней оказались пред закрытыми дверями вагона. Потарабанили, но им никто не ответил.
- Спит, наверное, проводник,- сказала Дуня. Интендант, покосившись на нее, грозно прикрикнул:
- А мне от этого не легче!
- Че орешь? Щас улажу!
- Давай, родная, а я погляжу.
Дуня, оглядевшись, остановила свой взгляд на двухметровом бревне.
- О! Вот он выход! - и, подняв его над головой, разбежалась с топотом, как мамонт, ударив бревном о стекло, которое мгновенно разлетелось на куски. Илья, недолго думая, влез в тамбур и не успел отряхнуться, как на шум вышел проводник.
- Ого! Ну и дела! Как это ты умудрился?
- Это не я,- ответил Интендант,- а она,- и показал пальцем на улицу.
В это время поезд уже тронулся, и проводник с Ильей посмотрели вслед удаляющейся Дуне, которая несла на плече бревно, вероятно, прихватив его на дрова.
- Что она, чокнутая, что ли? - спросил проводник.
- Сам ты чокнутый,- ответил Интендант.- Удмуртию проезжаешь, страну чудес, соображать надо.
ЧАСТЬ IV. МИССИОНЕРЫ
После того, как Интендант покинул пределы Узбекистана, у его друзей возникли разногласия с законом. Юра откуда-то взял моду угонять частные автомобили, которые после проката просто бросал на дороге. И вскоре, попав в переделку с угоном, он был арестован и ждал суда.
Повар же, сильно огорченный потерей друга, кинулся с деньгами к единственному свидетелю в надежде замять дело или, на крайний случай, скосить срок. Последний оказался патриотом и поднял крик, якобы его дискредитируют и заставляют пособничать преступникам. Повар был человек горячий, в порыве гнева он прибег к пещерному методу и огрел свидетеля березовым поленом. После чего тот был госпитализирован и остался с вечной улыбкой на устах, которая была обращена к солнцу все двадцать четыре часа в сутки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
