– Мне нравится возиться с землей.
– Знаю. Но мне хочется, чтобы ты мог наслаждаться этим занятием еще много-много лет. Вот почему сейчас надо чуточку поберечься.
– Если я буду так беречься, то даже жалкий остаток моей жизни покажется мне целой вечностью.
– Ваша дочь совершенно права, – сказал Джаред, приблизившись к жене сзади и обняв ее за талию. – Просто отдохните немного, а потом можете возвращаться к своим любимым грядкам.
Томас недовольно взглянул на зятя:
– И ты туда же? Скорее бы уж родился у меня внук. Может, хоть кто-то в этом доме будет на моей стороне.
Фелисити улыбнулась и провела ладонью по животу. Уж в чем, в чем, а в этом она была со своим отцом совершенно заодно. Потом она пододвинула кресло в тень дерева и, когда Томас уселся в него, вручила ему стакан лимонада.
– Папа, мы оба на твоей стороне. И хватит уже трепать нам нервы.
Джаред, только мимоходом заглянувший домой на обратном пути от одного больного офицера, должен был снова торопиться в госпиталь. Поцеловав Фелисити, он опять отправился на службу.
– Твой муж любит тебя как сумасшедший, – заметил Томас, когда Джаред оглянулся с поворота садовой дорожки, чтобы помахать им на прощание.
Фелисити промолчала, но про себя подумала, что уж она-то, конечно, знает истину. Им нравилось проводить время вместе и в постели, и так, однако это еще ничего не означало: Джаред любит ее не больше, чем она его. Не важно, насколько они наслаждались друг другом. О любви здесь не было и речи.
– Надеюсь, его-то ты не пилишь, как меня? – продолжал Томас.
– В этом нет необходимости, – с улыбкой ответила дочь. – Однако если появится, то я уверена, что отлично справлюсь.
Томас расхохотался, а Фелисити хитро усмехнулась.
– Есть какие-нибудь новости? – тихо спросил отец, старательно понижая голос, хотя они были в саду совсем одни.
Фелисити поняла, что речь пойдет о вестях с фронта. Будучи сначала прикованным к постели, а затем заключенным в стенах своего дома, отец, разумеется, лишен был возможности следить за ходом событий.
Она кивнула:
– Корнуоллис закрепился в Йорктауне. Говорят, де Грасс направил двадцать восемь судов в Чесапикский залив.
Томас Драйден прикрыл глаза и облегченно вздохнул:
– Спасибо тебе, Господи, за то, что послал нам французов! Если бы они не отвлекли на себя этих проклятых вареных раков, плохо бы нам пришлось.
– Полагаю, теперь уже недолго до развязки, – сказала Фелисити и, как ни странно, не нашла ни капли радости в этих словах. Она вспомнила, что, когда закончится война, Джаред отправится домой. Она и сама не понимала отчего, но при мысли об этом ей стало как-то не по себе.
– Да, – согласился Томас, – и так уже все слишком затянулось.
Действительно, за прошедшие шесть лет вид английских красных мундиров на улицах Нью-Йорка мало-помалу стал привычным, и Фелисити искренне считала, что оккупанты слишком задержались в колониях.
– Ну ладно, хватит уже прохлаждаться. Если сейчас хорошенько не прополоть эти сорняки, то скоро весь наш сад зарастет и одичает.
Томас улыбнулся, увидев, что Фелисити взяла в руки кусок рогожи и, расстелив ее, опустилась на колени. Он немедля присоединился к ней, и оба, отец и дочь, работая бок о бок, принялись обрабатывать мягкую, благодатную землю.
Если Томас почти совсем выздоровел, то этого никак нельзя было сказать о Маргарет. Входя в ее темную, с зашторенными окнами комнату, Фелисити закусила губу. Через неделю после того, как в кухне обнаружили яд, ее сестра слегла с теми же симптомами, что и у отца. С того дня все подозрения Джареда насчет ее причастности к происшествию развеялись, ведь Маргарет страдала так же, как и Томас.
Или, вернее, почти так же.
Дело в том, что она приняла совсем маленькую дозу мышьяка, достаточную лишь для того, чтобы проявились основные признаки болезни. Остальное она искусно разыграла. Впрочем, полоски на ногтях успели образоваться, и она сочла свой план поистине блестящим. Кому придет в голову винить ее в отравлении отца, если сама она страдает не меньше?
– Тебе получше, дорогая? – спросила Фелисити, приближаясь к ее постели.
– Кажется. Сегодня меня ни разу не вырвало.
– Джаред будет рад это услышать, – с улыбкой сказала сестра.
Бесс с трудом сдержалась, чтобы злобно не взглянуть на нее из-под бровей. Джаред то, да Джаред се! Из него тут сделали просто-таки настоящего сказочного рыцаря!
А между тем ничего подобного. Правда, он довольно привлекателен, однако, судя по его реакции на каждую встречу с ней, можно подумать, будто она больна сифилисом.
– Ты не попросишь его зайти ко мне вечером? Мне бы очень хотелось поскорее выбраться из постели. Может, он пропишет еще какое-нибудь лекарство?
– А ты пила воду? – напомнила о предписании врача Фелисити.
– Да. Это немножко помогло, но, наверное, нужно что-нибудь еще.
О, она-то знала, чего ей нужно на самом деле! И если Джаред не совсем дурак, то он отлично сумеет оказать помощь даме.
Вечером он действительно постучал в комнату Бесс. Она уже приготовилась к его приходу – совершенно разделась и лежала под простыней. Тело свое она надушила и напудрила, как всегда, когда собиралась принять клиента. В ожидании этого визита она так разволновалась, что, когда Джаред все-таки, слава Богу, появился, с трудом сдержала страстные порывы.
Доктор по-деловому осмотрел пациентку и, к великому изумлению Бесс, практически не обратил внимания на ее наготу. Впрочем, когда она застонала, он все-таки удосужился спросить:
– Что? Так больно? – и еще сильнее надавил на живот.
– Немножко, – прошептала Бесс, задышав шумно и глубоко.
Джаред на минуту замялся, не очень понимая, что с ней происходит. Навряд ли у нее должны быть трудности с дыханием. Доза мышьяка была небольшой, чтобы привести к подобным расстройствам.
Но, заметив легкое движение ее бедер, доктор внимательно посмотрел ей в глаза. Только тут он понял, в чем дело. О да, Джаред без труда отличал этот взгляд. Не испытав ничего, кроме неприязни, он рывком набросил простыню на обнаженное тело Бесс.
– Вам станет легче, когда вы подниметесь и снова станете совершать свои прогулки по городу. – Джаред сказал именно то, что имел в виду: как только она снова начнет выходить, то быстро найдет себе мужика. Очевидно, это единственное лекарство, в котором она действительно нуждается. – Не вздумайте завтра валяться в кровати. Поход в гости развлечет вас.
Взгляд Бесс чуть ли не со стальным лязгом скрестился со взглядом доктора, слегка склонившегося над ее кроватью. «Неужто он пронюхал о Фрэнке? Нет, нет! – думала она. – Если бы он что-то знал, то непременно сказал бы об этом. Похоже, Уокер лишь догадывается о том, как я провожу время. Вот и все. Ничего, кроме догадок».
