Эти парни где-то в недрах городской бюрократии отыскали полудохлый фонд «Город без наркотиков», вступили в него и возродили к жизни и борьбе. Игоря Варова избрали президентом. Варов равнялся на пример Эдгара Гувера, создателя ФБР: он блестяще разработал технологию деятельности Фонда. Аналогов Фонда в России не существовало. В первую очередь по идее Санникова был заведён пейджер, на который любой человек мог сбросить сообщение о торговле дурью. Пейджер тотчас раздуло от сигналов горожан. Фонд начал собирать информацию.
Вскоре Фонд уже имел огромную, можно сказать, кумулятивную базу данных: кто торгует и где, кто крышует и как, кто что имеет. Фондовцы вычислили все наркотрафики, вычертили схемы семейных бизнесов наркобаронов, составили реестры закрытых уголовных дел, цыганских дворцов и богатых иномарок, купленных «оборотнями». Фонд сразу подключил к своей работе прессу: пусть город знает. Андрей Санников рассказывал о ситуации в Ёбурге. В газете «Вечерние ведомости» Фонд публиковал подборки сообщений с пейджера.
Поздней осенью 1999 года Фонд и ОПС «Уралмаш» провели большой митинг. ОПС направил на площадь 1905 года работников своих фирм. Пришли и женщины и подростки. Они принесли транспаранты «Героин страшнее гексогена». С пафосной трибуны у ног каменного Ильича Ройзман, Варов и Дюша на весь Ёбург огласили имена и адреса барыг, назвали продажных ментов-наркоторговцев.
Митинг Фонда и ОПС «Уралмаш» на площади 1905 года
Но акция ничего не изменила. Власть надменно промолчала, а милиция не на шутку обозлилась. И Фонд начал работать без надежды на помощь государства.
В чём заключалась работа? Оперативники Фонда собирали сведения о барыге и готовили контрольную закупку наркоты. Для этого надо было изловить торчка-закупщика, склонить его к сотрудничеству, снабдить мечеными деньгами (а у милиции порой не было денег даже на минимальную закупку), обеспечить машинами (а у милиции не было бензина на выезды), найти понятых, оформить необходимые для спецоперации заявления. И лишь после этого фондовцы звали милиционеров, брали их под белы рученьки и везли на всё готовенькое: сделай своё дело, будь лапочкой. (Хотя, конечно, в Ёбурге не перевелись милиционеры честные и с чувством долга.) А потом фондовцы выступали общественными обвинителями на судах, иначе добрые суды могли выпустить барыг на свободу.
Первая операция Фонда прошла 23 апреля 2000 года в ночном клубе «Люк».
На все эти очень трудозатратные дела государство не дало ни гроша. Потому, собственно, общественная борьба с наркоторговлей и приняла форму Фонда: все, кто хотел помочь, перечисляли деньги, которые шли на транспорт и на небольшую зарплату сотрудникам, на центры реабилитации завязавших наркоманов и на офис по адресу Белинского, 19. И по телику ещё покажут, как яростный Дюша Кабанов машет подаренной саблей и вдохновенно кричит: «Смерть барыгам!!!»
Милицейские генералы не хотели скандалов с «оборотнями» и саботировали работу Фонда, а «оборотни» врали в прессе, строчили доносы, подавали в суд на Фонд, устраивали подставы. Дюша изумлённо посмеивался: «Это не мы грозим барыгам сдать их в милицию, это они нам так грозят!»
Фонду пришлось рушить многие мифы – и в обществе, и даже среди своих сотрудников. Нет лёгких наркотиков. Нет болезни «наркомания» – есть образ жизни. Нет непереносимой физиологической ломки. Нет наркоманского братства. Вопреки мнению поэтов, нет наркотического «расширения сознания», есть распад психики. Главный показатель борьбы с наркоторговлей – падение смертности, а не тонны изъятой дури: где не продают, там и не изымают. Худшие враги молодого нарка – жалостливые родители, которые на ломке несут своему чаду спасительную дозу.
В 2000 году РУБОП атаковал фирмы Варова и Ройзмана: обыски, уголовные дела… И тогда Ройзман вообще вышел из бизнеса. Зато Фонд придушил самую злую наркоторговлю города – в цыганском посёлке Ленинского района.
В 2001 году Фонд посадил самых подлых барыг – Таньку Морозовскую, Маму Розу и Зою Цыбульскую. Эти ведьмы превратили в зомби и столкнули в могилы сотни парней и девчонок Ёбурга. На зону отправились и несколько «оборотней». Власть признала незаконным первый цыганский дворец – хоромы Махмуда-оглы по адресу улица Военного Флота, 10. Фонд привёз бывших наркоманов, и под телекамеры ТАУ бывшие наркоманы ломами, кувалдами и голыми руками снесли проклятый дворец с лица земли – осталась груда колотого кирпича. И ещё два особняка потом сожгли неизвестные мстители.
Увы: в конце 2001 года рассорились Варов и Кабанов. Они были слишком разными. Игорь – апологет порядка, а Дюша – рубака с саблей. 26 декабря Игорь Варов объявил, что уходит. Но Фонд устоял. Его возглавил Евгений Ройзман.
Глава одиннадцатая
Огни большого Ёбурга
Пить кровь
Сергей Беляев и общество «Сутяжник»
У маленького человека в большом городе много разных обид. Начальство не оплачивает больничный. Пьянь орёт под окнами по ночам. Соседи затопили. В магазине хамят. Чиновники тянут резину. Не закрыли крышкой канализационный люк. Собака покусала. Не пустили по билету. Отключили воду и свет. Поцарапали машину. Потеряли посылку. Окатили на улице грязью. Не приняли жалобу. Не обслужили. Не предупредили. Отобрали. Сломали. Наврали. Кто поможет человеку? Бэтмен? Государство Российское? Нет, поможет общество «Сутяжник».
Эту организацию создал правозащитник Сергей Беляев, бывший сотрудник КГБ, который ещё в восьмидесятые порвал с Комитетом и отмотал за это срок. В 1994 году Беляев поссорился с городской администрацией по смешному поводу – в городе не хватало общественных туалетов. Беляев подал на градоначальника в суд. Чернецкий выиграл дело. Беляеву присудили штраф. Беляев оплатил его так: на бричке привёз полтонны мелочи в мешках и носил её судебным исполнителям в банных шайках. И после этого демарша организовал объединение «Сутяжник».
Сергей Беляев, юридический хакер, придумал гениальную схему. «Сутяжник» защищает граждан бесплатно. Работают в «Сутяжнике» волонтёры – студенты юридической академии Екатеринбурга (из-за них контору Беляева порой называют «инкубатором омбудсменов» и даже «фабрикой звёзд», но вообще-то она похожа на бойцовский клуб). Сам же «Сутяжник» живёт на гранты со всего мира.
Первые года три «Сутяжник» брался за любые вопросы – насколько хватало сил, разумеется, но потом стало ясно, что такая политика нерациональна. Дальше «Сутяжник» принимал в производство только те дела, которые влекли за собой отмену разных установочных актов и решений властей, противоречащих законам России или международным нормам. Беляев пояснял: «Сутяжник» борется не за права обиженных, а за права всех граждан. Но демократия в отечестве ослабела, и с 2002 года «Сутяжник» сузил диапазон своего вмешательства лишь до тех случаев, которые имеют перспективу в Европейском суде по правам человека.
Однако параллельно «Сутяжник» учил горожан самостоятельно защищать свои права, читал лекции, проводил семинары, издавал сборники прецедентных судебных решений, вещал в Интернете, без устали дёргал и дёргал за рукава омбудсменов при губернаторе или президенте. Фишкой «Сутяжника» стали акции протеста, приводящие к досудебному решению гражданских конфликтов.
Для «Сутяжника» нет мелочей, потому что право на справедливость – это не мелочь, и неважно, в чём это право выражается. Кто-то требует, чтобы карточки оплаты мобильной связи не имели ограничений по времени. Кто-то желает, чтобы неиспользованные билеты на электричку можно было вернуть в кассу. Кто-то добивается отмены тарифа, а кто-то – разрешения на пикет. Однажды пять девушек пожаловались на красавца, который им всем одновременно пообещал жениться: и пускай теперь платит компенсацию за девичьи слёзы, п-подлец!
Смех смехом, но в истории «Сутяжника» было немало дел самого большого веса – о пытках и убийствах, о рабстве, об отъёме собственности, о свободе слова, о дискриминации и об отказе в доступе к правосудию. Маленький и отважный «Сутяжник» бился с гигантами: со Свердловской железной дорогой, с гостиничным комплексом «Измайлово», с авиакомпанией «Трансаэро», с самим государством. 40–50 дел в месяц, 600 – в год. Это всё – ради «униженных и оскорблённых».
Власть, понятно, не любит «Сутяжник», да и с чего любить-то? В 2001 году заочным решением судьи «Сутяжник» был приговорён к ликвидации, но отстоял себя. Многие профессионалы относятся к «Сутяжнику» пренебрежительно: мол, только отрывает по пустякам, и некомпетентный он, и невоспитанный. Ну и ладно. «Сутяжник» – это не школа хороших манер, а «гражданская оборона». Он дерётся с сильным, он тягается с богатым, и закон для него не дышло.
«Сутяжник» – не пункт по оказанию юридических услуг, а носитель миссии, и не случайно по России и за её пределами в десятке филиалов «Сутяжника» звонят и звонят телефоны. Сергей Беляев говорит: «Мы отменяем несправедливые правила и вводим новую систему отношений». Упрямый маленький «Сутяжник» будет бороться за маленького человека. Даже если не удастся одолеть всех этих надменных боссов и зарвавшихся чинуш, «Сутяжник» не отцепится и, сутяжничая, будет пить их кровь, чтобы неправедная жизнь мёдом не казалась.
