Постепенно Петя входил в свою роль героя, начал отвечать коротко, не вдаваясь ни в какие подробности. К своему удивлению, он почувствовал, что воодушевление, которым он горел вчера среди бегущей толпы, уже выветрилось. С какой страстностью он вчера убеждал и опровергал, отпустив тормоза своего нетерпеливого желания наконец взлететь, а сейчас он никак не может воспламениться.
Как будто путешествие было им уже совершено или ему вообще не суждено было осуществиться...
Но, как выяснилось, именно эти его спокойные и бесстрастные ответы нашли отклик в девичьих сердцах. Девушки усмотрели в них трезвость ученого и скромность человека, пренебрегающего тысячами различных опасностей, подстерегающих его в безднах космоса. Пете теперь было бы приятнее, если бы он спрашивал, а ему отвечали.
- Больше я ничего по знаю, - закончил он решительно. - Остальное я доскажу вам, когда вернусь...
- А если вы не вернетесь? - зазвенел чей-то озабоченный голос. Пете показалось, что это говорит его мама. Но он ответил, не задумываясь: - Тогда вам скажут об этом другие...
Ответ произвел хорошее впечатление. Он был достоин героя, каким девушки представляли его себе.
- Но такого я бы уже не нашла,- произнесла вдруг Ольга.
В словах зазвучала нотка дружеской иронии. Может быть, она только хотела привлечь к себе Петино внимание. С той минуты, как она привела его сюда, Петя как будто потерял ее из виду. Он с восторгом смотрел то на одну, то на другую девушку, и каждый раз ему больше всех нравилась та, которая в данный момент говорила. Ольга умолкла среди этого неудержимого потока вопросов к молодому человеку, и Петя забыл о ней. И только теперь, когда она снова заговорила, он словно вновь нашел ее и обрадовался этому. Но только на мгновение. Он опять потерял ее, когда она замолчала: спрашивали все новые и новые девушки.
Посмотрев случайно в окно, Петя удивился:
- Не слишком ли я долго засиделся у вас? На улице уже почти темно!
Он был прав. Первая тонкая вуаль сумерек уже опускалась с потемневшего неба. Потускнели узоры тканей, картины и гобелены на стенах. В полумраке лица девушек как будто погрустнели.
Чья-то рука потянулась к стене, и в ту же минуту потолок осветился, а стены стали прозрачными.
Потом в стене открылось окошечко, и на столе для закусок появился поднос. В его стеклянной поверхности отражался чайник и блюда с бутербродами.
Девушка в фартучке разливала чай в низенькие чашечки, которые так ослепительно сияли, словно в них был налит растворенный свет. Прозрачные ложечки и ножики тоже были видны только благодаря своему сиянию.
Петя не был лакомкой, скорее наоборот. Часто у него не хватало времени даже как следует поесть.
Увлеченный своими исследованиями, он не раз ел в лаборатории - зубы пережевывали что-то, а глаза смотрели в микроскоп. Для него было важнее то, что лежало на стеклышке, чем то, что находилось на тарелке. Он ел как бы между прочим и часто забывал, обедал ли он уже или не обедал. Но теперь эти бутерброды ему вдруг очень понравились, ов даже начал выбирать наиболее аппетитные и сделал "открытие", что у каждого бутерброда свой особый вкус, что существует бесконечное количество удивительных вкусов, которые можно комбинировать еще и во рту. Не без удовольствия пил он и чай, излучавший золотистое сияние в светящемся стекле.
Когда Петя насытился и полакомился вдоволь, снова посыпались вопросы. Выяснилось, что многие девушки были осведомлены о достижениях в космонавтике лучше, чем он сам; он был лишь узким специалистом в области астроботаники и астробиологии. Правда, некоторые вопросы были по-дилетантски наивными. Девушки хотели знать, что легче - стартовать или приземляться, каким способом приземлится "Путник" на искусственном спутнике, одну девушку интересовало, какое белье и сколько смен возьмут они с собой в дорогу, другую - не завянут ли во время пути саженцы, выкопанные на Марсе, и сохранят ли они на Земле свой цвет. Они спорили между собой и призывали на помощь его авторитет. Петя покачивался в кресле, улыбался всем вокруг и говорил только в тех случаях, когда к нему обращались с вопросами. Ему все время казалось, что под ним пустота и что он сидит на воздухе.
- А можно ли и мне спросить вас кое о чем? - воскликнул он, не выдержав.- Скажите, пожалуйста, на чем это я сижу? Оно похоже на красное "ничто" из целого куска. Я сижу в нем, как в ванне с теплой водой...
Девушки-химики рассмеялись над таким невероятным сравнением.
- Вы не знаете нашего пенолита? - удивилась прекрасная, как Юнона, стройная брюнетка с покатым лбом, из-под которого, словно из глубины смотрели ярко-синие глаза.- Вы действительно сидите на воздухе,- улыбнулась она.- Его содержится там девять десятых. Но мы производим на нашем комбинате еще более качественные материалы, которые крепче стали, эластичнее мяча, тверже алмаза, гибче волоса, тоньше паутины, легче облачка на небе...
- Постойте! - перебил ее Петя, решив, что теперь он будет выступать в роли спрашивающего и будет всему удивляться.- Вы сказали - легче облачна. Значит, вы производите здесь материалы, которые легче воздуха?
- Мы же давно прoизводим эролит,- воскликнула девушка с маленьким, но широким личиком, похожая на фарфоровую куколку. У нее был нежно вздернутый носик и ямочки на щеках. Даже на подбородке была ямочка.- Как же могло получиться, что вы не знаете о нем? - Наверное, и на "Путнике" некоторые предметы сделаны из эролита.
Получилось как-то неожиданно; с виду такая безобидная куколка, а делает ему выговор!
- Ты ошибаешься, Марта,-спокойно и не спеша произнесла бледная девушка с глазами газели.
Они имели такой же медный оттенок, как и ее волосы, собранные в узел.
- На "Путнике" ничего не может быть из эролита! Тебе, как химику, это должно быть известно...
Петя облегченно вздохнул. Он уже начал бояться, что его авторитет погаснет, как метеор, на их девичьем небе, но Марта его спасла.
- Признаться,- согласился он покорно,- я почти ничего не знаю о тех замечательных вещах, которыми изобилует эта единственная во всей вселенной Земля, которую я покидаю. Я был слеп и глух, я хромал на все органы чувств! Что я знаю? Ничего, кроме нескольких видов северных мхов и карликовых сосен и их спектральных аспектов. Я уже сказал вам все, что знал, теперь очередь за вами! Я живу на Земле как иностранец! Поучите меня!
Он переводил взгляд с одной девушки на другую.
Их лица были такие -прекрасные и вместе с тем такие разные, единственные в своем роде и неповторимые, просившие обратить на них внимание. Но всем одинаково было как будто жаль Петю, что он такой неосведомленный, такой беспомощный и что он так искренне признается в этом. Они начали утешать и успокаивать его. Да, конечно, говорили они, на нашем комбинате мы производим более совершенные волокна, более совершенные металлы, более совершенную кожу, более совершенное дерево, более совершенный камень, чем их в состоянии создать природа. Мы создаем такой материал, какой нам нужен в данную минуту, и можем вдохнуть в него любые свойства. Но разве мы вправе быть на вас в претензии, что вы всего этого не знаете? Разве мы можем на вас за это сердиться? У вас другие глаза, чем у нас! Вечерами мы смотрим на звезды и мечтаем, но разве наша мечта сравнится с вашей? Вы сегодня здесь с нами по какой-то счастливой случайности, только по вине или скорее благодаря - этой случайной отсрочке. Нас охватывает ужас при мысли о том, где бы вы могли находиться в эти минуты. Вы завоевали себе право ходить ло нашей земле, ни на что не обращая внимания! Мы прощаем вам, что вы не видите близкие предметы, ведь у вас глаза устремлены на звезды! Для чего вам наш удивительный материал, более легкий, чем воздух?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
