– Сейчас сам все увидишь, минут пять осталось, не больше. И вас касается! - я обернулся к друзьям. - Я хочу, чтобы вы увидели все сами, своими глазами, что нас ждет.
– Серег, мы же видели сегодня, - сказал Леха.
Ага, видел он, как же. Видел труп на тротуаре, а вот то, что это на самом деле…
– А теперь и поучаствуй. - тихо сказал я ему, так, чтобы раненый не услышал.
Мужик достал из нагрудного кармана спецовки пачку "Золотой Явы", вытащил сигарету, но никак не мог прикурить трясущимися руками. После того, как он впустую несколько раз чиркнул колесиком зажигалки, я подошел к нему, взял у него из рук маленькую прозрачную зажигалку, щелкнул, поднес огонек к сигарете. Тот затянулся, сказал: "Спасибо". Я вернул ему зажигалку, подумав при этом, что и зажигалок нам тоже не мешало бы запасти, и отошел к выстроившимся почти что в шеренгу людям. Все молчали, молчал и сидящий на скамейке мужик, глядящий куда то в небо. Он даже не докурил сигарету, не успел. Минуты через три она выпала у него из пальцев, а сам он завалился на скамейке вбок, протяжно вздохнул, и скончался.
– Он умер. - сказал я, обращаясь ко всем. - Теперь смотрите на него.
– И что? - спросил сержант с оттенком недоумения.
– Просто смотри. Сейчас все поймешь.
Тот пожал плечами, повернулся к сидящему на скамейке. Мертвец на скамейке вдруг открыл глаза и уставился на стоящих перед ним людей.
– Твою мать! - охнул сержант, встретившись с ним взглядом. Да и все остальные не промолчали. Возможно, большинство из них впервые посмотрели в глаза воплощенной смерти. Мертвец начал приподниматься на скамейке, но координация его движений была пока нарушена, и он просто свалился с нее. Встал на четвереньки. Оперся рукой на сиденье и поднялся на ноги. Обернулся к людям, как-то тихо заныл и переваливающейся походкой пошел к ним.
– Ну что, сержант, стреляй ему в грудь. Он сейчас кусаться начнет. - сказал я милиционеру, попутно приподняв ствол ружья, чтобы в случае чего самому поставить в этом спектакле точку.
Сержант вскинул автомат и нажал на спуск. Грохнула короткая очередь, легкие и быстрые автоматные пули ударили зомби в середину груди, пробив его насквозь и выбив из его спины кровавые фонтаны, но тот даже не покачнулся. Сержант выстрелил в него еще раз, к нему присоединился рядовой, но попадания в грудь даже не задержали приближающегося мертвяка.
– Татьяна, теперь ты, в голову! - крикнул я максимально командным голосом.
Татьяна прицелилась, аккуратно поместив марку лазерного луча на лоб мертвяка, хладнокровно выждала момент и когда их отделяло друг от друга не более трех метров, выстрелила. Хлопок "Скифа" был намного тише, чем автоматные выстрелы, но мертвяк, обзаведшись отверстием в лобной кости, рухнул навзничь. Все опустили оружие.
– Видели все? Видели всё? Есть еще вопросы и сомнения? - громко спросил я у всех присутсвующих, цицероновым жестом указывая на лежащего на асфальте зомби. - Это и есть то, что нас ждет, будущее нашего мира. Не хотите стать такими же? Значит, защищайтесь. У кого какие вопросы?
– Что это вообще? - спросил сержант. - Этот мужик умер?
– Да, умер. И мертвый встал.
– Вампир, что ли?
– Зомби, если угодно. Знаешь, что это?
– Кино смотрю. - кивнул сержант.
– Вот как в кино и есть. Как убивать их понял?
– Понял. В башку. Как в кино.
– Правильно. Чем больше убьешь, тем больше у других людей шансов уцелеть. И последнее объявление, до того, как поедем. Прошу всех внимательно выслушать. Животные тоже бывают зомби, мертвыми и агрессивными. Отличить от нормальных их сложнее, но можно. Я видел пока лишь собак, обезьян и крыс, все они странно двигаются и надолго впадают в полную неподвижность. Неподвижность - это, пожалуй, их главная отличительная черта. А вообще, держитесь пока от всех подальше. Поехали. Покеда, товарищи милиционеры.
Я махнул своим рукой, призывая грузиться в машины.
– И тебе покеда, боец.
Мы с Татьяной уселись в мой УАЗ, Вика с Лехой вернулись в свой, и маленькая колонна из двух машин направилась к выезду. Милиционеры остались возле спорткомплекса.
Мария Журавлева, мать двоих детей.
Маше позвонила подруга, Елена Вартанян, работавшая в том же отделе в "МосФинансе". Она сказала, что не смогла попасть на работу, что-то случилось в их подъезде, отчего милиция три часа не выпускала людей из квартир. Вроде бы, кто-то из соседей сошел с ума и перебил всю свою семью, или вся семья сошла с ума и перебила друг друга. Маша тоже рассказала, что сегодня видела. Елена вообще была женщиной многословной, и ей всегда было что сказать, по любому поводу, поэтому Маша, хоть и не была расположена к долгой беседе, простояла с телефонной трубкой в руках минут двадцать. Милиционер на кухне ничем себя не проявлял, и она решила, что раз уж ему выпала возможность отдохнуть, то пусть отдыхает. Вид у него был действительно переутомленный, если не сказать, что больной. Минут через двадцать ей удалось отделаться от Елены, она повесила трубку и заглянула в гостиную. Дети ни о чем не задумывались, и наслаждались неожиданно выдавшимся выходным. Сашка вместо мультиков играл в видеоигры, а Лика продолжала возводить из кубиков что-то грандиозное.
Маша пошла на кухню, стараясь ступать потише. Судя по тишине, майор мог и задремать. Тихо приоткрыла дверь, заглянула. Так и есть. Милиционер лежал головой на столе, уронив ее на скрещенные руки. Одна из них лежала на автомате, и Маша поразилась синеватой бледности кожи. Когда она милиционера видела, он не был таким бледным. У Маши была великолепная, даже уникальная зрительная память. Она не запоминала телефоны и имена, но любую картинку помнила долго и в деталях, поэтому такое побледнение кожи ей просто бросилось в глаза. Она остановилась, глядя на эту бледную руку, не зная, что ей дальше делать. Проверить, не потерял ли майор сознание, если он такой бледный, или наоборот, оставить человека в покое? В этот момент майор поднял голову, и Маша, собиравшаяся все же что-то сказать, буквально подавилась своей фразой. То, что смотрело на нее, уже не было тем немолодым, доброжелательным милиционером, которого она угощала кофе. Иссиня-бледное лицо, какое-то обвисшее, и ужасные глаза, поблекшие, как будто покрывшиеся пленкой и в то же время бегающие и смотрящие так, как на нее еще никогда и никто не смотрел. Маша попятилась назад, в коридор. Тварь, сидящая за столом, просто смотрела на нее, но ничего не предпринимала.
Пятясь задом, Маша вышла за дверь и прикрыла ее за собой. Дверь была с матовым стеклом, никакой преграды она собой не представляла, и к тому же не запиралась, но Маша хотела хоть как-то отделить себя от смотрящей на нее смерти, смотрящей глазами того, кто совсем недавно был человеком. Из гостиной доносились звуки видеоигры, Лика о чем-то болтала сама с собой, как всегда, когда возилась с игрушками. Если тварь с кухни вырвется… Маша не заблуждалась, что случится, того, что она уже сегодня видела, ей было достаточно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
