— Так хорошо, малышка? — спрашиваю я, медленно двигая пальцами внутри тугого горячего лона. Она опускает ресницы, щеки пылают. Губы ищут мои, но я уклоняюсь. Хочу смотреть на нее такую. Жаждущую, возбужденную.
— Я помню, как мы гуляли в каком-то чертовом парке, может быть, даже в этом, потом целовались у фонтана на лавке. Помнишь, Фей? Помнишь, что ты мне сказала?
— Да, — голос ее срывается, Фей запрокидывает голову, облизывая губы. — Хочу почувствовать тебя в себе.
— Позже малыш. Давай еще поиграем. Расслабься, и получай удовольствие. Не торопись, — горячо шепчу я, наклоняясь к ее горлу. Целую пульсирующую впадинку, вдыхая теплый запах разгоряченного тела.
— Нет, — пробормотала она.
— Нет? — переспрашиваю я, двигая рукой быстрее, ощущая, как она пульсирует и сжимается вокруг моих пальцев.
— Я сказала тогда именно эту фразу. Что хочу почувствовать тебя в себе, — простонала Фей. Ее лоб блестит от выступивших капелек пота. Бедра двигаются навстречу моей руке. Обхватив ее подбородок, я глажу большим пальцем приоткрытые губы.
— Все правильно. Что было потом? Помнишь, Фей? Помнишь, как мы пришли на дикий пляж, и, расстелив мою куртку, трахались, пока не стемнело. Еще я помню беседку на заднем дворе вашего дома за подстриженными кустами. Мы здорово рисковали, Фей. Но это было невероятно, и страшно и приятно до дрожи. Помню, как ты первый раз сосала мой член в этой самой беседке, — толкаю большой палец между ее губ, и сразу вынимаю, увлажняя их. — Такая испорченная маленькая девочка.
— Джером… — отчаянно стонет Фей. — Быстрее. Мне нужно…
— Куда ты все время спешишь, малышка? — с улыбкой спрашиваю я, вынимая пальцы из ее тела, на что Фей отвечает протестующим стоном.
— Жадная, нетерпеливая Фей. У нас сегодня предостаточно времени. — Я опускаюсь на колени, шире раздвигаю стройные ноги. — Буду трахать тебя, пока не начнешь умолять остановиться, — жарким шепотом обещаю я.
Она дрожит и прерывисто дышит, глядя на меня сверху-вниз, пока я глажу ладонями низ ее живота, ягодицы, внутреннюю поверхность бедра.
— Ты же знаешь, что не буду, — отвечает она, зарываясь пальцами в мои волосы и направляя к своему гладкому розовому лону с блестящими лепестками, которые я раздвигаю двумя пальцами и впиваюсь губами в пульсирующий бугорок. Фей извивается и стонет, пока я лижу, сжимаю губами, посасываю, скольжу, проникаю языком внутрь. Быстрее, неистовее, сильнее. Грудной стон вырывается из горла Фей. Ударяю кончиком языка по разбухшей горошинке, и ее бедра начинают дергаться, когда Фей кончает с громким сдавленным воплем, больно дергая мои волосы. Влага стекает по стройным бедрам вниз, как свидетельство испытанного удовольствия. Положив одну ладонь на взмокшую поясницу Фей, другую на низ подрагивающего живота, я удерживаю девушку на месте, продолжая жалить кончиком языка ее клитор, нарезаю круги, дразню, всасываю, заставляя ее биться и изнывать в моих руках.
— Джером, хочу… — бормочет Фей и хрипло стонет, когда я зажимаю губами пульсирующий бугорок.
— Чего ты хочешь, малышка? — отстраняясь, я облизываю губы, чувствуя терпкий и сладкий вкус Фей. Мне нравится лизать ее снизу, хотя с другими я никогда не испытывал подобного порыва, не проявлял инициативу. С Фей мне хочется делать все. Абсолютно все. Между нами нет никаких запретов, смущения или неловкости.
— Тебя, тебя хочу, — отвечает она. Член болезненно дергается, реагируя на ее чувственный шепот. Резко поднимаюсь на ноги и разворачиваю ее спиной к себе, заставляя прогнуться. Ладонь снова на ее пояснице, медленно спускается вниз, гладит ягодицы. Скидываю с бедер полотенце и прижимаюсь к ее заднице возбужденной плотью.
— Вот эту часть меня, Фей? — хрипло спрашиваю я.
— Всего тебя. Всего, Джером, — она хватается за ограждение. Ее подтянутая попка так и напрашивается на хорошую взбучку. Пальцы дрожат от напряжения, когда я направляю головку члена к ее входу, второй рукой продолжая давить на поясницу. Вены вздуваются под кожей, когда я делаю первый толчок, и мы оба хрипло стонем от острого удовольствия.
— Фей, — шепчу я, наматывая ее волосы на кулак. — Маленькая моя, Фей, — наклоняясь, целую ее спину, оставаясь глубоко в горячем теле. Это невыносимо. Выпрямляюсь, полностью выхожу и снова заполняю мощным толчком. Мокрая, бархатистая, она принимает меня полностью. Ее податливость будоражит, сводит с ума. Я начинаю двигаться резче, жестче, сильнее, вдавливая грудь в перила, сминая задницу до синяков. Ей нравится. Она кричит так, что я уверен, нас слышат в парке. Фей кончает первой, я следую за ней через пару минут. Прилипнув друг к другу, мы какое-то время стоим, тяжело дыша, пока Фей не начинает дрожать от холода. Она разворачивается и обнимает меня за плечи, ее губы на моих. Целуют нежно, благодарно. Прикрыв глаза, я привлекаю девушку к себе, согревая своим телом.
— Ты помнишь только секс, Джером, — разрывая поцелуй, неожиданно говорит она. Открыв глаза, я с недоумением смотрю на нее.
— Да с чего ты взяла, Фей? — хмурюсь я. Подхватив девушку на руки, несу в гостиную, всматриваясь в ее лицо. — Я влюбился в тебя, когда ты еще даже не смотрела в мою сторону. Не придумывай то, чего нет.
Прижимаясь щекой к моей груди, Фей молчит, опустив ресницы.
— Ты все еще обижена из-за этого дурацкого звонка? — осторожно спрашиваю я, опуская ее на кровать. Наваливаюсь сверху, опираясь на локти по обе стороны от белокурой головы. — Посмотри на меня, Фей. Скажи, что не так?
— Все так, просто я… — она открывает глаза, в которых отражается целый коктейль эмоций. — Я не понимаю, что происходит… между нами, — отрывисто произносит девушка.
— Тебе плохо со мной? — наклоняясь, медленно целую ее губы. Она отвечает, обхватывая ладонями мое лицо.
— Нет, мне хорошо, — она качает головой, отрывая свои губы от моих. — Я счастлива, когда ты со мной.
— Я тоже, — серьезно произношу, глядя в ее глаза. — Разве нужно что-то еще, Фей?
— Мы так много смеялись раньше, гуляли, держались за руки, постоянно разговаривали, обсуждали фильмы, которые смотрели вместе. А сейчас ты просто приходишь и занимаешься со мной сексом. Потрясающим сексом, Джером, но я не чувствую, что ты по-настоящему со мной, что ты мой, — ее ладони скользят мне на плечи. — Я схожу с ума, Джером, от этих мыслей. Ты ничего мне не рассказываешь, словно держишь дистанцию, не хочешь пускать меня ближе.
