«После раздачи чистого Огня в самофракийских мистериях новая жизнь начиналась» [150].
Это было то «новое рождение», на которое намекал Иисус в своей ночной беседе с Никодимом. «Будучи посвященными в благословеннейшие изо всех мистерий, сами будучи чистыми, мы становимся праведными и святыми мудростью».[122] «Дунул, и говорит им: примите Духа Святаго» [Иоанн, XX, 22]. И этого простого акта силы воли было достаточно, чтобы наделить даром пророчества в его наиболее благородном и совершеннейшем виде, если оба, т. е. посвящающий и посвящаемый были достойны этого. Высмеивать этот дар, даже в его нынешнем виде, как
«гнилой побег и задержавшиеся остатки невежественного века суеверия и поспешно осудить его как настоящего трезвого исследования, было бы настолько не по-философски, насколько это неправильно», – замечает досточтимый Дж. Б. Гросс. – «Отодвинуть завесу, которая скрывает от нашего взора будущее – в мире пытались во все века. И поэтому склонность проникнуть в тайну времен считается, как одна из способностей человеческого ума, появившаяся у нас по велению Божьему… – Так Цвингли, швейцарский реформатор, свидетельствовал о широте своей веры в провидение Верховного Существа, выразившись, что Святой Дух не был полностью исключен для лучшей части языческого мира. Признавая правильность этого, мы не в силах придумать, почему язычники, таким образом облагодетельствованные, не могли обладать даром истинного пророчества» [121, 104].
Что такое эта мистическая первичная субстанция? В «Книге Бытия», в начале первой главы она названа «лицо вод», про которые сказано, что они были оплодотворены «Духом Божиим». Иов упоминает в главе XXVI, 5, что «из-под вод возникают мертвецы и обитатели вод». В оригинальном тексте вместо «мертвецы» написано «мертвые рефаимы» (великаны – первобытные люди), из которых когда-нибудь «Эволюция» проследит возникновение нашей нынешней человеческой расы. В египетской мифологии Кнеф, – вечный непроявленный Бог, – символизируется эмблемой змия вечности, свернувшегося вокруг урны с водой, над которой возвышается его голова, и вода оплодотворяется его дыханием. В этом случае змей есть агафодемон, дух добра; в своем противоположном аспекте он есть какодемон – дух зла. В скандинавских «Эддах» медвяная роса, пища богов и творчество трудолюбивых пчел Иггдрасиля, выпадает в ночные часы, когда атмосфера насыщена влагой; в северных мифологиях влага символизирует пассивное начало творения и олицетворяет сотворение вселенной из воды; медвяная роса – это астральный свет в одной из его комбинаций, который обладает как творческими, так и разрушительными свойствами. В халдейской легенде Бероса Оаннес, или Дагон, человек-рыба, наставляя людей, учит, что младенческий мир был создан из воды, и что все существа происходят из этой prima-materia, первичной материи. Моисей учил, что только земля и вода могут породить живую душу, и мы читаем в священном писании, что травы не могли расти до тех пор, пока Вечный не послал дождя на землю. В мексиканском «Пополь-Вух» человек создан из грязи или глины (terre glaise), взятой из глубин воды. Брахма сотворил Лому, великого Муни (или первого человека), сидящего на лотосе, только после того, как вызвал к жизни духов, которые тем самым получили первенство в отношении времени существования перед смертными; и он создал его из воды, воздуха и земли. Алхимики утверждают, что изначальная, до-адамическая земля, когда ее доводят до своей первичной субстанции, на своей второй стадии преображения подобна чистой воде, на первой же стадии она есть собственно алкахест.[123] Про эту изначальную субстанцию говорят, что она содержит в себе сущность, эссенцию всего нужного для создания человека; в ней находятся не только элементы его физической сущности, но даже само «дыхание Жизни» в латентном состоянии, готовое к тому, чтобы его разбудили. Это дыхание жизни она получает от «оплодотворение духом бога лица вод» – хаоса; в сущности, эта субстанция есть сам хаос. Это то, из чего Парацельс брался изготавливать своего «гомункулуса»; и вот почему Фалес, великий натурфилософ, утверждал, что вода служила началом всего в природе. Иов говорит: «Рефаимы трепещут под водами, и живущие в них», [Иов, XXVI, 5] и рефаимы здесь – великаны или мощные первобытные люди, от которых когда-нибудь будет доказано происхождение нашей настоящей расы.
Что же тогда изначальный Хаос, как не эфир? Современный эфир; но не такой, каким его признают наши ученые, но такой, каким его знали древние философы задолго до дней Моисея; это эфир со всеми его таинственными и оккультными свойствами, содержащими в себе зачатки вселенского творчества, это Эфир – Небесная Дева, духовная мать всех существующих форм и существ, из чрева которой, как только она оплодотворена божественным духом, получают существование Материя и Жизнь, Сила и Действие. Электричество, магнетизм, тепло, свет и химические действия так мало поняты даже теперь, когда новые факты все время расширяют рамки наших познаний. Кто знает, где кончается сила этого гиганта-Протея – эфира? Или – откуда он? Каково его таинственное происхождение? Кто тот, мы хотим спросить, кто отрицает дух, который действует в нем и развивает из него все видимые формы?
Задача нетрудная продемонстрировать, что космогонические легенды по всему миру обоснованы на познаниях древних по тем наукам, которые в наши дни объединились в поддержку эволюционного учения, и что дальнейшие исследования могут принести доказательства, что они были намного лучше осведомлены о фактах самой эволюции, охватывающих как ее физические, так и духовные аспекты, чем мы теперь. У философов древности эволюция представляла универсальную теорему, всеохватывающую доктрину целого и установленный принцип; тогда как наши современные эволюционисты в состоянии преподносить нам только спекулятивные теории; с частично, если не полностью отрицательными теоремами. И напрасно представители нашей современной мудрости закрывают обсуждение и претендуют на разрешение вопроса только потому, что затемненная фразеология Моисеевых повествований не согласуется с определенными толкованиями «точной науки».
Один факт, по меньшей мере, доказан: нет такого космогонического фрагмента, какой бы нации он ни принадлежал, который посредством этой всемирной аллегории о воде и витающем над нею духе не доказал, что люди того времени ничуть не больше наших современных физиков верили, что вселенная возникла ни из чего; ибо легенды всех народов начинаются с того периода, когда курящиеся испарения и киммерийская тьма висели над флюидической массой, готовой начать путь деятельности при первом трепете дуновения Того, Кто Сокровенен. Народы ощущали Его, Сокрытого, если и не видели. Их духовная интуиция не была так затемнена тонкой софистикой грядущих веков, как затемнена наша. И если они меньше говорили о силурийском периоде, медленно переходящем в период млекопитающих; и если кайнозойская эпоха была у них отмечена только различными аллегориями о первобытном человеке – Адаме нашей расы, то это только негативное доказательство того, что их «мудрецы» и вожди, в конце концов, не знали об этих один за другим следующих периодах так, как мы теперь знаем. В дни Демокрита и Аристотеля цикл времени уже начал склоняться к упадку. И если эти два философа так хорошо могли обсудить атомическую теорию и проследить атом до его материальной или физической сути, то их предки могли продвинуться гораздо дальше и проследить его зарождение намного дальше за той чертой, где мистер Тиндаль и другие останавливаются, не смея перейти линию «Непостижимого». Утерянные искусства служат достаточным доказательством, что если даже их достижения в физиографии теперь подвергаются сомнению вследствие неудовлетворительных записей их физиков и натуралистов, то, с другой стороны, их практические познания по фитохимии и минералогии превышали наши познания. Далее – они могли быть прекрасно осведомлены по физической истории нашей планеты, но могли не опубликовать своего знания перед невежественными массами в те дни, когда существовали религиозные мистерии.
Поэтому в дальнейшем мы намерены приводить вам дальнейшие аргументы только из книг Моисея. Древние евреи получили все свои познания (религиозные так же, как и светские) от тех народов, с которыми они смешивались с самых ранних периодов. Даже древнейшая из всех наук, их каббалистическая «тайная доктрина» может быть прослежена во всех подробностях до ее первичного источника, Верхней Индии или Туркестана еще задолго до того, как произошло четкое разделение между арийскими и семитскими нациями. Царь Соломон, так прославленный потомством за свое магическое искусство, по словам историка Иосифа [151, viii, 2, 5], приобрел свое тайнознание из Индии через Хирама, царя Офира и, может быть, Шеба (Савского). Его кольцо, общеизвестное под названием «печати Соломона», знаменитое своею властью над разного рода гениями и демонами во всех популярных легендах, тоже индийского происхождения. Описывая претенциозное и противное искусству «поклонников дьявола» в Траванкоре, досточтимый Сэмюэль Мэтиер из Лондонского общества миссионеров заявляет, что он является владельцем очень старой рукописи, в которой собраны множество заклинаний и чар на языке малайялим с указанием их применения для различных надобностей. Конечно, он добавляет, что «многие из них страшны, по своей злонамеренности и неприличию», и приводит в своем труде точные копии нескольких амулетов с магическими фигурами и знаками на них. Среди них мы находим один со следующей надписью:
