[См. «Предложения об учреждении общенациональной государственно-общественной программы „Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении“»]
Мы не хотим спорить с ними по поводу десоветизации, десталинизации, всего прочего. Мы хотим получить чёткий ответ на один вопрос: какая часть нашего общества поддерживает программу господина Федотова, а какая часть нашего общества эту программу не поддерживает. Мы хотим получить внятный научный и одновременно демократический ответ. И пусть мне не говорят, что существуют какие-нибудь другие задачи важнее этой. Нет задачи важнее этой. В политической борьбе сегодня нет задачи важнее этой.
Нам нужен объективный результат без всяких подтасовок. А это значит, что нам нужно не просто выявить главные проблемные пункты всего того, что предлагает господин Федотов. И не подменять своими фантазиями эти пункты, а выявить их. Простенько разъяснить их людям и спросить у представительной выборки людей (вас научат тому, как формируется представительная выборка), поддерживают они эти пункты или нет, да или нет? Хотят они, чтобы мы каялись в преступлениях Второй мировой войны или не хотят? Хотят они вот этого, этого и этого?
Оставьте вопрос о памятниках жертвам репрессий, пусть делают эти памятники сколько угодно. Возьмите цветы и положите к этим памятникам, а не возмущайтесь этими действиями. Всё нормально.
Но там есть пункты очень острые и очень далеко идущие. И мы должны показать, что в 2011 году демократическим путём с соблюдением всех научных правил и с соблюдением закона демократии, которая есть власть большинства, это пройти не может.
Хотите — осуществляйте это репрессивно-авторитарными методами, пожалуйста, на глазах у всего мира делайте это. В тот момент, когда все ваши друзья так озабочены тем, чтобы процесс шёл по демократическим принципам — делайте, отдавайтесь в руки репрессивному аппарату. Работайте, признавайте, что вы — диктаторы. Не хотите? Останавливайте свою машину, потому что демократическим путём она не проходит.
Каждый раз, когда мы побеждаем на телевидении, нам говорят, что это какие-то тренды, что это случайные выборки, что общество не таково, ссылаются на господина Грушина и других. Сколько выборка у существующих социологических центров на сегодняшний день? Две тысячи? Три тысячи? Мы готовы предоставить репрезентативную выборку в 30–40 тысяч респондентов. Можно и больше. Это не наши сторонники. Люди, к которым мы адресуемся как к общественному активу, выполняя наши указания, будут осуществлять опросы на общественной основе по такому принципу, который задаётся классической социологией — в существующих группах, не среди своих сторонников, а объективно. В селе, в городе, по профессиональным группам, по возрастным и так далее. Мы положим на стол математическую обработку всего этого.
Нам надоело, нам осточертело со времён Андропова слышать, что «мы не знаем общества, в котором живём». Мы знаем общество, в котором живём. И не говорите нам, что вы его не знаете. Вы не хотите его знать! Но так и скажите, что вы его не хотите знать. Что вам не нужно его знать. Что вы хотите действовать вопреки этому знанию. Но тогда признайте, что вы существуете не как респектабельные демократы, которыми вам хочется выглядеть в глазах Запада, а как заплечных дел мастера, насилующие своё общество. И тогда мы поговорим иначе.
Но говорить с вами на демократическом языке мы умеем, и этот язык мы использовать будем, господин Федотов и другие. Мы его будем использовать полностью. Сейчас. Я даю от сегодняшнего момента 5 дней на то, чтобы сформулировать эту анкету и ещё месяц на то, чтобы работу осуществить. Мы должны осуществлять её достаточно быстро.
Нам всё время говорят, что мы не знаем, что мы будем делать. Мы знаем, что мы будем делать. Мы будем осуществлять действия безупречные, дающие огромный политический результат. Мы никогда больше не сдадим поле общественной экспертизы по каждому из пунктов того, что будут пытаться осуществлять в виде перестройки-2. Мы будем проводить эту экспертизу. И будем показывать, что есть действия, которые противоречат желанию подавляющего большинства российского населения, что эти действия не могут быть проведены демократическим путём, на котором настаивают все наши официальные политики.
Либо вы настаиваете на этом искренне, господа, — тогда вы этих действий осуществлять не можете вообще, а в выборный год особенно. Либо это фарисейство, но тогда это фарисейство будет обнаружено. Я надеюсь, что это не фарисейство. Я надеюсь, что некоторые пункты, зафиксированные этим Советом по правам человека и гражданского общества, — личное мнение господина Федотова и ещё ряда «интеллигентных людей». Но если это не так, мы должны напротив вашего мнения положить данные, объективные данные. Не свои эмоции, не победы в информационных ристалищах, а объективные данные.
Готовы ли сегодняшние люди, которые понимают, что если завтра на основе всех этих решений Совета по правам человека будут реально приняты законы и пр., общество будет второй раз брошено в катастрофу перестройки, готовы ли эти люди провести действительно объективное исследование? Мы призываем ничего не подтасовывать, не делать никаких цирковых кульбитов. Нам нужна правда. Нам всем она нужна. Давайте посмотрим, как реально выглядит наше общество, по этому и другим вопросам.
И, если бы мы могли осуществлять только эту экспертизу, то мы бы уже оказали впервые то демократическое, открытое, респектабельное противодействие деструктивным действиям либероидов, которое никто за эти 20 лет почему-то не использовал.
Я всегда из всех путей выбираю путь, связанный с минимизацией рисков. И всегда и всех призываю выбирать именно такой путь, потому что только сумасшедший их максимизирует. Я всегда и во всех ситуациях стремлюсь быть максимально спокойным и максимально лояльным гражданином своей страны. И я буду им твёрдо до того момента, как сама власть не начнёт реально и демонстративно отказываться от исполнения конституционного долга, которым является сохранение целостности России. До этого момента во всём, что касается этой целостности, мы готовы поддерживать тех, кто её хотя бы формально сохраняет.
Но давайте разберёмся со структурой тех, кто уже готовится её нарушить. И спросим себя: готовы ли мы к созданию очень широкой коалиции людей, которые просто не хотят разрушения целостности страны?
Понимаем ли мы, что если ещё раз страна будет разделена на части или от неё будет отделена хоть одна часть, нашего народа не будет? И никакого процветания на этой территории, которое опять сулят, тоже не будет. Будет чудовищный геноцид. Русские очень большой народ и с трудом понимают, что такое абсолютный геноцид твоего народа, но это пора понять.
Значит, противостояние нарушению территориальной целостности страны — наш конституционный долг. Мы его исполним. Исполнит ли его власть? Если она его исполнит, то существуют определённые точки схода, в которых мы всегда готовы действовать вместе, но если она его нарушит, то не пройдёт номер, который прошёл у Горбачёва и Ельцина. Не будет ситуации, при которой нарушение конституционной целостности страны произойдёт при полной пассивности общества. Не будет этой пассивности и этого паралича. Как пелось в одной песне Галича, «нет, любезный, так не выйдет, так не будет, дорогой».
Ни в каких действиях нельзя солидаризироваться с силами, замыслившими разрушение Российского государства. Этого несовершенного, скверного, назовите его как угодно, но существующего государства. Его можно исправлять, внутри него можно способствовать созреванию тех сил, которые превратят его в подлинно великую Россию, но уменьшать его ещё раз, сокращать, ещё раз делить на части — нельзя. Нет ничего, что это бы оправдало. Кто бы что бы ни говорил.
На что-то рассчитывали в результате разделения Советского Союза… Что получили? 26,2 миллиона в виде «русского креста» не родившихся и рано умерших (ровно столько, сколько было жертв в Великой Отечественной войне)? Унижение русских во всех сопредельных республиках, мгновенное превращение в крепостных? Что ещё получили? Деградацию всего на свете — образования, воспитания, культуры, в конце концов, деградацию жизненного уровня подавляющего большинства населения… Хотим ещё раз наступить на эти грабли? Не хотим, не позволим. Такова воля большинства.
И это тоже вопрос: хотите ли вы нарушения территориальной целостности? Готовы ли вы поддержать и оправдать чем-либо подобные нарушения? Вопросов очень много.
В 1991 году или в 1992 году меня очень многое отделяло от возникшей тогда власти. И всё, что надо было говорить по её поводу, я говорил прямо. Но, когда в 1994-м возник Басаев, и мне начали говорить, что Басаев лучше, чем Чубайс, я с негодованием отверг эти фокусы. Потому что привели бы эти фокусы к разрушению последнего существующего оплота государственности, ещё большим бедствиям для народа и параду, который принимал бы Басаев на Красной площади. Мы этого с трудом тогда не допустили.
