Может быть, каждый новый день добавляет живучести его собственной оболочке «конструктор Смеляков», доливает в его ассоциаторы, оттачивает его анализаторы. А Витька — хороший боец, этого не отнять. Не хотелось бы с ним расставаться, но придется поскрипеть сердцем. Какой же первенец без заклания? Раз уж скромный профессор пишет ему судьбу, то должна быть там и последняя строчка «пал смертью храбрых на благо». В скобках: чужое. Тупицам — тупицыно.
И тут мысли приземлились, потому что Николай Епифанович ткнул бампером неизвестную роллершу в заднее колесо, как раз при выезде на проезжую часть. Он сразу себе сказал, что ей надо было очень постараться, чтоб угодить под него — по крайней мере отключить радар. Она вывалилась из седла и стукнулась об капот. Ничего леденящего кровь. Когда Николай Епифанович вышел из машины, она уже поднималась. Ученый вежливо предложил руку, она не отказалась. Николай Епифанович с первого взгляда определил: баба без поводка. Не старуха, но и девицей не назовешь при всем желании. К тридцатнику клонится, а ручки-то нерабочие, мяконькие и голос не пропитый-прокуренный, как у секснаездниц со стажем. Видать, торчала дома, курсировала с дивана на диван, а потом соскочила с осей и пошла вразнос. Профессор договорился с ней быстро и полюбовно. Пока она болталась в кресле-качалке у него на лужайке и дула стакан за стаканом его кофе — хорошо, что Маша откололась пораньше, — он вызвал механика, и тот за профессорский счет поменял колесо, подкрутил, что надо. Бабенка, видимо, оценила достоинства ученого и была не против более тесного взаимопонимания. Не зря же она то и дело пыталась притиснуться, прильнуть как-нибудь к нему. И не однажды просилась дом посмотреть. Но никак. На службе совещание через полчаса, и соседка, старая выдра, может облезлую свою голову высунуть. Тоща Маша ему точно пасть порвет. В общем, выпроводил, хоть и жаль немного, индусы учат — отказывать женщине большой грех. Когда звуки ее мотора разбежались в воздухе, ему показалось, что она его как-то задурила, задурманила, и все не просто. Ему захотелось, чтобы она и такие прочие исчезли из пространства-времени.
На пересечении улицы Платона и проспекта Паломников робнаблюдатель свистнул Мелании, приказывая остановиться за превышение скорости. Но она ехала аккуратно, и такая придирка ей не понравилась — уж не оболочка ли ССС приклеилась. В конце проспекта к ней на хвост сели три гаишника на роллерах «Горбунок плюс» с твердым желанием поймать и наказать. Это могло закончиться очень грустно, учитывая ее сомнительное настоящее и недавнее прошлое. Оторваться от них теоретически нельзя, «Горбунок плюс» помощнее ее роллера; разве что одолеть лукавством. Но лукавство на ум не приходило, только взрывоопасные трюки. Раскрутить топливный клапан, остановить роллер и, положив на бак работающую зажигалку, постараться отбежать метров на двадцать. Она уже потянулась гаечным автоключом, но тут заметила кое-что новое на экране борткомпьютера, где висела трасса ее движения по городу. Мигающей линией ей предлагалось продолжить путь через подворотню седьмого дома по улице Благости, а это уже на носу. Размышлять было бы глупым делом, и она, взвизгнув тормозами, вписалась в подворотню. Впрочем, зверская тройка «горбунков» с подвываниями ринулась по пятам. Линия мигала прямо через двор и упиралась в подъезд дома напротив. Тут уже с вариантами стало скудно, все одно пропадать. Прибавив мощности, она проломила дверь в подъезд. Дальше были скачки по лестнице до второго этажа, а там, рванув на себя переднее колесо, в нимбе из оконной крошки, она вылетела на улицу. Роллер свалился задним колесом на крышу какого-то неудачливого автомобиля, выпрямился и спрыгнул на мостовую. Минуту спустя скрылись за горизонтом и заметавшиеся машины, и бабки, бросающиеся кошелками, и образовавшие где-то на лестнице кучу-малу гаишники с «горбунками».
— Еле улепетнула, — похвасталась Мелания коллегам при встрече. — Но «жучка» я тому чудаку запустила. Говорит, что профессор, и все его блага заслуженные, без злоупотреблений.
— Я тоже в каком-то смысле профессор, — объявил, чтоб не ударить в грязь лицом, Бацилла, — могу поднос на голове нести, могу носом пить, могу укусить себя за пятку.
— Испортить атмосферу он может в любой момент. А вот я — горящую бумагу есть, стаканы грызть — всегда пожалуйста, — не захотел отстать от товарища Бука.
— Вы про свои таланты лучше помалкивайте, а то сглазите ненароком. А вот кто из вас радиодело понимает? Кому не слабо пеленг взять? — подначила Мелания.
— Я, — поднял руку Бука, — я могу радиоприемник разжевать и выплюнуть.
— Ну я, — сказал Бацилла, потеплев взглядом. — Три года на флоте отрубил радиометристом. Пеленгаторы, локаторы — как раз моя вахта. Я ведь со службы кое-какие аппараты привез. Когда тащил, то почему-то верил, в будущем обязательно пригодится.
— Светла вера твоя, — двусмысленно похвалила Мелания.
— А я «каракатицу» принесу, героиню блатного труда, — расщедрился Бука.
— И ты стал исправляться, — удивилась Мелания, — если будешь очень стараться, то лет через пять попадешь в пионервожатые. А сейчас всей ватагой к Центру Отечественной Киберологии. Устроим пикничок на ближайшей лужайке — места там зеленеющие. Только чур, хабарики на травку не бросать. Кстати, захватите с собой «столовые» приборы. Вы меня поняли, мальчики?
Понимающие «мальчики» хмыкнули.
В свое время от Бациллы не мог укрыться ни один вражеский или дружеский радиопередатчик. Навыки засели в нем прочно и сохранились навек. Он погрузился в наушники и давал смещение «жучка», Мелания запускала данные в борткомпьютер роллера.
Около трех пополудни она посоветовала гордым от трудовых усилий бандитам затихариться в кустах.
На крыше здания ста метрами выше стояли двое и разглядывали окрестности. Мелания одолжила у Бациллы бинокль, который он заначил во время службы на флоте — тоже почувствовал, что пригодится. Удалось довольно крупным планом разглядеть «блюдце» того самого профессора. Рядом кантовался мужик с небезызвестной физиономией — это ж Витя, который выручил ее при побеге от «Белькова»-Сфинкса! Даже с такого расстояния были заметны и хороший костюм, и небрежные уверенные движения, модный полуежик-полуиглы на голове, элегантные усы. Мелания отметила про себя, что он теперь впечатляет. А когда он протянул руку, чтобы объять даль, открылся и черный браслет на запястье.
«Значит, дорвался-таки до браслета, оттого и распушился, — поняла Мелания, — немудрено». А в пять часов эти двое подкатили на сверкающем ящике «Нью-савраски» к автотранспортным воротам Центра. Незаметный Бацилла уже был на стреме со стороны улицы с заданием: проверить руки «клиентов». Глазастый вор вернулся с четким докладом: «Досмотрел лично и руки усатого-игольчатого, лежащие на руле, и грабли старого козла, протягивающие ксиву менту. Ничего, кроме рыжих котлов, пардон, золотых часов».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
