— Да. Парни утром во вторник все время были поблизости. Но это ерунда, ведь, насколько я понимаю, ночь с понедельника на вторник более важна.
— Полагаю, полицию будет интересовать именно утро Вторника.
— Бог мой… Уимзи, значит, то, что болтают насчет Кэмпбелла, правда?
— Сущая правда, — мрачно вставил свое слово Уотерз. — Мы, похоже, в одной лодке, Грэхем. Например, меня подозревают в инсценировке ложного алиби и подкупе друзей. Другими словами, считается, что я разыграл маленький спектакль. Выходит, Грэхем, как и я, попадает в категорию «просто умный убийца», верно, Уимзи? Одна надежда на гениального детектива, который может спасти нас обоих, то есть на тебя. Впрочем, мы ведь не можем быть виновны оба.
— Почему нет? — возразил его светлость. — Вы можете состоять в сговоре… Откуда мне знать, что это не так? Конечно, факт соучастия свидетельствует не в вашу пользу, ведь лучшие из убийц не привлекают сообщников, но нельзя от всех ждать совершенства.
— Скажите откровенно, Уимзи, какие улики есть против злодея, если, конечно, он был один? Насколько я знаю, вы ни в чем не можете определиться: кто на самом деле совершил преступление, когда, каким образом, с какой целью? В газетах пишут, что ясно одно — убийцей был художник. Откуда такая уверенность? Изучение отпечатков пальцев показало, что его руки были измазаны в краске, так? Или есть что-то еще?
— Я не могу раскрыть тайну следствия. Повторю лишь, что все упирается в то, насколько быстро Кэмпбелл мог сделать набросок. Если бы тот пикник состоялся…
— Ах да! Мы же так и не провели эксперимент! — воскликнул Грэхем.
— А что, если попробовать прямо сейчас? — предложил Уимзи. — У нас в наличии два человека, способных имитировать стиль Кэмпбелла. Поступим так: вы начинаете работать, я засекаю время. Нет, постойте! Я быстро схожу в полицейский участок и позаимствую рисунок для образца. Конечно, это не совсем то, что было задумано изначально, но лучше, чем ничего, и, возможно, даст какую-нибудь зацепку для расследования.
Инспектор Макферсон без колебаний выдал холст под расписку, но при этом особого энтузиазма не проявил. Более того, полицейский выглядел настолько подавленным, что Питер даже задержался, чтобы поинтересоваться, уж не случилось ли чего.
— Еще как случилось, — ответил Макферсон. — Мы наши человека, который видел автомобиль Кэмпбелла, подъезжающий к Минноху во вторник утром, так что все наши расчеты летят к чертям.
— О, нет! — простонал Уимзи.
— Да-да. И еще объявился один малый, занятый на ремонте Ньютон-Стюартской дороги, который тоже видел эту машину. В ней был кто-то, похожий на Кэмпбелла. Она проехала поворот на Нью-Галлоуэй, что на дороге между Критауном и Нью-Стюартом, без двадцати пяти десять. Парень раньше не видел покойного, но довольно похоже описал автомобиль, шляпу и часы. Рабочий запомнил водителя поневоле — тот чуть его не сшиб.
— Без двадцати пяти десять, — задумчиво повторил Уимзи. — Несколько поздновато…
— Вот именно. По нашим расчетам, преступник выехал из Гейтхауса около семи тридцати утра.
— Не возражаю, — кивнул его светлость. — Он должен был исчезнуть до прихода миссис Грин и к тому моменту уже спрятать тело. Хотя по-прежнему непонятно, зачем ему идти на такой риск. Меня это крайне озадачивает. Если его видели в указанные часы, он никак не мог оказаться в Миннохе намного раньше десяти. Мы же предположили, что ему пришлось выехать не позже десяти минут двенадцатого, чтобы успеть к поезду на Джирван. Да, на картину остается маловато времени.
— В том-то и дело! Но и это еще не все… Нашелся человек, который, проезжая по дороге на Джирван, повстречал некоего велосипедиста. Если это был преступник, совершеннейшая загадка, как он вообще тогда умудрился сесть на поезд?
— Ну-ну, перестаньте, — улыбнулся Уимзи. — Он должен был успеть на поезд, потому что в итоге-то он успел!
Инспектор недоуменно покачал головой. В это время в дверь постучался констебль и, просунув голову внутрь, объявил, что к инспектору прибыли сержант Дэлзиел с мистером Кларенсом Гордоном.
— Вот, кстати, тот самый свидетель, — обреченно вздохнул Макферсон. — Думаю, вам стоит остаться и послушать, что он скажет.
Мистер Кларенс Гордон оказался человеком плотного сложения с грубыми, но выразительными чертами лица, на котором выделялся огромный крючковатый нос. Увидев Уимзи, он снял шляпу.
— Прошу вас, пожалуйста, без церемоний! — приветливо воскликнул лорд. — Итак, вы готовы сделать заявление пол присягой?
Мистер Гордон смущенно развел руками.
— Примите мои уверения, — начал он, — в моем ишкрен-нем желании шодейштвовать полишии и готовношти пришягнуть, ешли потребуетша. Однако прошу ваш, гошпода, принять во внимание, что я оторвалшя от дел и ш большими неудобштвами шрочно прибыл иж Глажгоу…
— О, конечно, мистер Гордон, — сказал инспектор. — Это очень любезно с вашей стороны.
Мистер Гордон сел, положил ладонь левой руки на колено, растопырив толстые пальцы так, чтобы собравшиеся смогли полюбоваться на кольцо с неплохим рубином, затем воздел вверх правую руку, как бы желая придать большую значимость своей речи:
— Меня жовут Кларенш Гордон. Я ражъежжаю по коммерчешким делам фирмы «Мош и Гордон», Глажгоу, женшкое платье и чулочные ижделия… Вот моя вижитная карточка. Я ежжу по этому району раж в неделю, по понедельникам, ночую в Нью-Штюарте и вожвращающь во вторник днем по Баргренноншкой дороге в Джирван и Эйр, где у меня много давних клиентов. На прошлой неделе, во вторник, я, как обычно, пошле раннего жавтрака выехал на лимужине иж Ньютон-Штюарта и чуть пожже половины первого добралша до Бархилла. Шовершенно точно припоминаю, что, когда я подъежжал к штанции, поежд как раж отходил. Вот почему я жапомнил время. Я уже перешек вшю деревню, когда увидел велошипедишта в шером коштюме, очень быштро ехавшего по дороге прямо передо мной. И я шкажал шебе: «Вот парень, который жутко шпешит и едет пошреди дороги — нужно ему громко пошигналить». Голова этого штранного человека была нижко опущена, и его ижрядно мотало иж штороны в шторону. Я шнова шкажал шебе: «Ешли он будет так невнимателен, может попашть в аварию». Я шильно нажал на гудок, он ушлышал и шдвинулша в шторону, к обочине. Проежжая мимо, я жаметил, что у него очень бледное лицо. Вот, шобштвенно, и вще. Больше я его не вштречал, и он был единштвенным ошипедиштом, которого я видел жа вшю дорогу, до шамого Джирвана.
— Половина двенадцато-о-го, — задумчиво протянул Уимзи. — Нет, чуть позже: поезд отходит из Бархилла в двенадцать тридцать пять… Вы правы, инспектор, это не тот человек. От Джирвана до Бархилла добрых двенадцать иль, а мужчина в сером костюме, интересующий нас, был там в семь минут второго. Не думаю, что он физически способен преодолеть это расстояние. Даже хороший спортсмен едва ли сможет осилить двадцать четыре мили за час, причем из них только двенадцать по шоссе. Вот на гоночной машине — другое дело. Вы совершенно уверены, мистер Гордон, что дальше не встретили на дороге ни одного велосипедиста?
— Ни единого! — горячо уверил лорда мистер Гордон, воздевая руки в протестующем жесте. — Ни единой души на велошипеде. Я обяжательно бы жаметил, поскольку вожу очень аккуратно и на дух не переношу этих шамоубийц на двух колетах. Нет, я точно никого больше не видел. Другое дело, что тогда я, конечно, не обратил ошобого внимания на этого человека. Однако во вторник жена мне шкажала: «Кларенш, тут по радио передавали обращение к тем, кто еждит по Баргренноншкой дороге: мол, не видел ли кто на ней велошипедишта неделю нажад. Ты шлышал?» На что я ответил: «Я вшю неделю провожу жа рулем и не могу поштоянно шлушать радио, но, когда у меня будет время, я обращушь в полицию и рашшкажу, что видел». Что же поделаешь? Конечно, надолго отлучатьша крайне неудобно и шовшем нехорошо для бижнеща, но я шчитаю швоим гражданшким долгом дать покажания. К шчаштью, босс фирмы, где я работаю, мой брат кштати, отпуштил меня беж проблем, шказав: «Кларенш, ты должен вше шообщить полиции. Кто, ешли не ты?» В итоге я отправилша в путь, и вот я у ваш.
— Большое спасибо, мистер Гордон. Вы действительно предоставили нам ценную информацию. Мы вам очень признательны, но у нас есть еще одна просьба. Пожалуйста, взгляде на эти снимки и укажите человека, виденного вами во вторник.
Инспектор разложил веером шесть фотографий и внимательно наблюдал за тем, как мистер Гордон нерешительно склонился над столом.
— Видите ли, я не мог подробно рашшмотреть велошипедишта, — протянул торговец. — К тому же на нем были очки а на фотографиях в очках никого нет. Впрочем, не думаю, чтобы это был он, — Гордон отложил изображение Стрэтчена в сторону. — Этот мужчина похож на военного и, как мне кажетша, должен быть вышоким и плечиштым. Тот же тип вовше не выглядел ждоровяком. К тому же он был беж бороды. Что кашаетша этого… — Кларенс Гордон пристально вгляделся в фотопортрет Грэхема. — У этого очень жапоминающиеша глажа… Ш другой стороны, у человека в очках глажа могут быть какими угодно, вы меня понимаете? В его шлучае очки кажутша отличной машкировкой. Вот тот парень тоже похож, но у него большие уши, а я не припомню, чтобы у виденного мною человека торчали уши. Даже ешли они и были, то шовшем небольшие. В общем, повштречатьша мне в то утро мог каждый из них, но ш уверенноштью утверждать что-либо я не вожмушь.
