Генсек коварно улыбнулся:
— Было бы очень хорошо продемонстрировать делегатам съезда возможности нашей Красной Армии. Это было бы прекрасным подарком вооруженных сил в такой знаменательный для партии и страны день. Делегаты съезда должны быть информированы о ходе проведения учений в такой степени, чтобы каждый из них мог слышать не только доклад командующего учениями, но и при необходимости доклады командиров полков или батальонов в любом военном округе. Смогут ваши связисты обеспечить такую связь, товарищ Гапич?
Сталин знаменитым тигриным взглядом уставился на начальника управления связи РККА.
Тот помялся:
— Необходимо будет развернуть полевой узел связи на уровне полевого узла связи начальника штаба РККА в помещении, где будет проводиться съезд, товарищ генеральный секретарь.
Генсек сделал удивленное лицо:
— Так разворачивайте такой узел. Согласовывайте все вопросы с наркоматом связи, моим секретариатом, охраной и разворачивайте. Если вам нужны будут особые полномочия для этого, то вы их получите.
Начальник связи вытянулся в струнку:
— Есть разворачивать, товарищ генеральный секретарь.
Больше не обращая на него внимания, Сталин перевел взгляд на начальника штаба РККА:
— Охрана полевого узла связи и линий связи должна осуществляться военными в соответствии с полевым уставом РККА, вы меня поняли, товарищ Егоров?
Начальник штаба вытянулся по стойке смирно рядом с начальником связи:
— Так точно, понял, товарищ Сталин.
Между тем Сталин, глядя в глаза Егорову, продолжил:
— Что у нас с военными комендатурами? Они ведь подчиняются командующим округами, товарищ Егоров?
— Так точно, товарищ генеральный секретарь.
— Их надо усилить на время учений. Скажем так, там, где по штату положена комендантская рота, пусть будет комендантский батальон. Там, где взвод, пусть будет рота. С возможностью их усиления. И поработать над их политической подготовкой. Вы поняли задачу, товарищ Гамарник? — Сталин исподлобья посмотрел на начальника политического управления РККА.
Последний вытянулся рядом с Егоровым:
— Задачу понял, товарищ Сталин.
— Очень хорошо, что поняли. Вашим политработникам помогут люди из Коминтерна. Это добросовестные, проверенные товарищи, хорошо разбирающиеся в текущей политической обстановке. Политбюро считает, что их присутствие в войсках будет целесообразным на время проведения учений.
Еще раз оглядев всех стоящих по стойке «смирно» командиров, генсек тихо проговорил:
— Садитесь.
После этого встал и начал прохаживаться по кабинету. Медленно раскурил потухшую было трубку. В кабинете было так тихо, что было слышно, как где-то за окнами каркает одинокая ворона. Сталин внезапно остановился:
— Скажите, товарищ Берзин, каков уровень подготовки частей ОСНАЗ?
Начальник разведки РККА встал и четко развернулся в сторону генерального секретаря:
— Диверсионно-разведывательные подразделения 4-го управления штаба РККА полностью выполняют план боевой подготовки, товарищ Сталин. Но в настоящее время они в большинстве своем подчинены ОГПУ и выполняют его приказы.
Лицо Сталина вытянулось и пошло багровыми пятнами. Он резко развернулся в сторону Ворошилова:
— Это неправильно, товарищ нарком! Военные не должны выполнять функции службы безопасности. Весь ОСНАЗ переподчинить 4-му управлению РККА. Немедленно! Отвести все части, повторяю, все части до единой, в места постоянной дислокации и начать их готовить к учениям со всеми остальными войсками.
Берзин твердо посмотрел в глаза генсеку:
— Разрешите внести предложение, товарищ Сталин?
Тот взглянул с интересом на начальника 4-го управления:
— Вносите, товарищ Берзин.
— Во время учений ОСНАЗ целесообразно отработать взаимодействие с войсками. У меня есть данные, что есть перспективный командир дивизии — Жуков Георгий Константинович. Если к нему на время учений поставить начальником штаба человека со стороны, мы могли бы полностью промоделировать элементы внезапности и слаженности частей ОСНАЗ со вновь образованным штабом соединения. У меня на примете имеется кандидатура на начальника штаба — это Антонов Алексей Иннокентьевич, который в настоящее время является начальником штаба 46-й стрелковой дивизии в городе Коростень.
Сталин равнодушно пожал плечами:
— Если вы считаете, что для дела так будет лучше, то я не против. Согласуйте этот вопрос с начальником штаба РККА. Главное другое. Надо будет показать на учениях выучку наших военных диверсантов. С десантированием и выведением из строя какого-то крупного объекта. Пусть готовятся по такому сценарию.
— Будет исполнено, товарищ Сталин.
Генсек тяжело сел во главе стола:
— Командующим учениями политбюро назначает товарища Тухачевского. О ходе подготовки к учениям будете мне докладывать через день, товарищ замнаркома. А ты, Климент, — он мрачно взглянул на Ворошилова, — во время учений будешь постоянно рядом со мной.
Сталин еще раз внимательно оглядел собравшихся военных, как будто делая только ему понятные выводы:
— Совещание закончено. Свободны.
Я нажал кнопку остановки записи совещания у Сталина, развернулся на стуле к Берзину:
— Ну, вот, собственно, и все, Ян Карлович. Наш план сработал, и мы выходим на финишную прямую. Сейчас я вам дам просмотреть документальный фильм, который давно обещал, чтобы вы окончательно поняли, с кем мы имеем дело и что будет, если всех этих упырей не остановить. Я считаю, что вы уже готовы к такому просмотру. Плюс я вам покажу прогнозы моих специалистов, которые промоделировали разные варианты развития исторических событий. Но перед этим ответьте на один вопрос. Что вы можете сказать по поводу тех двоих, которые сидели тогда в разных углах кабинета на совещании у Сталина?
«Старик» сделал удивленное лицо:
— Каких двоих?
— Вы что, никого не видели?
— Нет, не видел.
Я опять включил запись совещания генсека с высшим составом РККА. Изображение уменьшилось, и на нем через расположенную сверху камеру были отчетливо видны мужчина и женщина, сидящие в диаметрально противоположных углах кабинета.
— Эта женщина сидела от вас, Ян Карлович, судя по изображению, в пяти метрах справа и впереди. Ее от вас никто не заслонял. Неужели не видели?
Берзин явно был удивлен увиденным:
— Нет, не видел. Я сам поражен.
— Ладно, эти двое — моя проблема. Пойдемте крутить кино.
Когда я вернулся из соседней комнаты рядом с ситуационным залом, Стас, до того тихо сидящий в углу и увлеченно чистящий ногти штык-ножом, посмотрел на меня с любопытством:
— Что ты ему поставил?
— Полный документальный цикл. С 30 года по 2000-й. Правда, до сорокового года он уже видел, но это не важно. Пусть наслаждается.
Нога присвистнул:
— Ну, ты и суров, отец. Это же жестоко.
— Ну и хрен с ним, что жестоко. Он не институтка. Ты лучше скажи мне, что с Джунковским. Все сделали как надо?
Подполковник хмыкнул в ответ:
— А как же, насяльника. Все в ажуре, насяльника.
— Стас, заканчивай…
Друг детства стал серьезным, аккуратно положил штык-нож на стол и деловито доложил:
— Джунковский внезапно от неизвестных доброжелателей получил деньги на поездку в Крым для лечения больного сердца горячо любимой сестры. Отъезжать надо было немедленно, поэтому Владимир Федорович никого не успел предупредить, куда он убывает. В настоящее время бывший шеф Отдельного корпуса жандармов проживает на уединенной даче под плотной опекой группы Олега. Так что можешь быть спокоен, что головорезы из «внутряка», если им вдруг поставят такую задачу, до него не доберутся. Предваряя следующий вопрос, также сообщаю, что в «Росс Кредит» введены повышенные меры безопасности и господа Юденич с Леонтьевым находятся под нашим колпаком. Все вышеуказанные мероприятия проведены в соответствии с ранее утвержденным планом по защите фигурантов дезинформации. Доклад закончил.
Я улыбнулся:
— Спасибо, дружище…
— Да ладно, чего уж. Обращайтесь, если что. Служба добрых услуг Ногинский и К исполнит любой ваш каприз за ваши деньги…
Я безнадежно махнул рукой. Этот тип был неисправим:
— Все, Станислав Федорович, валите отсюда. Мне еще с Берзиным беседовать.
Нога сделал дурашливо-тупое лицо, вскочил с кресла и деланным строевым шагом вышел из зала. Из-за двери послышался его командирский рык:
— Лейтенант Фарада с подчиненными, ко мне!!! Внеплановая проверка физической подготовки!!!
Голос его стал удаляться, и послышался топот множества бегущих ног. Я еще раз рассмеялся и подвинул к себе бумаги. Дел действительно было невпроворот.
Спустя три часа я, постучавшись, вошел в комнату, в которой оставил Старика. Берзин сидел перед выключенным телевизором с закрытыми глазами и был донельзя бледен. Я подвинул стул и сел напротив него. Не открывая глаз, Старик проговорил:
