сказала она с улыбкой, всё-таки потрогав крыло. — Я хочу домой!
— Я тоже! — вспылил Дима, скрестив руки на груди.
Некоторое время они сверлили друг друга недовольными взглядами.
— Ну, и сиди здесь, — встал Дима, устав играть в гляделки.
— Эй! Позвони маме, пускай заберёт нас! У меня даже проездного нет с собой и денег на такси!
Катя последовала за ним, еще и в руку вцепилась, когда они вышли на улицу.
— Дима, вызови маму! Хватит! Не смешно!
— Попробуй сама вызвать, у меня телефона нет, — флегматично посоветовал он.
Катя достала мобильник и даже подняла его повыше, чтобы сигнал поймать, но ничего не вышло.
— Где мы?!
— В другом мире, я уже говорил.
— Скажи, что это развод! Пожалуйста, скажи, что это развод!
Дима со вздохом обратился к родительским воспоминаниям, чтобы сориентироваться на местности. Снова Эфер. Его не просто в другой откат забросило, но еще и на другую территорию.
Вариантов у них было немного. Пока его не собирались забирать, следовало искать приюта у ближайшего родственника — Петра Ивановича.
Не с первого раза и с большим трудом Дима перевоплотился в человека под ошеломленный взгляд Кати. Конечно, его облик продержится недолго, браслет скрывал надежней, но всё же лучше, чем разгуливать хранителем. Можно и вилами получить по лбу.
— Так ты не шутил…
— Идём, путь не близкий, — поманил её за собой Дима.
Они направились по пыльной дороге в сторону деревни.
— Я дико есть хочу, — пожаловалась Катя, плетясь следом. — Может, у тебя завалялся какой-нибудь сникерс?
Дима пошарил по карман и нашёл пару местных лесных орехов, которые машинально сорвал по пути.
— Это что? — уставилась на его протянутую руку Катя. — Оно вообще съедобно?
— Ешь. Ничего другого у меня нет. Нам еще долго идти.
— Там кто-то едет! — воскликнула Катя, запихивая в рот орехи и указывая вперёд. — Может они нам помогут!
— Стой! — Дима остановил её. — Прячемся!
— Почему?! Там же люди!
— Прячемся, говорю!
Они нырнули в ближайшие кусты, но как Катя видела наездников, так и наездники видели её. Они остановились возле кустов, где затаились Дима и Катя. Их было пятеро и все хорошо вооружены.
— Эй, детишки, выходите! Мы вас не обидим! — спешился один из наездников, вытаскивая меч.
Дима не нашёл ничего лучше, чем шугануть человека истинным обликом и звериным оскалом. При этом не выползал полностью, чтобы люди не видели хвоста.
— Треклятые духи! — упал на пятую точку бандит.
— Слушайте… он пацан совсем… один…
— Так он чёрный. Таких лучше не трогать.
— Так за чёрного и плата больше…
— Лови его сам, я к нему не полезу.
Дима решил их еще немного припугнуть и, развив нечеловеческую скорость, хлестнул ящера самого смелого разбойника по крупу. Животное взвыло и сбросило наездника под смех его товарищей.
— Да я сейчас зарежу этого ктулуха! — резко поднялся упавший с ящера, порываясь достать меч.
— Цыц, не по зубам тебе малец, — приказал самый старший среди людей. — Он пока пугает, а может и порешить, если разозлим.
— Эй, а у него там девка!
Дима с яростью воткнул крылья в землю и возле ног ящеров в опасной близости выскочили острые корни.
— До зимы, сучёныш, — даже не дрогнул вожак, приказывая подчиненным двигаться дальше.
Сброшенный с ящера мужчина плюнул в сторону подростка.
— Дима… ты понял, что они сказали? — спросила перепуганная Катя.
— Хотели напасть, — коротко отвечал Дима, вылезая из кустов. — Запомни, люди здесь не друзья. Никто тебе здесь не друг, кроме меня и Петра Ивановича. Чтобы тебе не говорили, чем бы не заманивали, никому не верь. Особенно таким существам как я.
— А Пётр Иванович это кто?
— Наш прадедушка и папа бабушки Вари. Скоро я вас познакомлю.
— Ты серьезно? Он же умер…
— Кать, мы в полной заднице и мне не до шуток! — проворчал Дима, продолжив путь.
— А почему таким, как ты, верить нельзя?
— Ты книгу Оли читала? — остановился Дима в раздражении.
— Да…
— Раз читала, зачем спрашиваешь?! Забыла, какие они?!
— Так… в книге Оли ни слова правды…
— В общем, просто не подходи к ним и не заключай с ними никаких сделок! Особенно с мужиками! Вообще увидела мужика с крыльями, сразу беги! Даже не пробуй с ними разговаривать!
— П-почему?
— В лучшем случае обманут, и попадешь ты к ним на вечную кабалу, в худшем случае — убьют! Поняла?!
— Какой же ты резкий стал… ты таким не был…
Дима и сам заметил, что заразился от Кати-хранителя грубостью, которая очень часто поносила даже противников намного сильнее и страшнее, чем она. Смерти не боялась. Дима уже пару раз видел в воспоминаниях отца, как Катя сама себя подрывала в случае необходимости, заставляя Махарат откатываться. Шла на пули и на холодное оружие, имея в наличии лишь дар предвиденья. А ведь она могла однажды не проснуться… и её это не останавливало.
Лишь ближе к вечеру они дошли до деревни. Катя еле переставляла ноги. На счастье Димы она не жаловалась, хотя точно так же как он хотела пить и есть, да и устала намного сильнее его. Пару раз он предлагал Кате понести её, но она гордо отказывалась.
В деревне первым делом набрали воды в колодце и утолили жажду.
— Опа! — донесся знакомый голос и обратился к Диме на харурском: — Так это про тебя говорили, как о впавшем в немилость преемнике?
Дима повернулся на голос, а Катя встала у него за спиной. На дереве ленивым котом разлегся Дахот, прикрыв наполовину веками глаза. За неимением хвоста помахивал крыльями.
— Крепко ты разозлил Эфо, — не дождался ответа хранитель. — Отцу леса нагрубил, жертвоприношение сорвал, девицу из леса увёл.
Дима решил ответить ему на русском, передразнив манеру разговора:
— А вас в ссылку сюда за что сослали, милейший?
Дахот глаза широко открыл, но этим его удивление ограничилось.
— Почти за то же, что и тебя, — так же ответил он на русском.
— Может, поможете другу по несчастью? Ей бы переводчик тэаский, — указал на Катю Дима.
— Я людям просто так не помогаю. Так что не-а.
Дима уже не в первый раз снял с руки шагометр и протянул хранителю. Дахот лениво забрал плату крылом и бросил в Диму ошейником.
— Почему тебе можно с ними заключать сделки, а мне нельзя?! — возмутилась Катя.
— Потому что я — парень! — огрызнулся Дима, помогая ей надеть ошейник-переводчик.
— Знаешь ли, самая хреновая отмазка! Не ожидала услышать это от тебя!
— Он прав, — спустился Дахот, разглядывая шагометр. — Если не готова ноги раздвигать, то лучше помалкивай.
Катя от возмущения покрылась краской и снова спряталась за спину Димы.
